Гаме снова подняла голову от микроскопа.
— Миссис Нордегрун говорила Курту, что у нее были галлюцинации.
Доктор Смит просмотрел записи.
— Она сообщила Остину, что видела звезды перед глазами. Вот ее слова: «Не подумайте, что я рехнулась, но у меня перед глазами как будто взорвался миниатюрный фейерверк. Я решила, что вижу что-то, но, когда зажмурилась, эти искры остались».
— Я читала где-то, что подобное испытывали астронавты. Несколько лет назад, во время полета на «Шаттле», они видели искры, даже когда закрывали глаза.
Смит выпрямился.
— Помните, при каких обстоятельствах это случилось?
Гаме задумалась.
— Они находились на орбите, когда произошла солнечная вспышка. И хотя жилой отсек был защищен обшивкой, некоторые высокоэнергетические лучи все же прошли защиту. При попадании на колбочки и палочки сетчатки эти лучи вызывают неврологические реакции, регистрируемые как искры в глазах.
— То есть это не галлюцинация?
— Нет. Они действительно видели все это, так же, как я вижу вас. Колбочки и палочки глаза передают сигнал в мозг.
Выслушав ее, доктор Смит задумчиво кивнул. Потом поднялся, подошел к микроскопу и еще раз посмотрел на образец.
— Когда я служил в ВВС — вас тогда, наверно, еще и на свете не было, — у нас был такой случай. Во время проверки радара перед одним нашим «Фантомом» шел паренек, почти мальчишка, всего месяц назад прибывший из учебки. Как он там оказался, никто толком не понял. К несчастью, тот самый «Фантом» — мы называли их «дикими ласками» — имел на борту мощный радар, вызывающий помехи на экране противника.
— И что случилось?
— Он вскрикнул, упал на колени, а потом свалился на землю. Командир сразу же выключил радар, мы отнесли парня в лазарет, но он уже был мертв. Странное дело, кожа не была горячей. Его как будто поджарили изнутри. Звучит жутко, но он словно побывал в микроволновке. Я был тогда начинающим врачом, но помню, что, когда рассматривал его ткани под микроскопом, они выглядели почти так же, как эти.
Гаме выдохнула и постаралась прогнать из головы страшную картину и сосредоточиться на научной стороне дела.
— И металл выглядит так, словно к нему применили дуговую сварку.
Доктор кивнул.
— При высокоэнергетических разрядах сопротивление воздуха падает, и между электродами возникает электрический пробой. Именно это и происходит при дуговой сварке.
— Искусственная молния. Вот почему топливо и боеприпасы на базах должны храниться строго определенным образом. Пары бензина могут вспыхнуть даже от статического электрического разряда.
— Отметины на кабеле не очень-то похожи на след статического разряда.
Хобсон Смит снова кивнул. Лицо его заметно помрачнело. Судя по всему, какое-то объяснение случившегося у него сложилось, и Гаме догадывалась, что оно, скорее всего, совпадет с тем, что она собиралась предложить.
— Свет погас. Оборудование отказало, даже аварийный маяк. В противном случае кто-то обязательно услышал бы сигнал бедствия. Жена капитана увидела звезды. Какой-то бедняга поджарился изнутри.
Гаме посмотрела ему в глаза.
— Судно попало под мощный электромагнитный импульс. Для того чтобы причинить те повреждения, которые мы наблюдали, этот импульс должен был быть сверхмощным.
— То, что мы видели, не смогли бы сделать даже тысяча радарных излучателей.
— Тогда это что-то еще более мощное.
Доктор Смит с серьезным видом кивнул.
— Должно быть.
Гаме помолчала, собирая разбегающиеся мысли.
— Можем ли мы рассматривать возможность того, что случившееся объясняется естественными причинами? — спросила она, думая об аномалии, наблюдавшейся в нескольких сотнях миль к востоку, изучением которой занимались Курт и Джо.
— И пираты совершенно случайно оказались на пораженном судне в нужном месте и в нужное время? А потом кто-то случайно попытался вас убить, когда вы попытались выяснить, что произошло?
Конечно нет, подумала Гаме.
— Тогда остается предположить, что это было некое оружие. Нечто настолько мощное, что оно без всякого предупреждения поджарило пятисотфутовое судно.
Смит печально улыбнулся.
— Согласен. Это было оружие. Как будто в мире и без него мало проблем.
Гаме пришло в голову, что скорее это она соглашается с ним, но сейчас это значения не имело.
— Мне нужно поговорить с Дирком.
Доктор кивнул.
— Конечно. А я присмотрю за Полом.
Глава 27
Вашингтон, округ Колумбия,
23 июня
Вид, открывавшийся из офиса Дирка Питта на двадцать девятом этаже штаб-квартиры НУПИ, включал большую часть Вашингтона. Огромное прямоугольное окно позволяло видеть мерцающую полоску Потомака, монументы Линкольна и Вашингтона, а также здание Капитолия, залитого в этот вечер ярким белым светом.
Внимание Дирка занимал, однако, не панорамный вид столицы, а монитор компьютера, на котором продолжалась трехсторонняя телеконференция.
В одном углу монитора поместилось улыбающееся лицо Хирама Егера, компьютерного гения НУПИ. Вид у Егера был такой, словно он только что слез с «Харлея» — кожаный жилет, длинные седые волосы собраны в «хвост».
Из другого угла на него смотрела Гаме Траут, напряженная, с выражением потерявшегося ребенка на изможденном лице. Свои рыжие волосы она убрала назад, скорее по необходимости, чем следуя какому-то стилю. Время от времени непослушная прядка вырывалась на свободу и падала на глаза, и тогда она либо прятала ее машинально за ухо, либо продолжала говорить, как будто не замечая.
Несмотря на притаившуюся в глазах боль — Питт впервые видел их такими темными, — держалась она неплохо. Именно Гаме помогла им сделать большой шаг вперед в решении загадки происшествия на «Киндзара-мару».
Пока молодая женщина излагала те заключения, к которым пришла вместе с судовым доктором «Матадора», Питт то и дело ловил себя на том, что восхищается ее стойкостью и чувством долга. Конечно, эти качества не были редкостью среди сотрудников НУПИ, но они всегда проступали явственнее при неблагоприятных обстоятельствах.
В то время как Питт слушал и задавал, как ему представлялось, вполне уместные вопросы, Егер делал пометки, кивал и ограничивался короткими репликами типа «угу» и «о'кей».
Когда Гаме, изложив суть дела, замолчала, Питт повернулся к своему компьютерному гению.
— Можешь провести симуляцию того, что она описала?
— Думаю, что да. В некотором смысле это все равно что тыкать пальцем в небо, но, примерную картину дать смогу.
— Примерная картина меня не устраивает, Хирам. Мне требуется полная ясность.
— Конечно, — протянул Хирам. — Но в лучшем случае я смогу сказать, какая для всего этого потребовалась мощность и как этого можно было достичь. Так что для полной картины требуется дополнительная информация.
— Тогда приступай. Ставлю ящик импортного пива, что мы решим задачку раньше.
— Канадского?
— Или немецкого. Выбор за победителем.
— О'кей. Принимаю.
Его часть экрана закрылась, и Дирк повернулся к Гаме.
— Не буду спрашивать, как вы держитесь. Хочу только сказать, что я вами горжусь.
Молодая женщина кивнула.
— Спасибо. И спасибо за то, что приказали мне изучить образцы. Это помогло… взять себя в руки.
Питт немного смутился.
— Я ничего такого не приказывал.
— Но доктор… — начала она.
По ее лицу впервые скользнула тень улыбки.
— Доктор прописал, — догадался Питт.
— Наверно. Как часть лечения.
— Хобсон — старый хитрец, — с теплотой отозвался Дирк. — И большая умница. Если кто-то там разработал такое оружие, то наша лучшая защита — найти его и нейтрализовать, прежде чем оно будет применено снова. Благодаря вам двоим у нас теперь есть шанс это сделать.
— На какую помощь мы можем рассчитывать?
— Я уже поговорил с адмиралом. То есть с вице-президентом. Он намерен доложить о наших находках непосредственно президенту и Объединенному комитету начальников штабов. Не сомневаюсь, их это заинтересует, но что касается активного участия… Нам нужно найти что-то более осязаемое. В настоящий момент это всего лишь призрак, наведавшийся с визитом и оставивший след. Нам нужно облечь его плотью — чтобы наверху ясно представляли, с чем или кем имеют дело. Вы помогли нам сделать первый шаг.
Непокорная прядь снова упала ей на лицо, и Гаме привычным жестом убрала ее за ухо.
— Мы с доктором Смитом полагаем, что команду могли убить из-за того, что они увидели лишнее. Другими словами, их пришлось устранить, поскольку они выжили после электромагнитного импульса и стали нежелательными свидетелями. По той же причине пустили на дно и судно.
— Вполне возможно, — согласился Питт. — Мертвецы не проболтаются.
— Знаю. Но, думаю, должно быть что-то еще. Я о том, что они ведь стреляли в нас торпедами. А раз так, то могли использовать их и против балкера.
Питт ненадолго задумался. Иногда больше информации дает то, что не сделано, чем то, что сделано.
— Это было бы легче, чем брать его на абордаж.
— И быстрее.
— Да, быстрее. Почему же они этого не сделали?
— И, если уж на то пошло, почему выбрали именно это судно?
Еще один хороший вопрос. Причина могла быть только одна. Один ответ на оба вопроса.
— На корабле было что-то нужное им. Что-то, что они хотели забрать, прежде чем судно пойдет ко дну. И что бы это ни было, тот, кто стоял за этим, не хотел, чтобы мир узнал о пропаже.
Гаме на экране кивнула.
— Вот и я пришла к такому же выводу.
Кое-что это объясняло. Исполнительный директор «Сёкара» был старым другом Дирка — точнее, старым знакомым, поскольку Питт спас ему когда-то жизнь, — и не раз громогласно заявлял, что сделает для своего спасителя или НУПИ все, что только потребуется, но теперь дозвониться до Харуто Такагава стало вдруг очень трудно.
Вскоре после того как сухогруз затонул, Питт отправил ему сообщение, но до сих пор не получил ответа. Ситуация вполне понятная, учитывая обстоятельства, но директор НУПИ расценил этот факт как по меньшей мере тревожный знак.