Зиусудра разъясняет Гильгамешу, как он следовал этим советам:
В пятеро суток заложил я кузов:
Треть десятины площадь[10], борт сто двадцать
локтей высотою,
По сто двадцать локтей края его верха.
Заложил я обводы, чертеж начертил я:
Шесть в корабле положил я палуб,
На семь частей его разделивши ими;
Его дно разделил на девять отсеков.
Зиусудра затем рассказывает Гильгамешу, как он ступил на корабль и засмолил двери, прежде чем вверить кормило своему лодочнику Пузур-Амурру (чье имя означает «западная звезда» — возможно, это Венера на вечернем небосклоне)[11]. Он описывает, как встала черная туча, что было светлым — во тьму превратилось, набежавший ветер затопил все горы. И «ходил ветер шесть дней, семь ночей». С наступлением седьмого дня море успокоилось, буря утихла, и потоп прекратился. Зиусудра продолжает:
Я открыл отдушину — свет упал на лицо мне,
Я взглянул на море — тишь настала,
И все человечество стало глиной!
Плоской, как крыша, сделалась равнина.
Я пал на колени, сел и плачу,
По лицу моему побежали слезы
Стал высматривать берег в открытом море —
В двенадцати поприщах поднялся остров
(в пер. Темпла «в каждой из 14 областей поднялась
гора»).
Роберт Темпл указывает в примечаниях к своему переводу, что эти 14 горных вершин связаны с 14 основными прорицалищами (оракулами) у египтян, минойцев и вавилонян. Он также замечает, что гора Томар, куда причалил Девкалион (греческий Ной), расположена на той же широте, что и гора Арарат, где остановился ковчег еврейского Ноя.
Затем Зиусудра выпускает поочередно нескольких птиц, чтобы узнать, отступила ли вода. Сначала он посылает голубя, который вернулся, затем ласточку, тоже возвратившуюся; и, наконец, ворона, который не вернулся. Появляется самая могущественная богиня Иштар, украшенная ожерельем из лазурита, и гневится за то, что Энки известил человека о потопе и спас его[12]. Затем Энки заступается за Зиусудру, укоряя Энлиля (наславшего потоп бога) за учинение потопа без совета с остальными богами и убиение невинных.
В эпосе Зиусудра говорит Гильгамешу, что он должен отправиться на дно моря за цветком, подобным розе, в котором сокрыта тайна бессмертия. Нам это показалось любопытным, поскольку пятилепестковая роза служит обычно символом планеты Венеры и воскресения.
В примечаниях к своему переводу Роберт Темпл сообщает, что «великий потоп» в вавилонском языке обозначается словом «абубу», которое, по его мнению, восходит к [древнеегипетскому] сочетанию «агеб-х(у)й-буа», означающему «хлябь небесная»: дословно «великий потоп звезд», проще говоря, звездный дождь. По поводу еврейского слова тева, используемого в рассказе о потопе из книги Бытия для обозначения ковчега, он замечает, что это египетское слово чеба и означает «ящик», «корзина». Он добавляет, что совершенный шестигранник использовали при возведении различных храмов, которые, согласно Библии, содержали давир (Святая святых) храма царя Соломона (заключавший в себе кубическое пространство в 20 локтей в длину, ширину и вышину и предназначавшийся только для помещения Ковчега завета).
В таблице [X], на которой описывается, как хозяйка корчмы Сидури рассказывает Гильгамешу, где найти корабельщика, мы узнаем, что корабельщик для преодоления Вод Смерти пользуется «камнями» и рукотворными предметами, известными как змей-umu [аккад. «небольшой кедр»][13]. Гильгамеш грозит[14] Уршанаби (т. е. Пузур-Амурру) разбить его идолов, если тот не перевезет его через Воды Смерти для встречи с единственным выжившим после потопа человеком.
Гильгамеш, идя всю ночь, под утро приходит к роще из каменьев, где «сердолик плоды приносит, гроздьями увешан… лазурит растет листвою — плодоносит тоже» [IX таблица]. Его путь отсчитывается занятной мерой, по-аккадски именуемой «бэру» (beru), т. е. двойной час или поприще, представляющее собой двенадцатую часть круга. Шел Гильгамеш к роще десять поприщ ночью и два уже при брезжащем свете. Данному значению для 20 часов продолжительности ночи соответствуют лишь 65 градусов северной или южной широты, иначе говоря, северный или южный Полярный круг для середины зимы!
Многие события в «Эпосе о Гильгамеше» связаны с движением звезд. Некоторые писатели вроде Вернера Папке видят в нем исключительно астрономическую поэму, где во всех описанных событиях скрывается астрономический подтекст. Использование странной меры в виде двойного часа при описании посещения Гильгамешем рощи из цветущих каменьев свидетельствует о сохранившейся в памяти более древней системе мер на основе деления круга.
Потоп, описанный в свитках Мертвого моря
Документ с обозначением lQapGen из свитков Мертвого моря, известный как «Апокриф книги Бытия», дополняет рассказ о потопе. Там наряду с Енохом упоминаются Ламех и Ной. Эти имена нам хорошо известны и из масонских обрядов, и из Библии, так что читали мы «Апокриф» с большим интересом.
Ламеха смутило «блестящее лицо» [1 Еноха 106:6] его (новорожденного) сына Ноя. Он опасается, как бы его жена Битенош (чье имя означает «дщерь человеческая») не зачала от одного из Стражей, но та напоминает ему об их любовной усладе и заверяет мужа, что не делила ложа ни с кем из «Сынов неба» и что Ной его сын. Но Ламех не успокаивается и отправляется к своему отцу, Мафусаилу, прося у него совета. Мафусаил, в свою очередь, решает идти к своему отцу, Еноху, который был уже «переселен» (Евр. 11:5) (т. е. оставил земную жизнь, не увидев смерти) на небеса, в Парваим. (Любопытно отметить, что только Енох и Илия, по свидетельству Библии, не видели смерти, если не считать Иисуса.)
Поэтому Мафусаил мог беседовать с Енохом, сидящим в окружении ангелов или святых и обсуждающим разные вопросы. Мафусаил спросил Еноха о Ное, и тот поведал ему, как Стражи спустились с небес и соединились с человеческими женами, но Ной был зачат не «сынами Неба», а Ламехом. Затем повествуется, как Ной будет самым праведным человеком и получит всю Землю после потопа (7 Еноха 106).
Потом слово берет Ной и рассказывает, как пристал после потопа к (горе Лубар (мебк) одной из гор Араратских (Книга Юбилеев 7):
(8)…Затем я спустился к подножию этой горы, я со своими сыновьями и внуками… (9)… опустошение на земле было великое. (10) [Сын]овъя [и до]чери родились у ме[ня] после потопа. [У Сима] моего старшего сына родился первым сын Арфаксад, спустя два года после потопа. Всех детей Сима было (11) [Е]лам, Ассур, Арфаксад, Луд, Арам, и пять дочерей. К тому же, [детьми Хама были: Хуш, Мицраирн, Фут, Ханаан, и семь (12) дочерей; деть[ми] Иафета были: Гомер, Магог, Мадай, Иаван, Фувал, Мешех, Фирас, и четыре дочери [табл. XIII, 8-12][15].
Ной далее описывает, как приступил к земледелию и насадил виноградные деревья.
Другой документ из свитков Мертвого моря, 4Q370, содержит проповедь о потопе, где говорится о царившем до потопа в мирю изобилии. Там также подробно описывается сам потоп, где извержению морской пучины предшествовало сотрясение земли:
«И судил их Господь согласно делам их, согласно помыслам их злого сердца. И напустил на них своей властью гром, так что зашатались сами основы земли. Воды хлынули из бездн, все шлюзы небесные разверзлись, бездны излили свои ужасные воды, шлюзы небесные опорожнились. И погибли они от потопа, всякий из них утонул в воде, ибо ослушались заповедей Господних. Посему все на суше были уничтожены, человек и зверь, птица и крылатая тварь — все сгинули; даже исполины не спаслись.
Третий отрывок, содержащий проповедь о потопе, свидетельствует, что все Стражи и их получеловеческие отпрыски погибли в водах потопа. Это не согласуется с Бытием, где говорится, что исполины, рожденные дочерьми человеческими, становятся после потопа славными людьми.
О великанах и новоявленных животных
Обратившись к Ветхому завету, мы отыскали еще один древний еврейский рассказ с упоминанием племени великанов, произошедшего от земных женщин. Самый известный в Библии великан — это Голиаф, пораженный Давидом камнем из пращи. О нем говорится, что он был потомком царя аммонитян Ога:
«…А народ, который был в нем, вывел и умерщвлял их пилами, железными молотилами и секирами. Так поступил Давид со всеми городами Аммонитян, и возвратился Давид и весь народ в Иерусалим. После того началась война с Филистимлянами в Газере. Тогда Совохай Хуматянин поразил Сафа, одного из потомков Рефаимов (исполинов). И они усмирились. И опять была война с Филистимлянами. Тогда Елханам, сын Иаира, поразил Лахмия, брата Голиафова, Гефянина, у которого древко копья было, как навой у ткачей» (Шар 20:3–6).
Почему, задавались мы вопросом, создателям еврейского государства было так важно видеть, как Давид сменяет последнего великана? Было ли символически важно, чтобы старых «сынов Божиих» сменило новое племя? Наследственную власть Иисуса неизменно возводят к Давиду, хотя тот был лишь вторым царем евреев.
В Книге царств вновь повествуется о битве Давида с великаном, отличавшимся не только ростом, но и шестипалостью.
«Было еще сражение в Гефе; и был [там] один человек рослый, имевший по шести пальцев на руках и на ногах, всего двадцать четыре, также из потомков Рефаимов (исполинов)» (2Цар, 21:20).