Во времени, решили мы, кроется разгадка. Но как они могли точно измерять течение времени без часов?
Поначалу мы подумали, что движение Луны относительно недвижных звезд могло послужить отмериванию времени ночью — но такие расчеты казались слишком сложными и громоздкими для народа, создавшего столь простую и стройную систему геометрии. Затем мы стали рассматривать в качестве мерила времени видимое перемещение неподвижных звезд, вспомнив, как изобретатель XVIII века Джон Гаррисон проверял ход своих морских часов по звездам.
Любая пара установленных вешек дает постоянное время прохода яркой звезды между ними, так что любая крупная звезда может послужить отсчетом такого времени с точностью до секунды. Это связано с тем, что движутся не сами звезды, а Земля. Иначе говоря, наблюдая за перемещением звезды из одной постоянной точки в другую, мы получаем данные о вращении нашей планеты, которое происходит с неизменной скоростью, а мы знали, что именно это обстоятельство помогло народу культуры рифленой керамики решить задачу перевода солнечного склонения в градусную меру, азимут.
Мысль о наблюдении за траекторией звезды между двумя точками была самоочевидной, но требовалось знать, какое расстояние выбирать между вешками. Требовалось также понять, как народ культуры рифленой керамики приводил этот промежуток времени к виду, пригодному в любое время ночи. Мы знали, что этот народ делил круг на 366 частей (см. восьмую главу) по числу восходов Солнца за одно его видимое обращение по небу, и. поэтому предположили, что и основной единицей измерения траектории звезды они изберут одну триста шестьдесят шестую часть земного окоема (один мегалитический градус). В таком случае они просто разделили бы большую окружность на 366 частей (путем проб и ошибок) и наблюдали бы за проходом яркой звезды между двумя вешками.
В голову приходил один доступный воспроизведению днем способ отсчета продолжительности временного отрезка — маятник. Поначалу ничего не получалось, пока Алан Батлер не догадался при качании груза укорачивать длину маятника для ускорения хода и удлинять для замедления. Зная, что в основе расчетов этих мегалитических строителей лежало чуть ли не магическое число 366, мы таким образом и подстраивали длину маятника, пока не получили 366 качаний на проход звезды между двумя вешками, отстоящими друг от друга на один мегалитический градус.
Составляя 366-ю часть одного обращения Земли, мегалитический градус равен чуть более 236 секундам, или 3,93 минуты. Путем проб и ошибок мы определили длину маятника (от точки опоры до центра тяжести), чей ход составлял 366 полных (т. е. от одной крайней точки к другой) качаний. И оказалось, что она равна 16,32 дюйма.
Сперва она показалась слишком короткой, но затем мы вспомнили, что Том удвоил найденную им исходную меру, стараясь приблизить свой мегалитический ярд к современному ярду. Он отмечал более короткую единицу длины, но называл ее «половиной мегалитического ярда». Удвоив нашу длину, мы получили ровно 32,64 дюйма, т. е. в точности мегалитический ярд!
Вот и был дан ответ на одну из величайших загадок предыстории.
От этих древних инженеров требовалось следующее: провести достаточно большую окружность с помощью веревки и колышка, а затем путем проб и ошибок поделить ее на 366 равных частей. Потом надо было поставить две вешки, отмеряющие одну триста шестьдесят шестую окружности и качать маятник, меняя его длину, пока проход яркой звезды между этими двумя вешками не уложится ровно в 366 качаний маятника. Длина маятника в таком случае точно будет равна половине мегалитического ярда, основной единицы измерения при возведении мегалитических сооружений, открытой профессором Томом в ходе обследования сотен таких древних памятников Шотландии, Англии, Уэльса и западной Франции.
Каким образом эти доисторические люди измеряли окружность посредством линии, пояснило для нас одно место из «Книги Еноха».
«И я видел в те самые дни, как даны были тем ангелам длинные веревки, и они подняли крылья и полетели, и достигли севера. И я спросил ангела, говоря: «Для чего они держали те длинные веревки и удалились?» И он сказал мне: «Они ушли, чтобы измерять» (гл. 61).
Стоило понять основу вычислений, и определить «священную» длину уже не составляет труда. Они будут верными везде и всегда. Отсюда такая точность, поразившая выдающегося профессора.
Классический пример использования такого мегалитического расчета мы увидели позднее, когда Роберт посетил так называемый «Пятнистый холм» в графстве Кейтнесс на севере Шотландии. На первый взгляд ряды равноотстоящих камней образовывали прямоугольную решетку, строго направленную по сторонам света, но присмотревшись внимательней, замечаешь веерообразное построение, отмеченное ранее Томом. Чтобы установить такое количество камней, пришлось изрядно потрудиться, и когда Том исследовал их, то заметил, что узкая часть этого веерообразного сооружения смотрит строго на север. Он заметил, что «спицы» веера отстояли друг от друга под одним и тем же углом 1,28 градуса, на который, как мы знали, перемещается за сутки неподвижная звезда.
Таким образом, ряды каменного веера расходились под тем же углом, на который за сутки перемещался по небу зодиак. Само место представляло и представляет собой точный хронометр. Любую звезду до двенадцатой величины (т. е. которая видна при восходе в отличие от менее ярких звезд, которые из-за удаления не заметны на небе) можно было наблюдать при переходе через первый ряд веера. Затем, на протяжении 18 ночей в одно и то же время можно было наблюдать, как выбранная звезда переходила к следующей спице веера. К тому же при полной и находящейся строго на юге (это направление указывает срединная спица веера) Луне Солнце располагается точно напротив Луны, а о его положении относительно Земли известно, что сочетание с положением известной звезды первой величины позволяет вычислить широту!
Мегалитическая единица измерения, к которой прибегали строители «Пятнистого холма» и других сооружений на удалении более 1300 км, воплощает собой потрясающий подход к измерению. Мегалитический ярд профессора Тома основывался на чистых геометрических соотношениях, покоящихся на трех величинах:
1. Орбите Земли вокруг Солнца.
2. Вращении Земли вокруг собственной оси.
3. Массе Земли.
Орбита Земли подсказала 366-частное разбиение земного окоема, вращение Земли дало временной отрезок, а масса планеты (тяготение) определила длину, при которой маятник за это время качается 366 раз.
Заключение
Врата и окна, описанные в разделе «Книги Еноха», именуемом «Книга об обращении небесных светил», составляют описание построения сложного уклономера горизонта для измерения положения любого яркого небесного тела. Устройство настраивается на основе известного положения Солнца замером времени его восхода и захода относительно равноденствия, которое легко определить.
Мы решили воссоздать машину Уриила на месте разрушенного каменного круга в Западном Йоркшире, следуя указаниям «Книги Еноха». Когда нам удалось понять лежащую в ее основе небесную геометрию, мы увидели перед собой точное устройство измерения времени.
Опытным путем удалось выяснить, что мегалитический ярд и машина Уриила покоятся на одних началах, и в итоге нам открылось скрывающееся за мегалитическим ярдом природное явление.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
КОМНАТА ВЕНЕРЫ
Белая стена
Мегалитический ярд профессор Том встречал на большей части области Еноха (описанной в седьмой главе), некогда родины народа культуры рифленой керамики. Из этого ряда выбивались мегалитические сооружения Ирландии, где не наблюдалось никакого намека на данную единицу измерения. Мы решили разобраться, почему эта западная часть оказалась столь непохожей, купили билет на самолет до Дублина и взяли напрокат автомобиль, чтобы добраться до долины реки Бойн, где находятся одни из наиболее известных в мире мегалитических памятников. Древнейшие на свете каменные погребальные камеры, известные как коридорные гробницы, были возведены здесь более 5 тыс. лет назад.
Мы прибыли на место в день св. Бригитты (первое февраля), христианский праздник, ведущий начало от старинного праздника в честь кельтской богини Бригитты. Св. Бригитта согласно преданию Римско-Католической Церкви была повитухой девы Марии, матери Христа, и кормилицей самого Иисуса. Праздник кельтской Бригитты приходился между зимним солнцестоянием и весенним равноденствием, знаменуя время появления молока у овец, но подобно Рождеству, Пасхе и иным древним праздникам ныне утратил свой первоначальный смысл в римско-католическом календаре.
Выдался чудесный безоблачный день, когда мы через Суордс, пригород Дублина, отправились по дороге № 1 на север к ярмарочному городу Дрозда. Восточное побережье Ирландии весьма живописно, со множеством широких заливов и мысов, служащих удобными пристанищами для небольших лодок. Карры древних бриттов стояли у истоков многочисленных рыбацких суденышек, которых в свою очередь сменили нынешние прогулочные лодки, но море по-прежнему остается привычным водным путем, каким оно всегда было для окружающих Ирландское море земель.
В Дрозде мы свернули налево к долине реки Бойн, держа направление к холму Тары, где древние верховные правители благословлялись на царствование, ступая ногой на Лиа Фаль, Вещий камень. Дорога перестала походить на проселочную, выйдя к южному берегу реки Бойн. Затем сквозь деревья, по ту сторону реки перед нами вдруг открылась оттеняемая небосводом огромная белая стена Нью-Гренджа. Мы остановили машину, чтобы насладиться видом выпуклой стены из белого кварца, переливающегося при свете зимнего дня.
Спустя час с начала осмотра местности мы увидели, насколько все здесь изменилось после последнего посещения несколько лет назад. Оказалось, что мы остановили машину, решив полюбоваться видом Нью-Гренджа, прямо перед новым туристическим центром стоимостью 5 миллионов фунтов стерлингов, но он настолько вписывался в пейзаж, что мы его даже не заметили. Лишь попав вовнутрь, мы поразились богатству экспозиции, знакомящей посетителей с историей края, прежде чем они отправятся на автобусе к самому сооружению под названием Новая мыза.