— В вас стреляли?
— В мою сторону. Они попали в Сенатора, но это была просто царапина. А вы не знаете кто?
Она покачала головой.
— Вы видели седого человека? Или зеленый автомобиль?
— Нет.
— Но вы видели Сенатора. Он сидел со мной, когда вы вошли. Он притворился, что не заметил вас. Почему?
— Понятия не имею.
— Я его телохранитель, — сказал я. — По крайней мере, они так сказали. Оказалось, я был стрелкой компаса. Грязное дело, вы согласны со мной, мисс…?
— Реджис. Вы несете бессмыслицу.
— Мне это совсем не нравится, мисс Реджис. Я думаю, может быть, Сенатор потерял уверенность в себе после всего случившегося. Не могу сказать, что я обвиняю его. Может быть, поэтому он кинул меня; а может быть, они схватили его. Как бы то ни было, меня это не волнует.
— Кто это — Сенатор?
— Тот самый сенатор. Очень большой человек. Но никаких имен. По крайней мере, сейчас. Так сказал серый. Мне хотелось бы знать, на чьей стороне был он. Я хотел бы знать, на чьей стороне был я — и существуют ли вообще чьи-то стороны. Сколько сторон имеет дырка от пончика, мисс Реджис?
Она покачала головой, молча наблюдая за мной.
— Вам придется не обращать внимания на некоторую эксцентричность, которую я, кажется, проявляю, — сказал я. — У меня было несколько тихих галлюцинаций. Трудно сказать, что есть что. Например, вы. Почему вы сидите здесь и слушаете меня? Вам уже следовало мчаться и взывать о помощи к ребятам со смирительными рубашками.
— Я не нахожу, что вы опасны, — сказала она спокойно.
— Вы знаете меня?
— Никогда до этого вас не видела.
— Что заставило вас выйти в холодную ночь и привело сюда, в такое место — одну?
— Мне… действительно трудно сказать. Это был… импульс.
Я кивнул.
— Превосходно. Это проясняет дело. Желаете выяснить что-нибудь еще, прежде чем я уйду?
— Пожалуйста, не уходите — куда бы ни собирались уходить.
— Почему же нет — разве что из-за этих синих глаз? — Я встал на ноги, казалось, они были 12 футов в длину, а по толщине — соломинками для коктейля. Я как бы намеренно наклонился над столом.
— У меня дела, бэби, — сказал я. — У меня есть вопросы, на которые надо найти ответы, и ответы, ждущие правильных вопросов. А время уходит.
Я поковылял к выходу, и она не окликнула меня. Я был немного этим огорчен, но продолжал идти.
14
Выйдя наружу, я поискал следы на снегу, но их не было. Это каким-то образом успокаивало; снег был частью сна. Улица была еще на месте; это уже было кое-что. Я повернул направо и продолжал идти, как в прошлый раз, или как мне снилось, что я шел, или снилось, что мне снилось, как я шел до того, как встретил мужчину с рыжей головой. Встреча с ним была прорывом. Она помогла мне вспомнить, что на самом деле его там не было. Что бы они мне ни преподнесли, это было потенциальным вздором. Я все еще чувствовал себя ошарашенным, как монашка, которая продолжает ждать предложения выйти замуж и вдруг узнает, что уже утро вторника и она в чужом городе.
Улицы были пусты даже для столь позднего времени. В окнах не было огней. Не двигались автомобили. Только порывистый ветер да шуршание разбегающихся мышей за деревянными панелями. Я возвратился на улицу, где дебютировал в этом городе несколькими сотнями лет — или двумя часами — ранее. Я повернул за последний угол и увидел человека в темной шляпе и пальто, который стоял перед магазином готового платья и смотрел в витрину. Я узнал его: это был Рыжеволосый, стройный мужчина, который нанес мне визит в отель в компании с Седым. Как пророчество мой наркосон был совсем не так уж плох.
Потом из переулка появился Сенатор. Я отпрянул назад, чтобы меня не увидели, и перебрал в голове всю информацию. И пришел в замешательство. Я проанализировал все снова, в другом порядке. И смутился еще больше.
— К черту сведения, — проворчал я. — Возвращаемся к существу дела. — Я проверил, на месте ли пистолет, и завернул за угол, готовый действовать. Они уже ушли.
Я прошел к месту, где стоял Рыжеволосый, но я не настолько опытный сыщик, чтобы обнаружить след кожаного башмака на асфальте. Посмотрев в одну сторону улицы, в другую, я никого не увидел и ничего не услышал.
— А ну, выходите, — позвал я. — Я знаю, что вы там.
Никто не ответил, Чего и следовало ожидать. Я прошел до угла. Там никого не было. Город был пустынным, как Помпеи — и также полон древними грехами.
В своем видении я последовал за Рыжеволосым через дверь в середине блока. Может быть, в этом был ключ к разгадке. Поскольку выбора не было, мне не оставалось ничего другого. Я прошел к середине блока и обнаружил большую стеклянную дверь с большим номером 13, написанным броскими золотыми цифрами. При нажатии дверь открылась, и я вошел в фойе с зелеными стенами, спиральной лестницей и запахом заброшенной библиотеки. Стояла величественная тишина. Я стал подниматься по ступенькам, покрытым ковром, и вышел на площадку с серой дверью. Я открыл ее и увидел Рыжеволосого, стоящего спиной в шести футах от меня. Он не прятался, а был занят отпиранием двери; до того, как он успел обернуться, я приставил револьвер к его левой почке.
— Не подумай, что я не выпущу несколько пуль тебе в спину, если дело дойдет до этого, — сказал я тем, что осталось от голоса. В нем ощущалось большое полое дупло, как будто я произносил речь в пустой аудитории.
Глаза у него стали, как у мыши, пойманной у норки. Челюсть свесилась набок, как переполненный карман.
— Говори по существу, — сказал я. — Не волнуйся, если что-то будет не по порядку. Просто начинай. Я скажу, когда остановиться.
— Вы не можете находиться здесь, — выдал он придушенную версию высокотонального писка.
— Я знаю. Но представим, что я, тем не менее, здесь. Где Сенатор?
— Вы можете теперь забыть о Сенаторе, — сказал он, настолько быстро, что его язык не успевал за ним. — Все уже закончилось.
— В зеленом «бьюике» катались недавно? — сказал я, поглубже погружая ствол.
— Я никогда не намеревался убивать вас; вас надо было фазировать на уровень Эты, клянусь!
— Этим вы сильно облегчили мне душу, — сказал я. — Продолжайте.
— Вы должны поверить мне! Когда операция закончится, я покажу вам запись… — Он сделал паузу, чтобы сглотнуть. — Видите ли, я могу подтвердить все, о чем говорю. Только позвольте мне открыть возвращатель и… — Он вставил ключ и повернул его.
Я попытался схватить его, но неожиданно воздух стал густым, как сироп, и приобрел такой же цвет, наполнился множеством маленьких вертящихся огоньков.
— Ты, дурень, ты потеряешь его! — закричал кто-то.
Это был голос Сенатора, но доносился он до меня, как будто шла трансляция через спутниковую связь в сопровождении сводного хора и барабана размером с земной шар, по которому били шестьдесят раз в минуту. Я вдохнул немного смертоносного воздуха, пытаясь схватить Рыжеволосого в тщетной надежде зацепиться за него и войти туда, куда он ушел; но он превратился в дым, который распространился вокруг меня, как прибой; я сделал вдох, чтобы закричать, но поднялась вода и покрыла меня с головой, я тонул, погружаясь грациозной спиралью, и свет переливался из зеленого в бирюзовый, затем в индиго и в черный, как обратная сторона Плутона.
15
Она сидела напротив меня, одетая в тонкую белую блузку и пепельно-голубой жакет. Ее волосы были нежно каштанового цвета, такого же цвета были глаза. Она смотрела на меня с тревогой, как клушка наблюдает за появлением первого цыпленка.
— Неправильно. — Мой голос звучал в ушах неотчетливо. — Наверное, лебедь, а не клушка. Точно не клушка. — Я потянулся через стол и схватил ее запястье. У меня хорошо получалось хватать людей за руки. Удержать их — другое дело. Она не сопротивлялась.
— Мне показалось… возможно, вам нужна помощь, — сказала она тихим шепотом.
— Эта мысль делает вам честь. — Я огляделся.
Это была та же комната, где происходила предыдущая сцена. Бармен все еще протирал тот же стакан; стоял тот же запах жареного лука и пролитого вина, те же потемневшие балки, те же тусклые медные котелки у камина. А были ли они теми же? Может быть, и нет. Языки пламени выглядели ободряющими и успокаивающими, но если они и горели, то я не мог этого почувствовать с того места, где сидел.
— Тот человек — ваш друг — ушел и оставил вас, — сказала девушка. — Вы выглядели…
— Действительно — немного странно, — сказал я. — Давай пропустим остальной шаблон, дорогая. Более глубокие темы для разговора ждут нас.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — сказала она слабым голосом, который тем не менее звучал, как цыганская гитара в ночи.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Мисс Реджис. Курия Реджис.
— И ты уже знаешь мое имя, не так ли?
— Конечно. Я думаю, ты совершил ошибку…
— У меня был широкий выбор ошибок, и я совершил их все.
Я отпустил ее и потер свои кисти, но это не помогло. Я хотел размять и лодыжки, но воздержался. Моя грудная клетка отзывалась болью при каждом вдохе, но я все же дышал.
— Ты можешь начать, разъяснив следующее, — сказал я. — Сидели ли мы с тобой ранее — за этим столиком — в этой комнате?
— Нет, конечно, нет.
— Почему ты здесь?
— Из-за твоей записки, конечно. — Ее глаза искали и, кажется, не могли что-то найти в моих глазах.
— Расскажи мне о записке.
— В газете. В колонке индивидуальных объявлений.
— О чем в ней говорилось?
— Просто — я нужна тебе. И твое имя.
— И ты пришла — только поэтому?
— Если ты не нуждаешься во мне, я уйду.
— Сиди спокойно. Закажи сэндвич. Досчитай сотнями до миллиона. Если я не вернусь к этому времени, начинай без меня. — Я ухватился за край стола и перетащил ноги под себя. Они были достаточно тверды, но у комнаты наблюдалась тенденция к тряске.
— Итак, я иду опять, — сказал я. — В третий раз заклинать.
Когда я обернулся от двери, столик был пуст.