Мошенника звали Артур Берарделли, и некоторое время Пол раздумывал над тем, чтобы убить его. Он сказал Нино, что работа будет за ним, но сначала нужно попробовать запугать его. В сопровождении Доминика Нино однажды последовал за Берарделли в ресторан и не преминул поздороваться. Берарделли, конечно же, поседел.
Однако через несколько дней Нино сообщил Доминику, что "Поли отменил это. Он думает, что Арти прислушается к голосу разума".
Доминик начал понимать, что сила таких людей, как Нино и дяди Карло и Пол, заключалась не только в том, как их воспринимали окружающие, но и в том, как они использовали свою власть на самом деле. Хотя Полу грозила тюрьма в случае обвинительного приговора, он, казалось, был уверен, что его воспринимают правильно и что дело в конце концов развалится.
Нино стал регулярно брать Доминика с собой на обеды по средам с Карло, Полом и другими членами семьи. Для Доминика это была очень большая привилегия, но он пользовался личными связями между Карло и Полом, а также между Полом и Нино. Роя никогда не приглашали на эти встречи, которые носили в основном светский характер; Карло даже не знал, кто он такой; Пол знал его совсем немного и не особенно принимал, потому что в те несколько раз, когда они встречались, Рой показался ему слишком заносчивым. По мнению Пола, еще одной проблемой Роя было то, что его предки были родом из Неаполя, а не с Сицилии. Неаполь был криминальной столицей южной Италии, но сицилийцы приехали в Америку с шовинистическим багажом - они считали неаполитанцев показушными, грубыми и ненадежными.
Слушая рассказы Карло, Доминик еще больше понимал уверенность Пола в исходе его дела о ростовщиках. Карло, которому уже исполнилось семьдесят три года, так часто побеждал правительство, что любое новое дело против него или его людей было лишь назойливой мухой, которую нужно было прихлопнуть, а случайный проигрыш - лишь плата, которую семья должна была иногда платить обществу. Не сумев осудить Карло, правительство пыталось депортировать его как нежелательного иностранца, как и Чарльза "Счастливчика" Лучано, наставника Фрэнка Скализе. До сих пор он сопротивлялся, ссылаясь на то, что слишком болен, чтобы путешествовать из-за недавнего сердечного приступа; правительство считало его последствия преувеличенными, но летом 1975 года Карло действительно выглядел как дряхлый старик.
Хотя у него был загородный дом недалеко от Роя, большую часть времени Карло жил в квартире в районе Бенсонхерст. Совершая покупки в магазинах на углу, он представлял себя всего лишь скромным сицилийцем, чья судьба - защищать и обеспечивать свой народ. От своих людей он требовал безоговорочной преданности, как и подобает человеку его традиций.
Его традиции были связаны с мучительным прошлым Сицилии. Остров эксплуатировали целые поколения завоевателей. Не имея возможности управлять своей землей и подвергаясь насилию со стороны переменчивых законов других культур, сицилийцы развили в себе антиавторитарные настроения, которые даже такие законопослушные люди, как отец Нино, Анджело Гаджи, привезли в Америку. Обратной стороной этого была вера в семью как единственный источник защиты и справедливости. Слово "мафия" произошло от сицилийских и арабских выражений, обозначающих эти понятия.
На Сицилии грабежи и междоусобицы из-за истощения ресурсов привели к тому, что группы крестьянских семей образовали большие семьи, возглавляемые uomini di rispettu ("людьми уважения") - первыми боссами мафии. К двадцатому веку эти люди правили Сицилией, и некоторые из них стали такими же беззаконными и тираническими, как и их бывшие угнетатели. Некоторые боссы и их ученики, такие как Карло, бежали в США, когда итальянский диктатор Бенито Муссолини приказал своей армии уничтожить их.
В Нью-Йорке того времени большое количество сицилийских и итальянских иммигрантов, отрезанных от англоязычного общества, изолированных в гетто и лишенных возможности получить любую работу, кроме самой тяжелой, создавало благоприятные условия для таких людей, как Карло. Хотя к 1975 году все изменилось, у Карло было свое макиавеллистское оправдание - лидер должен делать то, что должен, чтобы удержать власть.
"Лев отпугивает волков, лиса распознает ловушки", - любил повторять Карло в разговоре с Домиником.
Презрение Пола к мужу его дочери Конни было еще одной частой темой на обедах. После того как Доминик вернулся из Вьетнама, Пол надеялся, что у них с Конни все наладится, но когда этого не произошло, она вышла замуж за грузного типа Гвидо Ринальдо, которого звали Фрэнк Амато.
Пол устроил Амато в бизнес по производству итальянских мороженых, который Нино предложил Доминику примерно в то же время. Однако предприятие провалилось, и Пол назначил Амато управляющим своей сети мясных магазинов, известной как "Мясной дворец". Это была работа по найму, поскольку двое из трех сыновей Пола уже управляли сетью с прибылью.
Амато был несчастлив в браке и несчастлив, живя с Конни в доме ее родителей на Статен-Айленде. За все материальные преимущества брака с дочерью важного человека - Конни осыпала Амато драгоценностями и одеждой - приходилось расплачиваться. "Я пленник", - сказал он другу. "Я должен ей подчиняться. Я должен подчиняться ему. Я должен все время быть доступным".
Однажды в главном офисе "Мясного дворца" вместе с Нино Доминик увидел, как Амато слишком дружелюбно общается с одной из сотрудниц. "Его уже предупреждали", - сказал Нино, когда Доминик упомянул об этом позже. "Полу надоело, что он дурачится".
Через несколько недель сотрудница была уволена, а Амато перевели в оптовую мясную компанию Пола, Dial Poultry. Еще через несколько месяцев Амато был пойман измене жены. Ему повезло, что Пол лишь приказал ему уйти из дома и уволил его. Затем Амато устроился на работу в магазин одежды, но зять Пола также стал низкопробным грабителем.
"Больше всего меня беспокоит мысль о том, что этот жирный ублюдок будет лежать на моей дочери", - сказал Пол Доминику.
"Не знаю, почему Пол ведет себя так безумно из-за этого, парень просто спятил", - сказал Нино, после того как Доминик передал ему замечание. "Наша жизнь - это кукушкино гнездо".
Фильм "Пролетая над гнездом кукушки" был одним из любимых фильмов Нино. Недавно, застряв на Манхэттене между приемами, они с Домиником пошли на него. Нино понравилась история о свободном духе, захватившем власть в психиатрической клинике.
* * *
Когда Рой вел себя дружелюбно, Доминик отвечал ему взаимностью, хотя ему казалось, что каждый шаг Роя был политическим. Однако, будучи сам начинающим политиком, Доминик соглашался, и когда Рой иногда просил его отвезти его по делам, потому что он "устал", он это делал. Так осенью 1975 года он узнал, что Рой занимается новым бизнесом - снимает фильмы, в которых дети, женщины и животные изображаются в сексуальных ситуациях.
Рой направил Доминика в бар "Бенсонхерст", откуда вышел мужчина и переложил несколько картонных коробок с фильмами из своей машины в багажник "Кадиллака" Роя. Рой показал Доминику названия фильмов. "Это одиннадцатилетние дети и люди с собаками", - сказал он.
Доминик знал, что благодаря кредиту Рой стал партнером в пип-шоу и борделе в Бриктауне, штат Нью-Джерси, но детская порнография и фильмы, изображающие скотоложство, были новыми. Рой весело заявил, что покупает "больное дерьмо" для секс-империи в Бриктауне, а также для клиентов-"засранцев" в Род-Айленде, где у него были хорошие связи.
Доминик отвез Роя в "Джемини Лаунж". Фильмы в багажнике заставили его почувствовать себя грязным, но он учился оправдывать себя чем угодно. Если кто и должен был испытывать стыд за торговлю подобным материалом, так это Рой, отец троих детей - двое из них были примерно того же возраста, что и те, что снимались в фильмах, - но Рой объяснил: "Мой бизнес - это просто покупка и продажа". Доллар делает все честной игрой, или так казалось до тех пор, пока Рой не рассказал Нино о фильмах, и Нино взорвался.
"Я не хочу, чтобы ты продавал это дерьмо!"
В то время как Нино выбивал деньги из манхэттенского кинопроцессора Пола Ротенберга, он сам занимался порнобизнесом; сейчас он наживался на роли Роя в борделе в Бриктауне; его поддельная кинооперация на Манхэттене теперь распространяла копии фильмов с рейтингом X, таких как "За зеленой дверью", так что он не возражал против обычных секс-фильмов и проституции.
"Но в этом деле крутятся большие деньги", - возразил Рой. "Это путь, по которому идет индустрия. Мы не сможем оставаться конкурентоспособными, если не будем заниматься этим".
Нино, отец четырех детей младше четырнадцати лет, сказал Рою, что тема закрыта.
"Но Нино..."
"Говорю тебе, если ты не остановишься, ты умрешь".
В то время все более процветающий Рой также начал торговать большими партиями наркотиков, от чего Нино был отстранен под страхом смертной казни, поскольку Карло опасался, что суровые приговоры по делам о наркотиках могут привести к тому, что сделанный человек сломается и станет доносчиком, что будет губительно для семьи. В идеале "сделанный" человек также не должен был принимать доходы от наркотиков от "несделанного" подельника, но Нино и многие другие подмигивали на это правило, потому что оно было нереальным, учитывая деньги, которые можно было заработать. Карло и Пол, должно быть, знали, что происходит, но их реакция ждала проверки - кого-нибудь арестовали.
Рой финансировал крупную операцию по импорту колумбийской марихуаны тюками по двадцать пять фунтов. Марихуана выгружалась с морского грузового судна и продавалась из кузовного цеха в Канарси.
Сам Рой также продавал несколько унций кокаина из Gemini Lounge. Он занялся кокаиновым бизнесом так же, как и бизнесом кредитных союзов, - после того как помог довести кредитный союз Бруклина до банкротства, одобрив слишком много безнадежных и не подлежащих взысканию кредитов. Кредитный союз был объединен с другим, но слияние вызвало такое пристальное внимание со стороны полиции и банковских чиновников штата, что Рой ушел.