"Может, тебе стоит отступить", - сказал Доминик Баззи. "Этот человек в бешенстве. Он говорит, что это моя вина, что я не предупредил его".
Баззи продолжил свидание с Региной, но Нино отправил одного из своих сыновей и еще нескольких родственников и друзей сопровождать их. Баззи счел отношения обреченными и больше не приглашал ее на свидания.
"Ты бы все равно не хотела видеть его в качестве тестя", - сказал Доминик. "Поверь мне".
* * *
К весне 1978 года Доминику стало не по себе, когда рядом с ним оказалось столько денег, причем не его. Иногда, во время длительных визитов Нино во Флориду, ловушка в спальне, где он хранил наличность Нино, приближалась к четверти миллиона долларов, дополненная десятью, двадцатью или тридцатью тысячами долларов в неделю, которые он получал от Роя, плюс все кредиты Нино.
Его стало раздражать, что клановое трио из Канарси, двадцатидевятилетний Крис и двадцатичетырехлетние Джоуи и Энтони, добивались сравнительно больших успехов. По его мнению, их успехи объяснялись не столько способностями, сколько свободой от лицемерных правил Нино. Если не считать безжалостности, он был по крайней мере не менее способным, чем все остальные; особенно его раздражал Крис, у которого дела на коленке Роя шли гораздо лучше, чем у Нино, и который имел язвительную привычку напоминать ему, что если бы он работал на Роя, а не на Нино, у него тоже все было бы хорошо.
Неприятно было и то, что его статус в компании Пола не сулил никакого финансового вознаграждения. Когда Нино не было дома, каждый раз, когда Рой хотел поговорить с Полом, отправить сообщение или деньги, ему приходилось проходить через Доминика. Было неприятно, что важность этой роли не стоила ничего дополнительного, как и то, что Рою приходилось общаться с "Уотерхедом" таким образом.
Несколько раз Доминик зарабатывал несколько долларов, покупая у Реги несколько граммов кокаина и продавая их ночным модникам, с которыми он познакомился в Studio 54. Теперь, чтобы финансировать собственное потребление и зарабатывать больше денег, он начал покупать и продавать большие объемы кокаина Реги, развивая удобные отношения "используй и будь использован".
Они с Баззи сказали Реге, чья привычка получать по тысяче долларов в неделю на сайте делала его параноиком, что Генри, который иногда собирал деньги для Роя, и Крис собираются навредить ему, когда он в следующий раз опоздает с вигом по сто тысяч долларов, которые Рега задолжал Нино и Рою.
Рега, руководствуясь не только паранойей и страхом, стал платить Доминику пару сотен долларов, чтобы тот не мешал ему выплачивать половину доли Роя в кредите. Он знал, что Доминик никогда не встанет на его сторону против Генри, но чувствовал, что вложение денег в Доминика укрепляет его отношения с Нино и Роем; их кредиты поддерживали на плаву его автомобильный бизнес и ресторан, а также способствовали его образу жизни большого транжиры. Конечно, имея в своем распоряжении таких срочных банкиров, ему не приходилось беспокоиться о финансировании своих сделок с кокаином и злоупотреблений, которые начинались сразу же, как только он просыпался.
Сын известного букмекера из Нью-Джерси, Рега жил от недели к неделе. Его волновало не столько возвращение основного долга, сколько выполнение еженедельной ставки и отсутствие прочерков в картотеке. Нино оценил бы его логику: "Пока я должен деньги, я буду жить", - сказал Рега Доминику.
У Реги был доступ ко всему кокаину, который он хотел, потому что он наладил отношения с оживленным нью-йоркским кокаиновым дилером по имени Педро Родригес, который вел бизнес как "Паз". Создав своего клиента, Паз познакомил Регу с кокаином несколькими годами ранее, после того как тот купил у него машину на Джером-авеню в Южном Бронксе.
Через Регу Доминик познакомился с Пазом и получил то, что ему было нужно меньше всего: прямой канал к еще более дешевому источнику кокаина. Бывший герой войны, получивший много наград, стал зарабатывать на несколько сотен долларов больше, работая вооруженным телохранителем во время сделок с наркотиками в квартире Паза в Квинсе.
Он стал уходить из дома не на одну ночь. Все, о чем просила Дениз, - это чтобы он каждый вечер звонил и сообщал ей, что жив, что он и делал. Муж, который время от времени уезжал из дома на несколько дней, стал частью ее естественного распорядка, как жена коммивояжера. Если не всегда сразу, как только он входил в дверь, они обычно занимались любовью, когда он возвращался, и искра оставалась.
Находясь вдали от дома, Доминик всегда старался получить займы Нино и вести свои дела в "Близнецах" , но после выполнения этих поручений он отправлялся с Баззи, Генри, Регой или своим новым другом Микки Фезерстоуном - иногда со всеми четырьмя - в "Студию 54" или на новую манхэттенскую дискотеку под названием "Ксенон". Там они подружились с владельцем, чьим покойным отцом был Руби Стайн, ростовщик, убитый Дэнни Грилло и "Вести".
"Если они не из Бруклина, то они фермеры!" кричал Доминик своим подвыпившим приятелям, пока официанты в серебристых приталенных трусах пополняли запасы напитков для него и других гостей.
"Я сделаю нас всех миллионерами!" кричала Рега под пульсирующую музыку.
Быстро скатившись вниз, Доминик снова изменил Дениз с официанткой, с которой познакомился в Bottom of the Barrel. "Я сказал себе, что больше не буду этого делать, но, знаешь, я подсел", - сказал он Генри.
"Перестань оправдываться и признай, что ты такой же придурок, как и все мы".
"Ты прав".
Еще через несколько дней, 17 июля, в свой тридцать первый день рождения, он принял подарок от Дэнни Грилло - "сеанс" в элегантном массажном салоне на Манхэттене. В нем работала бывшая шведская королева красоты, его спутница на этот вечер.
К концу лета, перейдя от мерзкой жизни к мерзкой и дегенеративной, Доминик в течение обычного дня нюхал грамм кокаина и выпивал пятую часть Jack Daniel's. Для такого злоупотребления требовалось недюжинное телосложение, в чем бывший рейнджер ВДВ и "зеленый берет" был уверен и чем гордился.
Во время учебы в колледже и жизни Доминика в Калифорнии Дениз часто видела, как он случайно употребляет наркотики. Она знала о его растущем пристрастии к кокаину - он, Генри и Дэнни на званых обедах раскладывали его по полочкам, - но не знала, в какой степени, потому что он часто уезжал, якобы по делам. "Кокаин - это не то же самое, что ЛСД, - сказал он ей, - это социальный наркотик. Я могу принимать кокаин целый день и при этом функционировать. Я под контролем".
Доминик, однако, начал терять вес в лице и верхней части тела. Кроме того, коротко подстригшись и зачесав макушку вперед, он демонстрировал знакомый талант к физическим метаморфозам. Странно, но чем менее внушительными становились его грудь и плечи, тем более опасным он казался из-за прически в стиле Неро и более жестких, тонких линий лица; в сочетании с черной одеждой, которую он теперь носил, это был вид, который заставлял людей шептаться, когда он входил в ресторан: "Вот и гангстер".
После того как осенью 1978 года Энтони Гаджи вернулся в Бат-Бич и не смог разыскать племянника, когда захотел, он обвинил Доминика в том, что тот стал больше панком, чем гангстером. Он не знал о кокаине достаточно, чтобы заметить признаки регулярного употребления - насморк, потерю аппетита, резкие перепады настроения. Его больше беспокоило пьянство Доминика и то, что он больше не собирался каждый день в социальном клубе "Ветераны и друзья".
"Если ты будешь продолжать пить, как сейчас, то убьешь себя на хрен", - кричал Нино во время ставших постоянными споров. "Не будь таким же идиотом, каким был твой старик!"
"Он пил, но был чемпионом армейского авиационного корпуса!"
"Он был чурбаном!"
"Все видят вещи не так, как вы".
"Я не все, но тебе лучше начать приводить себя в порядок в клубе. Ты должен ходить туда каждый день".
"Значит, гребаный Маккейб может меня сфотографировать? Ты же вроде говорил, что этот клуб когда-нибудь станет твоим концом? Если я ничего за это не получу, то не хочу, чтобы это стало моим концом".
"К черту копов, они ни черта не знают".
После такого противостояния Доминик несколько дней приходил в себя, а потом делал то, что хотел, - бегал со своими друзьями, своей собственной "командой". После стольких лет, проведенных под руководством Нино, он решил, что дядина кора хуже, чем его укус. Раз уж Нино не освободил для него место даже на рукоятке факела, он не имеет права распоряжаться его жизнью. Однако он все равно будет делать то, за что ему платит Нино: присматривать за командой ДеМео и собирать деньги Нино. Это был бизнес; пусть и нерентабельный, но, по крайней мере, он позволял ему быть на виду. Его отношения с Нино также становились все более похожими на соглашение "используй и будь использован".
Однако в эти дни он не особо задумывался об этике ситуации - или о традиционных семейных ценностях, , если уж на то пошло. Однажды, по мере того как его падение все ускорялось, он встретил женщину, которая действительно стала что-то значить для него, какими бы странными ни были их отношения.
Роман начался, когда он, Баззи и Генри собирались покинуть квартиру торговца кокаином, с которым они познакомились в Studio 54. Подойдя к двери, он увидел женщину, которая лежала на кровати в другой комнате и читала журнал Cosmopolitan.
Почувствовав себя лучше, он сказал: "Ты хочешь остаться с этим подонком или пойти с нами?"
"Позвольте мне взять свои вещи, - сказала она.
Шерил Андерсон, как выяснилось, уже видела Доминика и мальчиков в клубе. Ей было двадцать пять лет, она была дочерью богатого строительного подрядчика с Лонг-Айленда; стройная, привлекательная, с бледно-зелеными глазами и длинными прямыми волосами цвета осенней пшеницы, она приехала в город, чтобы посеять свой овес. В процессе работы она стала крупным торговцем "кваалудами", рецептурным препаратом, чей успокаивающий, сонный эффект помогал кокаинистам легче отходить от кайфа. Она получила тысячи "людеинов" от Фрэнка Элмана, семидесятиоднолетнего фармацевта из Гринвич-Виллидж, который был влюблен в нее, и вскоре она, Доминик и остальные продавали их в "Студии 54", "Ксеноне" и многих других клубах и барах. В знак признательности парни подарили ей золотую копию самого популярного Quāalude, "Lemon 714".