Потом пол шара словно прижало к его ногам, рой пузырьков снаружи стал редеть, а шипение уменьшилось. Шар слегка закачался. Стекло не лопнуло, не прогнулось, и Эльстед понял, что опасность, связанная с погружением, уже позади.
Еще через минуту он будет на дне. Он подумал о Стивенсе, и Уэйбридже, и обо всех, кто остался на корабле, на расстоянии пятимильной толщи воды, и был удален от него больше, чем самые высокие облака от земли. Он представил себе, как они медленно крейсируют там, наверху, и смотрят вниз, гадая, что с ним.
Он взглянул в окно. Пузырьки исчезли, шипение прекратилось.
Снаружи была плотная, как черный бархат, чернота, и только там, где воду пронизывал луч света лампы, можно было различить, что она желто-зеленого цвета. Потом мимо окна вереницей проплыли три каких-то создания – он мог различить лишь огненные контуры. Были ли они маленькими или только казались таковыми на расстоянии, Эльстед сказать не мог.
Они были очерчены голубоватым светом, почти таким же ярким, как огни рыбацкой лодки, и казалось, что этот свет дымится. Световые пятнышки тянулись вдоль всего тела этих тварей, словно иллюминаторы корабля. Их фосфоресценция, казалось, ослабевала по мере приближения к освещенному окну шара, и вскоре Эльстед разглядел, что это рыбки какой-то странной породы – с огромной головой, большими глазами и постепенно суживающимся телом. Глаза их были обращены к нему, и он решил, что они сопровождали его при спуске. По-видимому, их привлекал свет.
Их становилось все больше. Спускаясь, он заметил, что вода светлеет и что в луче света, словно мошки на солнце, кружатся мелкие пятнышки. Это, вероятно, были частицы ила и тины, которые поднялись со дна при падении свинцовых грузил.
Достигнув дна, Эльстед оказался в густом белом тумане, в который луч его лампы проникал всего на пять-шесть ярдов, и прошло несколько минут, прежде чем муть немного осела. Только тогда на фоне неверного мерцания далекой стаи рыб он увидел под плотным покровом черной воды волнистые линии серовато-белого илистого дна и спутанные кусты морских лилий, жадно шевеливших щупальцами.
Дальше он различил изящные прозрачные контуры гигантских губок. По дну было разбросано множество колючих приплюснутых пучков, ярко-лиловых и черных, – возможно, какая-то разновидность морского ежа, – а через полосу света медленно, оставляя за собой глубокие борозды, проползали маленькие существа: одни – большеглазые, другие – слепые, чем-то напоминавшие омаров и мокриц.
Вдруг рой мелких рыбок свернул с пути и налетел на него, словно стая воробьев. Они промелькнули подобно мерцающим снежинкам, и тогда Эльстед увидел, что к шару приближается какое-то более крупное существо.
Сначала он лишь смутно различал медленно движущуюся фигуру, отдаленно напоминавшую человека, потом существо вошло в полосу света и остановилось, зажмурив глаза. Эльстед смотрел на него в полном изумлении.
Это было странное позвоночное животное. Его темно-лиловая голова слегка напоминала голову хамелеона, но у него был такой высокий лоб и такой огромный череп, каких не бывает у пресмыкающихся; вертикальная постановка головы придавала ему поразительное сходство с человеком.
Два больших выпуклых глаза выдавались из орбит, как у хамелеона, а под узкими ноздрями был огромный, с жесткими губами лягушачий рот. На месте ушей располагались широкие жаберные отверстия, из которых тянулись ветвистые кустики кораллово-красных нитей и которые были похожи на древовидные жабры молодых скатов и акул.
Но самым удивительным было даже не это, почти человеческое, лицо. Неведомое существо оказалось двуногим! Его почти шаровидное тело опиралось на треножник, состоявший из двух лягушачьих лап и длинного толстого хвоста, а передние конечности, похожие на лапки лягушки, – такая же карикатура на человеческие руки – держали длинное костяное древко с медным наконечником. Существо было двухцветным: голова, руки и ноги – лиловые, а кожа, висевшая свободно, как одежда, – жемчужно-серая. И оно стояло неподвижно, ослепленное светом.
Наконец этот неведомый обитатель глубин заморгал, открыл глаза и, затенив их свободной рукой, открыл рот, испустив громкий, почти членораздельный крик, проникший даже сквозь стальные стенки и мягкую обивку шара. Как можно кричать, не имея легких, Эльстед даже не пытался объяснить. Затем это существо двинулось прочь из полосы света в таинственный мрак, и Эльстед скорее почувствовал, чем увидел, что оно направляется к нему. Решив, что его привлекает свет, Эльстед выключил ток.
В следующее мгновение что-то мягкое ткнулось в стальную обшивку – и шар покачнулся. Потом крик повторился, и в ответ, как показалось исследователю глубин, прозвучало отдаленное эхо. После еще одного толчка шар закачался, ударяясь о вал, на который был намотан канат. Стоя в темноте, Эльстед вглядывался в вечную ночь бездны и через некоторое время увидел вдали другие, слабо фосфоресцирующие человекоподобные фигуры, спешившие к нему.
Едва сознавая, что делает, он стал шарить рукой по стене своей качающейся темницы, ища выключатель наружной лампы, и случайно включил свою собственную лампочку в ее мягкой нише. Шар дернулся, и Эльстед упал; он слышал крики, словно выражавшие удивление, и, поднявшись на ноги, увидел две пары глаз на стебельках, глядевших в нижнее окно и отражавших свет.
В следующий момент невидимые руки яростно заколотили по стальной оболочке шара, и он услышал страшный в его положении звук – сильные удары по металлической оболочке часового механизма. Признаться, в этот момент Эльстед не на шутку испугался: ведь если странным тварям удастся повредить механизм, ему уже не выбраться отсюда. Едва подумав об этом, Эльстед почувствовал, как шар дернулся и пол с силой прижался к его ногам. Он выключил лампочку, освещавшую внутренность шара, и зажег верхнюю лампу, от которой исходил большой яркий луч. Морское дно и человекоподобные создания исчезли, несколько рыб, гнавшихся друг за другом, мелькнули за окном.
Эльстед сразу подумал, что странные обитатели морских глубин оборвали канат и что он ускользает от них. Он поднимался все быстрее и быстрее, а потом шар разом остановился и Эльстед ударился головой о мягкий потолок своей темницы. Ошеломленный, он с полминуты ничего не мог сообразить.
Потом он почувствовал слабое вращение и покачивание, и ему показалось, что шар тащат куда-то в сторону. Скорчившись у окна, он сумел повернуть шар люками вниз, но увидел только слабый луч лампы, устремленный в пустоту и мрак. Ему пришло в голову, что он увидит больше, если выключит лампу и глаза привыкнут к темноте.
Эльстед оказался прав. Через несколько минут бархатный мрак превратился в прозрачную мглу, и тогда ему стали видны движущиеся внизу фигуры – далекие, туманные, как зодиакальный свет летним вечером в Англии. Он догадался, что неведомые создания отрезали канат и теперь, двигаясь по морскому дну, тащат его за собой.
Вскоре Эльстед различил вдалеке, над волнистой подводной равниной, бледное зарево, простиравшееся вправо и влево, насколько позволяло ему видеть маленькое окно. В ту сторону и тащили шар странные существа, как рабочие тащат аэростат с поля в город. Он двигался очень медленно, и очень медленно бледное сияние принимало более четкие очертания.
Было около пяти часов, когда Эльстед очутился над световой зоной и смог разглядеть что-то вроде лиц, домов вокруг большого здания без крыши, напоминавшего развалины какого-то старинного аббатства. Под ним словно была развернута карта. Все дома представляли собой стены без крыш, и поскольку их материалом, как он увидел позже, были фосфоресцирующие кости, то казалось, что они созданы из затонувших лунных лучей.
В промежутках между этими странными зданиями простирали свои щупальца колышущиеся древовидные криноиды, а высокие стройные губки поднимались подобно блестящим стеклянным минаретам из светящейся мглы города. На открытых площадках Эльстед заметил неясное движение, словно там толпился народ, но он был слишком далеко, чтобы разглядеть в толпах отдельных людей.
Потом шар стали медленно притягивать вниз, и постепенно он смог рассмотреть город более подробно. Он увидел, что ряды призрачных зданий окаймлены какими-то круглыми предметами, а потом заметил на больших открытых пространствах несколько возвышений, похожих на затянутые илом корпуса кораблей.
Медленно и неуклонно его тащили вниз, и предметы под ним становились ярче, яснее, отчетливее. Он догадался, что его тянут к большому зданию в середине города, и время от времени пристально всматривался в группу человекоподобных созданий, вцепившихся в канат. Эльстед с удивлением обнаружил, что один из кораблей, составлявших столь замечательную черту этого города, усеян жестикулирующими, глядящими на него существами, однако потом стены большого здания бесшумно выросли вокруг него и скрыли город.
Но что это были за стены! Похоже, они состояли из пропитанных водой балок, спутанного кабеля, кусков железа и меди, человеческих костей и черепов! Черепа были расположены по всему зданию – зигзагами, спиралями и причудливыми узорами. Множество мелких серебристых рыбок, играя, прятались в них и выплывали из глазных впадин.
Внезапно до слуха Эльстеда долетели слабые крики и звуки, напоминавшие громкий зов охотничьего рога. И все это сменилось каким-то диковинным пением. Погружаясь, шар проплывал мимо огромных стрельчатых окон, через которые Эльстед смутно видел группы этих необыкновенных, похожих на призраки существ, смотревших на него, и, наконец, опустился на некое подобие алтаря, стоявшего посреди здания. Теперь Эльстед смог довольно хорошо рассмотреть этих странных обитателей бездны. К своему изумлению, он увидел, что они падают ниц перед его шаром, – все, кроме одного, одетого в своеобразное облачение из крупной чешуи, с блестящей диадемой на голове; тот стоял неподвижно, то открывая, то закрывая свой лягушачий рот, словно управлял хором.
Эльстеду пришла в голову фантазия снова включить свою лампочку, чтобы он стал видим для всех этих жителей бездны, а сами они исчезли во мраке. В одно мгновение пение сменилось криками, и Эльстед, стремясь снова увидеть диковинные создания, выключил свет и исчез у них из глаз. Но сначала он был слишком ослеплен, чтобы разобрать, что делают эти существа, а когда наконец вновь увидел их, они опять стояли на коленях. И так они поклонялись ему без перерыва в течение трех часов.