Согласно древней традиции христианство ввел на Южном Уэльсе в 58 г. н. э. король Бран из Гламоргана. Король Бран в средневековых валлийских Триадах острова Британии предстает главой одного из трех святых семейств Британии:
«Первое [святое семейство это] семейство Брана Благословенного, сына Лира Лледиата, сей Бран принес веру Христа впервые на этот остров из Рима, где находился в заключении… [35-я триада из пресловутой третьей серии Триад острова Британия Эдварда Вильямса (Williams, 1747–1826; псевдоним Иоло Морганнуг — lolo Morgannwg)]».
Монастырем, где обучался Майлгун, заведовал потомок Брана по материнской линии святой Иллтид: его мать была королевной из рода Брана, а отец воином по имени Бикан. Во время учебы Иллтид выказал столь поразительную память, что помнил все речи, с которыми к нему когда-либо обращались. Поселившись впервые в Гламоргане, он выбрал своей кельей глубокую пещеру, где находился некий важный камень, ныне утерянный. Этот камень служил ему изголовьем, так что «всю ночь он покоился на холодном камне». Подобное предание сообщает о нем совершенно независимый бретонский источник.
Иллтид также был тесно связан с Ирландией, а согласно древнему преданию южноуэльского полуострова Гауэр святой Патрик был сыном местного землевладельца по имени Маурн и готовился в священники в обители святого Иллтида. После рукоположения он принял имя Падриг Майнгуин (Патрик Белый камень) еще до похищения ирландцами. Эти два предания утверждают, что имя Майнгуин (или его разновидность Майлгун) было званием, которое давали преуспевшим ученикам Иллтида, возможно, тем, кто обучал традиции белого камня. Уместно заметить, что святая вода на и-гимрайге «дур-суин», так что и само звание, пожалуй, означает скорее «священный», а не «белый» камень».
Майлгун, сын Кадуаллона, родился на острове Англси, где его отец Кадуаллон Лаухир, сын Кюнеты, вождя Гуир-и-Гоглет («мужей с севера») и король Стратклайда, изгнал ирландских захватчиков с острова, разбив их в битве при Керриг-и-Гуиддул в начале VI века. (Эта битва произошла у старинного укрепления Агриколы на острове Холихед.) До VI века остров Англси переживал нашествие ирландских священнослужителей и поселенцев, которые обживались на месте прежних мегалитических памятников. Отцу Майлгуна понадобилось много времени, чтобы изгнать ирландских пришельцев и отвоевать древние сооружения народа рифленой керамики для своего народа, кимвров.
Майлгун позже увековечил место битвы Керриг-и-Гуиддул, передав укрепление святому Киби для возведения церкви, которая стоит и поныне.
Согласно преданию пиктская царевна сделала Мейлгуна своим избранником, родив от него сына Бруде, сына Мелхона, верховного правителя пиктов, чей двор около 564 г. н. э. находился в Инвернессе. (Того самого Бруде, чей придворный друид проиграл ирландцу Колумбе, состязаясь с ним в чудотворстве.) Власть пиктского королевства, в то время простиравшегося от Оркнейских островов до залива Ферт-оф-Форт, наследовалась по материнской линии, и пиктская царевна имела право выбирать отца своих будущих детей. А поскольку Майлгун, как уже говорилось, был потомком Кюнеты, и к тому же правителем богатейшего и самого просвещенного королевства западной Британии того времени, это был неплохой политический союз. Имя матери Бруде неизвестно, а вот имя его отца, Мел-хон, могло быть пиктской разновидностью (кельтского) слова Майлгун. Писатель Реджиналд Хейл сообщает о Бруде следующее:
Мать Бруде, сына Мелхона, почти наверняка избрала Майлгуна, короля Гвинедда в Северном Уэльсе, отцом своего сына. Образованный человек, покровительствующий поэзии и искусству в своем дворце в Дегануи, Майлгун в юности был монахом, о чем свидетельствует святой Гилъда. Однако Бруде, сын Мелхона, плод этого союза, воспитывался среди народа своей матери, в стране пиктов, и, возможно, никогда не видел своего отца.
Итак, служили ли сражения за владения определенными землями и династические браки тому, чтобы восходящие к Кюнете правящие дома могли распоряжаться как можно большим числом священных мест культуры рифленой керамики?
Такова была политическая обстановка в ту пору, когда Гвион читал стихи перед могущественным Мейлгуном в надежде получить место за королевским столом.
Нам хорошо известно, что современный франкмасонский обряд учит определенной манере речи и ряду непривычных понятий, которые в обычном разговоре становятся понятны всем прочим масонам. Нет нужды в тайных рукопожатиях и паролях. Любой масон достаточно осведомлен в обряде, чтобы распознать использование его другим масоном, а поскольку весь обряд основывается на вопросах и ответах, невозможно изображать масона, не выучив весь обряд. Ведал ли тогда Гвион о тайной традиции, в которой, как он знал, был осведомлен и Мейлгун?
Роберт Грейвс был уверен, что Гвион, обучаясь в Ирландии, узнал некую религиозную тайну, на которую намекает в своих стихах:
«Гвион был истинным поэтам, а не безответственным льстецом, и если Хейнин[64] и другие поэты (при дворе Мейлгуна), как говорится в «Сказании о Талиесине», знали лишь «латынь, французский, валлийский и английский языки», он был также начитан в ирландской классике и в греческой и еврейской литературе тоже… Еще я догадался, что Гвион прятал старую религиозную тайну — святотатственную с точки зрения церкви…»
Грейвс на самом деле считал, что Гвион поклонялся Богине, но, по нашему мнению, Гвион знал предания енохова иудейства и решил сообщить об этом Мейлгуну, который, как ученик Иллтида, наследовал ту же самую традицию. В своих стихах он обращался к образному языку, знакомому Мейлгуну, и делал это с помощью загадок, ответ на которые знал один король.
Его поэма Hanes Taliesin содержит множество загадок. Ученые критики поэзии Талиесина говорят, что она связана с «представлением друидов о переселении душ». Как бы то ни было, ответы на отдельные загадки Гвиона ныне нам ясны благодаря изучению народа культуры рифленой керамики.
Поэма начинается со слов: «Хоть сейчас я бард, чей хозяин Эльфин,/Но родился я в небесных пределах» [доел, «в земле херувимской»; в пер. Ш. Гест «в стране летних звезд»][65]. Затем он приводит ряд загадок, говоря, что был в облике множества людей, называя не людей, а то, что они делали. Мы не можем ответить на все загадки Гвиона Талиесина и приводим те из них, чьи ответы находятся в Книге Еноха:
Загадка: Я наставником был у Илии с Енохом.
Ответ: «Книга Еноха» гласит: «И в те дни отвечал мне Уриил и сказал мне: «Вот я показал тебе все, о Енох, и открыл тебе все, чтобы ты увидел это, это солнце, и эту луну, и путеводителей звезд небесных, и всех тех, которые вращают их, их соотношения, и времена, и выходы» [гл. 80].
Загадка: Я измерил все уголки Вселенной {Я могу наставлять всю Вселенную}.
Ответ: «Книга Еноха» гласит: «Таков образ, и описание каждого светила, как их показал мне вождь их — великий ангел Уриил» [гл. 79].
Загадка: Я в ковчеге с Ноем плавал по водам {Я был в ковчеге с Ноем в Азии}.
Ответ: «Книга Еноха» гласит: «Тогда стал говорить Всевышний, Великий и Святый, и послал Уриила к сыну Лемеха (Ною) и сказал ему: «Скажи ему Моим именем: «скройся!» и объяви ему предстоящий конец! Ибо вся земля погибнет, и вода потопа готовится прийти на всю землю, и то, что есть на ней, погибнет. И теперь научи его, чтобы он спасся и его семя сохранилось для всей земли!» [гл. 10].
Загадка: Перечел я все звезды с юга на север.
Ответ: «Книга Еноха» гласит: «И я видел, как выходят звезды небесные, и сосчитал врата, из которых они выходят, и записал все выходы их, — о каждой из них особо, по числу их, их именам, их связи, их положению, их времени и их месяцам, — так, как показал мне это ангел Уриил, который был со мною. Все показал он мне и записал мне; их имена он также записал для меня, и их законы и их отправления» [гл. 33]
Загадка: Я был с Господом моим на небесной тверди.
Ответ: «Книга Еноха» гласит: «И я взглянул и увидел в нем возвышенный престол; его вид был как иней, и вокруг него было как бы блистающее солнце и херувимские голоса. И из-под великого престола выходили реки пылающего огня, так что нельзя было смотреть на него. И Тот, Кто велик во славе, сидел на нем; одежда Его была ярче солнца, и белее чистого снега. Ни ангел не мог вступить сюда, ни смертный созерцать вид лица самого Славного и Величественного. Пламень пылающего огня был вокруг Него, и великий огонь находился пред Ним, и никто не мог к Нему приблизиться из тех, которые находились около Него: тьмы тем были перед Ним, но Он не нуждался в святом совете. И святые, которые были вблизи Его, не удалялись ни днем, ни ночью и никогда не отходили от Него. И я до сих пор имел покрывало на своем челе, потому что трепетал; тогда позвал меня Господь собственными устами и сказал мне: «Пойди, Енох, сюда и к Моему святому слову!» И Он повелел подняться мне и подойти ко вратам — я же опустил свое лице» [гл. 14]
Итак, ответы на пять загадок Гвиона Талиесина содержатся в Книге Еноха, которая, как уже говорилось во второй главе, была утрачена в I веке нашей эры. Сама поэма была написана в середине VI века, и не означает ли это, что традиции Книги Еноха тайно сохранялись? Гвион, как мы видим, выдает тайное знание, но лишь желая произвести впечатление на Майлгуна. Загадки, несомненно, впечатлили Майлгуна, поскольку Гвион стал победителем эйстетвода, заняв место за столом Майлгуна, чтобы слагать в его честь стихи.
Подобно тому, как современный масон может спросить: «Ты принес с собой что-нибудь?», ожидая вполне определенного ответа от своего собрата, Гвион ставит такие вопросы, ответ на которые знает лишь посвященный. Майлгун был посвящен в ту же традицию знаний и ответил на неразгаданные вопросы тем, что удостоил Гвиона званием победителя, сделав придворным поэтом.