– Приятели вашего сына убьют его, если он не явится поговорить с нами, – сказал Мерфи Ральфу Диноме.
– Если такое произойдет, я пойму, что дело в «Джемини», и сам позабочусь об этом.
– Тогда мы арестуем вас за убийство. Почему бы вам не избавить себя от проблем и не попросить вашего сына позвонить нам?
Возвращаясь на Манхэттен, Мерфи почувствовал слабость; в желудке забурчало.
– У меня голова кружится, проголодался, наверное, – сказал он Коллмену.
Они остановились у «Макдоналдса», и Мерфи заказал то, что всегда называл «пайком копа»: картошку фри, ройял-гамбургер и кофе. Позже, поднимаясь по ступенькам в офис Южного округа, он почувствовал, как расходящаяся лучами боль пронзила его через левую руку до груди. Час спустя в штабе оперативной группы его лицо стало пепельного цвета.
– Мы отвезем вас в больницу, – сказал Фрэнк Коллмен.
В больнице врачи сразу же начали готовить сорокадевятилетнего Мерфи к электрокардиограмме.
– Почему вы так долго ждали? – спросил один из врачей. – У вас сердечный приступ.
В палату вошла медсестра.
– Извините, доктор, этот аппарат не работает.
Мерфи положили к другому аппарату.
– Похоже, у вас всё в порядке, – сказал доктор. В конце концов медсестра сообщила, что не знает, какой из аппаратов работает, а какой нет.
– Дайте мое пальто, и я пойду, – сказал Мерфи.
Коллмен отвез коллегу к лечащему врачу самого Мерфи, который поместил его в другую больницу и диагностировал-таки сердечный приступ. Неделю спустя прямо в больнице из-за проблем с сердцем Мерфи вновь оказался на пороге смерти, который ему тогда посчастливилось не перейти. Несколько месяцев спустя, после того как он наконец смог встать с постели, врачи Управления полиции Нью-Йорка отказались оформить его возвращение на действительную службу и отправили его на пенсию по инвалидности. Уолтер предложил ему остаться в оперативной группе в качестве администратора.
– Я найду способ выделить деньги. Вы сыграли важную роль в начале этого дела, вы могли бы и закончить его.
Мерфи снова почувствовал расходящуюся лучами боль. Ему пришлось признать, что закончить дело он не может.
– Уолтер, я бы сделал это хоть бесплатно, но я не в состоянии физически.
В то время как Брэйди и оставшиеся эксперты по автопреступлениям, входившие в оперативную группу, сосредоточились на аспектах дела об угнанных машинах, специалисты из убойного отдела, которых полиция Нью-Йорка назначила Уолтеру в помощь, – детективы Фрэнк Пергола и Роланд Кадьё – занимались собственно убийствами. Фрэнк был американцем итальянского происхождения, но больше походил на ирландца, а со своими коротко стриженными седеющими волосами, жилистым телосложением и вечными сигаретами «Кэмел» мог сойти за действующего инструктора по строевой подготовке. Ему было сорок четыре года, из которых семнадцать лет он прослужил в полиции и тринадцать проработал детективом. Одевался он тщательно: черный кожаный плащ поверх накрахмаленной рубашки, безупречный костюм и начищенные туфли с эластичными чулками – «мафиозные носки», как их называют в Бруклине. На этом, однако, его схожесть с «умниками» заканчивалась. Фрэнк воспринимал существование Мафии как личное оскорбление и категорически не мог смириться с ее влиянием в Бат-Бич, где он родился, вырос и жил до сих пор, недалеко от старого бункера Гаджи.
Более высокий, плотный, темноволосый Кадьё, вероятно, точно стал бы инструктором по строевой подготовке, если бы остался в морской пехоте, но к своему сорока одному году он уже восемнадцать лет состоял на службе в полиции, из них тринадцать – в качестве детектива. Он был и веселым рассказчиком, и известным модником, но выглядел скорее как политик; он был выборным должностным лицом Ассоциации детективов, специального отдела полиции Нью-Йорка для всех тех, кто носит золотой значок детектива. Его имя было Роланд, но друзья называли его «Ронни», потому что ему не нравилось, как звучит «Ролли».
Хотя Фрэнк и Ронни раньше никогда не работали вместе, они стали эффективной командой. Их стили были разными, но они дополняли друг друга. Там, где Фрэнк был сдержан, Ронни был общителен; если Фрэнк задавал вопрос и молча слушал, то Ронни разбавлял диалог разными историями. Ронни вообще любил истории – например, о том, как большая облава однажды пошла не по плану и он оказался запертым с двенадцатью торговцами героином в тускло освещенном угольном бункере наркопритона в Гарлеме. Всё кончилось тем, что он уговорил их сдаться, заявив:
– Можете мне поверить: стоит вам шевельнуться, и я как минимум половину из вас положу, прежде чем вы до меня доберетесь!
Или о временах своей молодости:
– Когда-то я был молодым полицейским из наркоотдела, и мне всегда нравилось взбегать по лестнице первее всех. Тогда, помню, один старый коп сказал мудрую вещь: «Первому вошедшему пуля, второму – медаль!»
Сравнив рассказы Вито Арены со старыми отчетами, Фрэнк и Ронни пришли к выводу, что они были правдивы; некоторых подробностей он не знал бы, если бы о них не рассказали ему члены банды. Поскольку Устав РИКО позволял использовать дело, закончившееся оправдательным приговором, Уолтер снова начал рассматривать дело о бесславной кончине Андрея Каца. Теперь он поручил его Фрэнку и Ронни.
Они разыскали женщину, в отчаянии уехавшую из Нью-Йорка много лет назад, – Джуди Квестл, бывшую дискотечную подружку Генри Борелли, в пух и прах разгромленную адвокатами защиты во время дачи показаний, когда она свидетельствовала в суде штата о том, что ее обманом заставили заманить румынского эмигранта в ловушку. Джуди, ныне счастливая жена и мать, проживавшая в другом штате, согласилась рассказать им всё, но показания давать отказалась.
– Я никогда больше не смогу через это пройти, – сказала она. – Не собираюсь давать этим людям еще один шанс убить меня.
Ей, впрочем, понравился Фрэнк – несмотря на свой инструкторский взгляд, он был мягким и обаятельным человеком, – и он после этого поддерживал с ней контакт. Однажды он сказал Уолтеру, что в принципе она может передумать:
– Только чем больше я с ней об этом говорю, тем больше чувствую себя виноватым. Она не хочет снова быть униженной, кто ж ее в этом обвинит?
– Не теряй ее из виду, она нам нужна, – отозвался Уолтер.
Работая со списком нераскрытых убийств Джона Мерфи, Фрэнк и Ронни также изучили дела, о которых Вито не упомянул, – например, убийство в 1977 году еще одного молодого человека из Канарси, Джерома Хофейкера. Он был казнен прямо перед домом своей подружки после драки с одним из пресловутых братьев Теста, Деннисом. Джозеф Уэндлинг сказал Фрэнку и Ронни, что брат девушки видел убийство своими глазами и знал убийц: по словам соседей, это были Джоуи Теста и Энтони Сентер. Однако он отказывался об этом говорить.
Фрэнк и Ронни все-таки допросили его; у парнишки наблюдалась легкая умственная отсталость, но они были убеждены, что дело было вовсе не в его неспособности запоминать подробности. Здесь сыграло свою роль основное правило жизни в Канарси: поговори с копами – и твоей сестре конец. Тем не менее они убеждали Уолтера привести его в суд; возможно, он раскололся бы под давлением необходимости приносить присягу перед показаниями. Однако он не раскололся. Тем временем вне зала суда друг этого брата рассказал Фрэнку всю историю целиком.
– Он все видел, но вам не удастся заставить его об этом рассказать.
– Представь себе, – позже сказал Фрэнк Ронни, – в Канарси даже умственно отсталый ребенок соблюдает кодекс.
Оперативная группа проводила мозговой штурм регулярно, тем более – после какого-либо крупного события. В частности, на собрании после убийства Роя Уолтер сказал:
– Убив Роя, кто-то подверг себя судебному преследованию. Как мы это используем?
Многие присутствующие одновременно подумали о Фредди Диноме. Преданный друг Роя отбывал наказание по делу о бульваре Империи в тюрьме Отисвилля, штат Нью-Йорк. Кенни Маккейб и Арти Раффлз, в частности, были убеждены, что Фредди, почувствовав себя преданным, может заговорить – или даже стать сотрудничающим свидетелем, если поймет, что тоже является для оперативной группы объектом РИКО – и что, как только он выйдет по условно-досрочному освобождению через год или около того, ему, возможно, придется вернуться в тюрьму на всю жизнь.
10 февраля 1983 года Кенни и Арти посетили Фредди в Отисвилле. Фредди действительно чувствовал, что его предали, и рассказал, что за несколько дней до убийства он предупредил Роя по телефону, чтобы тот был осторожен, а через несколько дней ему позвонил кто-то из банды и сказал:
– Рой был найден в своем багажнике. Нино говорит, что возмездия не будет. Ты должен явиться к нему, когда выйдешь.
Фредди добавил еще кое-что: сокамерник сообщил ему, что у него могут быть «проблемы» с бандой после условно-досрочного освобождения, но он не особо беспокоился.
Их встреча продолжалась двадцать минут. Фредди не хотел обсуждать ничего, кроме убийства, и для него оказалось непросто встретиться лицом к лицу со своим заклятым врагом Кенни. Тем не менее Кенни и Арти вернулись с положительным результатом: под угрозой РИКО и с учетом соблазна отомстить за смерть друга Фредди можно было уговорить; он просто должен был смириться с чуждой ему идеей – помогать властям.
– Мы заставим Фредди говорить, и убийство Роя покажется колоссальной ошибкой, – ответил Уолтер. Он считал, что убийцы уже допустили большую ошибку, позволив обнаружить тело. Если бы Рой просто исчез, оперативная группа потратила бы много времени и денег на его поиски, исходя из того, что он мог быть «на ветру».
Стремясь уговорить Фредди и заодно дать Кенни и Арти больше времени на разговор с ним, Уолтер договорился о том, чтобы его привезли в Манхэттен на несколько дней в феврале. Его разместили в федеральном исправительном центре «Метрополитен» рядом с офисами Южного округа. В «Метрополитене» вести о новом заключенном (а большинство заключенных там являются подследственными, которые часто общаются со своими адвокатами) распространяются быстро, поэтому о том, что Фредди вернулся в город, Нино и вся банда узнали почти сразу же.