льствие, которое прежде мне было недоступно из-за лежавшей на мне ответственности».
Джерсен закрыл журнал и взглянул на обложку. Это был «Космополис» от 25 января 1525 года. Через три месяца Трембат исчезнет, а еще через неделю будет убит Билли Уиндлом на неприметной планете Края Света. Джерсен, полностью проснувшись, стал обдумывать происшедшее. Что могло заставить бывшего генерального директора гигантского Банка Ригеля путешествовать в одиночестве, под покровом полной секретности, чтобы встретиться с человеком, именующим себя Билли Уиндл? Трембат жаждал вечной молодости. Что он мог предложить взамен? По характеру его деятельности это не могло быть ничем иным, кроме денег. Встреча в Скузё произошла сразу же после того, как Ифигения укрылась в Обменном Пункте. Такое совпадение событий и действующих лиц наверняка было не случайным. Кокур Хеккус нуждался в деньгах — в десяти миллиардах севов. Даниэль Трембат, генеральный директор (в отставке) Банка Ригеля, символизировал своей особой деньги, но также и консервативную респектабельность. Почему МПКК жаждало заполучить его живым или мертвым? Не мог же Трембат украсть десять миллиардов севов? Джерсен попытался припомнить обрывок письма, отнятый у мистера Хоскинса в Скузе. Он напряг память, стараясь поточнее воспроизвести слова, которые могут пролить свет на весьма темное дело:
…Завитки, или, точнее, полоски разной плотности, на первый взгляд, расположены хаотически. Однако это сделано специально для того, чтобы они стали неощутимыми. Критическим является расстояние между ними, которое должно меняться как корень из первых одиннадцати простых чисел. Наличие шести или более таких полосок в любой определенной области будет подтверждать…
Единственный вывод, который можно было сделать на основе всех этих фактов, казался ошеломляющим. К тому же ситуация складывалась явно трагикомическая. Джерсен вскочил и зашагал из угла в угол. Если его догадка верна, какую пользу можно извлечь из всего этого? Он размышлял больше часа, составляя и отвергая разные планы. Если воспользоваться мастерскими и «комнатами для хобби»… Официально поощрялись простые и легко контролируемые занятия: резьба по дереву, шитье мягких игрушек, вышивание, ваяние, акварельная живопись. Возможно, и фотография.
Утро тянулось с раздражающей медлительностью. Джерсен сидел, развалившись в самом удобном кресле. Ему пришло в голову прелестное дополнение к его плану, и он громко рассмеялся. Сразу после ленча Джерсен отправился в «комнату для хобби». Он увидел приблизительно то, что и ожидал увидеть: большую комнату, уставленную шкафами с красками, кистями, емкостями с глиной для ваяния и множеством прочих причиндалов. Дежурным в комнате был плотный лысый мужчина с кукольным лицом. Звали его Фаниан Лабби. Он довольно терпеливо отвечал на расспросы Джерсена. Нет, здесь нет условий для занятий фотографией. Несколько лет назад пытались организовать фотолабораторию, но потом все забросили. За оборудованием надо было хорошенько присматривать, а это отнимало у служителей слишком много времени. Джерсен сделал деликатно сформулированное предложение. Он почти уверен, что пробудет здесь месяц, а то и два. Перед похищением он экспериментировал с новыми формами искусства, связанными с фотографией, и хотел бы продолжить свои занятия, причем готов даже оплатить стоимость необходимого оборудования.
Дежурный долго думал над предложением. Ясно, в этом мероприятии слишком много мороки для Джерсена, для самого служителя и для всех, кто будет в нем участвовать. Теоретически такое, конечно, возможно, но практически… Он неуверенно пожал плечами. Джерсен негромко рассмеялся и заявил, что всякие дополнительные хлопоты будут щедро вознаграждены. Лабби тяжело вздохнул. Политика Обменного Пункта требует максимального внимания к желаниям «гостей». Если мистер Уолл настаивает, ему остается только согласиться. Что же касается вознаграждения, то это против правил, но мистеру Уоллу виднее, как поступить.
— Как скоро может быть доставлено оборудование? — спросил Джерсен.
— Если мистер Уолл сегодня представит список и необходимые средства, заказ будет сразу же отослан в Сагбад, ближайший торговый центр. Оборудование прибудет завтра или послезавтра.
— Превосходно! — заявил Джерсен и уселся составлять список, который получился очень длинным, так как содержал массу предметов, нужных лишь для маскировки истинной цели.
Лабби неодобрительно поджал губы. Джерсен торопливо добавил:
— Я понимаю, что создаю для вас огромные неудобства. Смогут ли сто севов компенсировать это?
— Как вы знаете, — решительно заявил Лабби, — правила категорически запрещают передачу денег персоналу. Однако в данном случае деньги служат лишь для снабжения мастерских необходимым оборудованием. Ведь, я полагаю, уезжая, вы все это оставите здесь?
Джерсен не хотел показаться слишком уж заинтересованным:
— Вероятно, да. Во всяком случае, часть оборудования у меня есть дома.
Он был очень воодушевлен тем, как свободно Лабби беседовал на эти скользкие темы. Значит, мастерские не находились под постоянным наблюдением.
— Как вы думаете, сколько мой заказ будет стоить? — спросил Джерсен.
Лабби просмотрел список.
— Мегафотокамера, увеличитель «Чаго» и принтер, дубликатор «Танглемат», микроскоп… Дорогие игрушки. Для чего они вам?
— Я изготовляю калейдоскопические пермутации природных объектов, — пояснил Джерсен. — Иногда требуется двадцать — тридцать копий одного и того же снимка, что удобнее сделать на дубликаторе.
— Это будет стоить целое состояние, — проворчал Лабби. — Но если вы готовы платить…
— Готов, раз надо, — ответил Джерсен. — Мне не очень нравится зря тратить деньги, но отказаться от своего хобби на два месяца мне нравится еще меньше.
— Понятно. — Лабби проглядел список до конца. — У вас тут впечатляющий набор разной химии. Надеюсь, вы не намерены взорвать Обменный Пункт и оставить меня без работы?
Джерсен рассмеялся:
— Я уверен, вы достаточно опытны, чтобы предотвратить любую подобную попытку. В этом списке нет взрывчатых или ядовитых веществ — только красители, фотосенсибилизаторы, проявители и все такое прочее.
— Да, я вижу. Не думайте, что я не разбираюсь в подобных вещах. Я был полноправным членом академического бумаравского колледжа на Лоргане и занимался исследованиями плоских рыб Нойстерского океана, пока не кончилось финансирование — еще один подлый регрессивный акт Конгрегации, уверяю вас.
— Да, печальная ситуация, — поддакнул Джерсен. — Интересно бы знать, когда это кончится? Они что, хотят вновь сделать нас пещерными людьми?
— Кто может сказать, чего хотят полоумные? Я слышал, Братья потихоньку прибирают к рукам корпорацию «Джарнелл». А когда они получат пятьдесят один процент акций, все, больше никаких космолетов! Что тогда с нами будет? И что будет со мной? Останусь без работы, если мне, конечно, не повезет и я доживу до этого времени. Нет, я не доверяю таким людишкам!
Джерсен внимательно рассматривал мастерскую.
— Где бы я мог устроиться, никому не помешав? Лучше бы в углу, чтобы можно было повесить шторы от света. Разумеется, я готов оплатить любую вашу помощь. Если, например, есть неиспользуемая подсобка…
Фаниан Лабби поднялся:
— Пойдемте посмотрим. Старая студия для скульпторов всегда пустует. Нынешние «гости» не желают утруждать себя серьезной работой.
Студия была восьмиугольной, стены сделаны из коричневого местного дерева, пол — из желтого кирпича, потолок — из стекла.
— Потолок придется чем-нибудь закрыть, — заявил Джерсен. — В остальном помещение мне вполне подходит. — Он решил проверить, нет ли здесь подслушивающих устройств и добавил: — Я понимаю, правила запрещают передачу денег от «гостей» персоналу, но ведь правила для того и существуют, чтобы их нарушать. Несправедливо, если вам придется совершать дополнительные усилия без дополнительного вознаграждения. Вы согласны?
— Я думаю, вы точно выразили мою точку зрения.
— ’ Отлично. То, что происходит здесь, касается только вас и меня. Я не очень богат, но не скуп и готов платить за доставленное мне развлечение. — Он вытащил чековую книжку и выписал чек на три тысячи севов на Банк Ригеля. — Этого должно хватить на покупку всего оборудования и компенсацию затраченного вами времени.
Лабби надул щеки:
— Вполне достаточно. Я сам прослежу за вашим заказом, и оборудование, возможно, будет здесь уже завтра.
Джерсен, полностью удовлетворенный, попрощался и ушел. Его надежды, конечно, могли покоиться на ошибочных предпосылках, но, постоянно проверяя и перепроверяя себя, он чувствовал, что пришел к единственно возможному выводу. Но ему нужен был еще один предмет, за которым он не рискнул обратиться к Лабби. Джерсен выписал чек на двадцать тысяч севов и сунул его в карман.
Этим вечером Ифигения не появилась в общем зале. Джерсен особо не расстроился. Он медленно прогуливался туда и обратно, наблюдая и выжидая, и почти уже потерял надежду, когда в зале наконец появился Арманд Кошиль. Джерсен направился к нему, стараясь держаться как можно непринужденнее.
— Я собираюсь подойти к корзинке для бумаг, — негромко сказал он, — и бросить около нее скомканную бумажку. Идите за мной и подберите ее. Это чек на двадцать тысяч севов. Достаньте мне десятитысячный банкнот, остальные десять тысяч оставьте себе.
Не дожидаясь ответа, Джерсен повернулся и направился к киоску. Краем глаза он заметил, что Кошиль слегка пожал плечами и продолжал идти, куда шел. В киоске Джерсен купил пакет печенья, снял обертку, сунул в нее чек, бросил ее рядом с корзинкой для бумаг, пересек зал и уселся на скамью. Бумажный ком возле корзинки казался большим, белым и подозрительным. В зале опять появился Кошиль. Он подошел к киоску, перебросился парой шуток с продавцом, выбрал себе пакет сладостей, содрал обертку и бросил ее в сторону корзины, но не попал. Хмыкнув, Кошиль нагнулся за ней, поднял заодно бумажку Джерсена и, казалось, выбросил обе бумажки в корзину. Затем ушел.