Уолтер Мак продолжал работать в зале: на рождественской вечеринке в Южном округе всегда собирались представители правоохранительных органов города, и это давало ему возможность расширить круг знакомств. Как и его начальник, прокурор Соединенных Штатов Джон Мартин, Уолтер хотел продемонстрировать эффективность модели судебного преследования "целевой группы", когда федеральные, штатные и местные органы привлекают ресурсы для скоординированной атаки под руководством прокурора, который будет рассматривать дело в суде, как только большое жюри проголосует за обвинительное заключение.
Мартин продвигал эту идею целый год. Прототипом должно было стать дело о машине Джона Мерфи, но из-за того, что оно так долго пролежало без движения, Уолтеру пришлось восстанавливать отношения, особенно с полицией Нью-Йорка: начальник Мерфи, Джозеф Хардинг, даже был готов забрать дело из Южного округа и попросить окружного прокурора Бруклина вести судебное преследование.
Одной из причин, по которой Уолтера повысили в должности, была его способность заставлять людей работать вместе. Он обладал качествами, которые люди хотят видеть во враче, - серьезностью, умом и, прежде всего, заботой. С 1974 года он работал помощником прокурора США и выиграл множество уголовных дел. В зале суда он был корректен и консервативен, методичен и деловит - все это результат его воспитания и характера, а также излюбленный стиль федеральной службы.
Мало кто знал о личной истории Уолтера; он редко рассказывал о себе, да и то с трепетом, словно опасаясь, что его неправильно истолкуют. Некоторые детали сами по себе наводили на мысль о жизни в привилегированном обществе. Он вырос в дружной семье в Верхнем Ист-Сайде Манхэттена. Его отец был предпринимателем и филантропом, а также бывшим президентом компании Pepsi-Cola. Он получил образование в частных школах-интернатах и окончил Гарвардский колледж. В подростковом возрасте, по его словам, он был "довольно избалованным ребенком".
Если это так, то он был еще и самокритичен. После окончания колледжа, когда разгоралась война во Вьетнаме, он сказал отцу, что хочет больше узнать о мире и о себе. Ему также хотелось испытать себя, и он решил поступить на службу в Корпус морской пехоты США. "Морская пехота закалит меня", - сказал он.
Его отец был ветераном военно-морского флота и верил в государственную службу, но знал, что во время войны большинство морских пехотинцев участвовали в боевых действиях. "Обязательно ли служить в морской пехоте? Должен ли ты делать это самым трудным способом?"
Уолтер все тщательно продумал. Он учился в Корпусе подготовки офицеров запаса в Гарварде. Он считал, что война требует от человека больше - больше ума, способностей и решимости, чем любое другое занятие. Он считал, как однажды сказал генерал Джордж С. Паттон, что рядом с войной все человеческие начинания теряют свою значимость. Уолтер хотел знать: Годится ли он для этого? Сможет ли он повести людей в бой? Уолтер также верил в линейное мышление: Любая проблема, даже хаос боя, поддается анализу; все риски можно свести к минимуму с помощью рационального планирования. Был ли он рациональным планировщиком? После войны он начал сомневаться в роли Соединенных Штатов во Вьетнаме, но в то время это было то место, где он хотел быть.
"Я знаю, что поступаю упрямо и эгоистично, но я хочу это сделать", - сказал он своему отцу незадолго до призыва в армию в 1965 году. "Это важно для меня".
В конце 1967 года во Вьетнаме, когда Доминик Монтильо в составе 173-й воздушно-десантной бригады армии проводил патрулирование LURP на холме 875 близ Дак То, капитан морской пехоты Уолтер Мак принял командование стрелковой ротой. Она была расквартирована вблизи предполагаемой демилитаризованной зоны между враждующими северной и южной половинами страны. Ее задача заключалась в защите от проникновения с севера.
Будучи командиром роты, Уолтер был неутомимым зазывалой и постановщиком задач. Он стремился получить любое преимущество. Он требовал от начальства больше и лучше стрелять, выкрадывал запчасти и припасы из других подразделений. Когда он не был в патруле, его люди занимались сверлением и чисткой оборудования; они должны были соблюдать правила - не курить во время патрулирования, всегда носить камуфляжную одежду. Самым большим врагом, по словам Уолтера, была привычка - всегда патрулировать в одно и то же время, всегда двигаться в одном и том же строю, всегда возвращаться на базу по одному и тому же маршруту. Все предсказуемое было плохо.
Со временем рота Уолтера стала основной ротой "реагирования" при проникновении вражеских сил в зону. Применяя свою теорию о том, что война поддается анализу, Уолтер никогда не позволял своей роте двигаться, не изучив предварительно карты и отчеты разведки и не определив, где на тропе может быть засада. Многочасовая подготовка предшествовала крупному перемещению; он работал, пока другие спали. Его выносливость и преданность своему делу впечатляли солдат. Поскольку они редко несли потери и никогда не попадали в засады, боевой дух их возрос. Они вместе с Уолтером добились групповой верности и преданности долгу, которые подразумеваются в девизе морской пехоты - semper fidelis ("всегда верен"). Уолтер никогда не был банальным или банальным - ни одна из этих черт не была частью его стиля.
Через одиннадцать месяцев настала очередь Уолтера отправиться в Гонконг, но он уведомил своего начальника, что собирается отказаться от отпуска. Начальник приказал ему ехать: один отпуск в год был политикой морской пехоты.
"Я не поеду, пока моя компания в поле", - сказал Уолтер, - "мне плевать".
Желая, чтобы все его офицеры были такими же преданными, начальник приказал роте Уолтера уйти с поля боя в безопасный лагерь, а затем собственные солдаты капитана Макка призвали его уйти - и он это сделал.
Пока он отсутствовал, американский конвой снабжения попал в засаду на дороге рядом с лагерем. Благодаря своей репутации рота Уолтера получила приказ спасти колонну. Следующим командовал офицер разведки роты, выходец из Йельского университета. Он отправил взвод из сорока человек вперед, чтобы проверить состояние конвоя. Они были прижаты, казалось бы, небольшими силами противника. Тогда он приказал остальным бойцам роты броситься на помощь - именно этого и добивался враг. Попав в засаду, рота Уолтера оказалась в зоне поражения. Пятьдесят процентов из двухсот человек были либо убиты, либо ранены.
По возвращении из Гонконга Уолтер только и мог, что писать письма семьям погибших и утешать раненых. Он извинялся перед ними за то, что его не было рядом. Он хотел встретиться с офицером разведки, который приказал войскам попасть в засаду, но тот был эмоционально опустошен и уже был освобожден от обязанностей и отправлен в тыл.
Еще через месяц гастроли Уолтера закончились. Он вернулся домой в Нью-Йорк в период нарастающей внутренней нестабильности. Он вступил в организацию "Ветераны Вьетнама против войны" - скорее из-за целительного эффекта пребывания среди других ветеранов, чем из-за радикальной политики некоторых ее членов. У него были серьезные вопросы о том, не обманывали ли политики солдат относительно достоинств войны, но он вряд ли отождествлял себя с ветеранами, которые хотели вести войну против правительства, или с теми, кто погряз в наркотиках и негативизме. В политическом плане он был либеральным республиканцем и поэтому устроился на работу в качестве помощника Нельсона Рокфеллера на президентских выборах 1968 года.
После этого - юридический факультет Колумбийского университета в Нью-Йорке. Затем два года работы в частной фирме. Затем - Южный округ. Он купил мотоцикл, получил права пилота и влюбился в выпускницу Сару Лоуренс, которая стала телерепортером и его женой. К декабрю 1981 года Вьетнам был в основном похороненным воспоминанием, но некоторые черты, которые он взял с собой на войну, и некоторые уроки, которые он принес домой, теперь были частью его подхода к расследованиям и обвинениям.
Уолтер говорил Джону Мерфи, что, взяв в свои руки дело об автомобилях, он будет вести его "до конца", но он, как и Мерфи, не считал это дело важным. Ознакомившись с досье своего предшественника, он не считал Пэтти Тесту крупной фигурой организованной преступности; дело было обычным делом о межштатной перевозке угнанных автомобилей с участием Пэтти, а ключевым свидетелем был Мэтти Рега, который в свое время согласился стать сотрудничающим свидетелем, чтобы выиграть время для отбывания тюремного срока. По мнению Уолтера, утверждение Мерфи о том, что семнадцать убийств были связаны с бизнесом по краже автомобилей в Бруклине, было интересным, но всего лишь утверждением.
На самом деле, привлекательность дела заключалась в его простоте: Уолтер мог заниматься им, сосредоточившись на своей новой работе - быть администратором отдела по борьбе с организованной преступностью Южного округа и руководить пятнадцатью другими прокурорами. Другим его мотивом было доказать сомневающемуся начальству полиции Нью-Йорка, что Южный округ искренен и что правоохранительные органы могут отложить в сторону проблемы с территорией и работать вместе по модели целевой группы.
В начале 1982 года Уолтер начал собирать команду. У него уже были Джон Мерфи, Гарри Брэди и несколько других сотрудников отдела по борьбе с автопреступностью. Сначала он обратился в ФБР и узнал , что их эксперты по организованной преступности также оценили дело Пэтти Тесты как незначительное. Пэтти не фигурировала в расследовании бюро на бульваре Эмпайр. Бруклинско-квинсское отделение занималось другими делами - в частности, крупным героиновым расследованием, в котором участвовала квинсская банда, возглавляемая бывшим жителем Браунсвилла-Канарси Джоном Готти, протеже Аниелло Деллакроче, босса манхэттенской группировки семьи Гамбино. Не зная Пола Кастеллано, дружки Готти, включая брата Джина, шли не в ногу со временем и торговали героином в больших количествах, согласно прослушке, которая недавно была установлена на телефоне главного помощника Готти.