Шаги остановились, мягко скрипнул отодвигаемый стул. Зашуршала одежда. Я не открывал глаз и старался выглядеть старым джентльменом, который пришел полистать переплетенные тома «Харпер» и совсем случайно задремал на середине 1931 года; но я слышал мягкое дыхание и чувствовал на себе чей-то взгляд.
Я открыл глаза, она сидела за столом напротив, была она молодой и печальной, несколько бедно одетой, и она сказала:
— С вами все в порядке?
26
— Не исчезайте, леди, — сказал я. — Не превращайтесь в дым и не исчезайте. И даже просто не вставайте, и не уходите. Просто посидите здесь и позвольте моему пульсу замедлиться до 90 ударов в минуту.
Она слегка покраснела и нахмурилась.
— Я… подумала, что вы, возможно, больны, — сказала она, вся такая чопорная и правильная, готовая сказать все волшебные слова, которые делали ее соответствующим членом действующей семьи.
— Точно. А что с тем парнем, с которым я вошел? Не так ли звучат следующие строчки?
— Я не понимаю, что вы имеете в виду. Никто с вами не входил — я, по крайней мере, не видела. И…
— Вы давно наблюдаете за мной?
На этот раз она действительно покраснела.
— Ну, сама мысль…
Я потянулся и взял ее за руку. Она была нежной, как первое дыхание весны, мягкой, как выдержанный виски, теплой, как материнская любовь. Моя рука сжала ее запястье, как когти ястреба, хватающего цыпленка. Я разжал пальцы, но она не двинулась.
— Давайте пропустив все ритуальные ответы, — сказал я. — Происходит что-то довольно странное; и вы, и я знаем это, верно?
Румянец исчез, она побледнела, ее глаза пристально смотрели в мои, как будто я знал секрет, который мог спасти жизнь.
— Вы… вы знаете? — прошептала она.
— Может быть, нет, мисс, но у меня сильное подозрение.
Я выбрал не то слово; она напряглась, сжала губы и стала такая праведная.
— Хорошо! Это был просто христианский порыв…
— Чепуха, — сказал я. — Извините за грубость, если это грубость. Вы сидели здесь со мной, разговаривали. Почему?
— Я сказала вам…
— Я знаю. А сейчас скажите настоящую причину.
Она посмотрела на кончик моего носа, на мое левое ухо, и наконец, мне в глаза.
— Я… видела сон, — сказала она.
— Пивной бар, — сказал я. — В захудалом районе. Толстый буфетчик. Кабина, справа от входной двери.
— Боже мой, — сказала она тоном человека, никогда не упоминающего имя божества своего всуе.
— Я тоже, — сказал я. — Как вас зовут?
— Реджис. Мисс Реджис. — Она остановилась, как будто сказала слишком много.
— Продолжайте, мисс Реджис.
— Во сне я была человеком, который был нужен, — сказала она, обращаясь уже не совсем ко мне, но к кому-то, возможно, внутри ее самой, кому в прошлом совсем не уделялось внимания. — Я была важна — не в смысле положения или титулов, но потому что мне доверили что-то важное, я должна была выполнить долг… чести, ради которого и есть смысл жить.
У меня хватило ума ничего не говорить, пока она рассуждала вслух, вспоминая, как это было раньше.
— Зов был ниспослан среди ночи, тайное послание, которого я ждала. Я была готова. Я знала, что делать. Я встала, оделась, пошла в назначенное место. И… вы были там. — Тут она посмотрела на меня. — Вы были моложе, больше, сильнее. Но это были вы. Я уверена в этом.
— Продолжайте.
— Я должна была предостеречь вас. Существовала опасность — я не знаю какая. Вы намеревались встретить ее лицом к лицу, один.
— Вы просили меня не ходить, — сказал я. — Но вы знали, что я должен отправиться в любом случае.
Она кивнула.
— И… вы пошли. Я хотела закричать, побежать следом за вами, но… вместо этого я проснулась. — Она неуверенно улыбнулась. — Я пыталась убедить себя, что это был всего лишь глупый сон. И все-таки — я знала, что это не так. Я знала, что это было важно.
— Поэтому вы вернулись.
— Мы шли по холодным пустым улицам. Вошли в здание. Ничто не было тем, чем казалось. Мы проходили комнату за комнатой в поисках… чего-то. Подошли к стене. Вы ее сломали. Мы очутились в большой, со странной изысканной люстрой, комнате, похожей на зал, в котором короли и послы могут подписывать договоры. А следующая комната была ночлежкой.
— Не уверен, — сказал я. — Я видел комнаты и похуже.
— Затем ворвался человек, — продолжала она, игнорируя меня. — У него было оружие. Он прицелился в вас и… застрелил у моих ног. — Печальный взгляд возвратился на ее лицо, взгляд, способный довести даже каменное сердце до разрыва.
— Не совсем, — сказал я. — Я здесь. Я живой. В действительности этого не случилось. Ничего не вышло. Мы были во сне — вместе.
— Но… как?
— Я участвовал в эксперименте. Человекоподобная морская свинка. Большие машины, соединенные с моей головой. Они заставили меня видеть сны, сумасшедшую чепуху, в которой все перемешалось. Каким-то образом вы попали в мой сон. Самое смешное — я думаю, они не знали об этом.
— Кто они — эти люди, о которых вы говорите?
Я махнул рукой.
— Из коттеджа. Из лаборатории. Умные головы, врачи, физики. Я не знаю. Такие парни, которые проводят время в маленьких комнатах, наполненных радиолампами и циферблатами, делая заметки на компьютерах.
— Как случилось, что вы приняли участие в их экспериментах?
Я покачал головой.
— Это все, как в тумане. Думаю, что я был очень сильно пьян, длительное время.
— Где ваша семья? Ваш дом?
— Не тратьте попусту сострадание, мисс Реджис. У меня их нет.
— Ерунда, — сказала она, — ни одно человеческое существо не живет в вакууме. — Но оставила эту тему. — Вы упомянули коттедж. — Она взяла новый галс. — Какой коттедж это был?
— А сколько у вас их в городе, леди?
— Пожалуйста, не притворяйтесь. В этом нет необходимости, вы знаете.
— Приношу извинения, мисс Реджис. Тот, который в той стороне. — Я ткнул пальцем за спину. — Красивая земля, большие деревья. Вы должны были его заметить, если вы здесь живете.
— Я живу здесь всю свою жизнь. В этом городе нет такого коттеджа.
— Хорошо. Может быть, это исследовательская лаборатория, правительственный особняк.
— Там ничего подобного нет. Это, видимо, не здесь, мистер Флорин.
— Три квартала от того места, где мы сидим, — сказал я. — Может быть, четыре. Десять акров, если не больше.
— Вы уверены, что это не часть сна?
Я жил на их деньги последние две недели.
— Можете вы отвести меня туда?
— Зачем?
Она уставилась на меня.
— Затем, что мы не можем все это бросить, не правда ли?
— Я думаю, что ничего страшного, если мы и поглядим, — сказал я. — Может быть, мне удастся получить новый заказ.
Она последовала за мной в ночь, сопровождаемая неодобрительным взглядом пожилой дамы за столом выдачи книг. Десять минут заняло у нас, чтобы пройти три квартала к тому месту, где я покинул коттедж двумя неделями ранее. За квартал до него я знал, что что-то неверно было в моих расчетах. Магазины, заправочная станция и ломбарды на всем пути выглядели нормально, но там, где должна была быть высокая стена из красного кирпича, стоял заброшенный склад: акр или около того искривленных подъездных путей и разбитого стекла.
Мисс Реджис не сказала ни слова, хотя и могла бы. Она спокойно шла рядом, когда я повторил маршрут. Я обнаружил знакомый ломбард с одетым в запылившийся смокинг манекеном в витрине, кондитерский магазин с пыльной помадкой, улицу, где находился дом, в котором я снимал комнату. Но когда возвратились к особняку, там по-прежнему был склад.
— Соседствующее окружение все еще здесь, — сказал я. — Все, чего не хватает — это коттеджа. Великовато для того, чтобы потеряться, но человек в моем возрасте становится слегка рассеянным.
— Вы уверены, что прошли весь путь пешком от, где вы там были, до места, где снимали комнату? Может быть, вы наняли кэб или…?
— Ага. Ни кэба, ни автобуса, ни троллейбуса, ни даже велосипеда. На своих двоих. Может быть, я многого не помню, но что я помню, я помню хорошо. Так, как я себя чувствовал, я не мог пройти больше четверти мили. Давайте посмотрим фактам в лицо, мисс Реджис. Кто-то украл особняк и оставил на его месте эту кучу мусора, возможно, со значением. Моя задача вычислить причину этого.
— Мистер Флорин, уже поздно. Вы устали. Наверное, будет лучше, если вы сейчас отдохнете. Завтра мы можем встретиться после работы, возможно… — Ее голос затих.
— Обязательно, — сказал я. — Хорошая мысль, мисс Реджис. Извините, что отнял у вас время. Вы были правы во всем. Нет ни коттеджа, ни исследователей, ни машины сновидений. Но сто долларов были реальными. Остановимся на этом. Спокойной ночи и спасибо за компанию.
Она стояла с нерешительным видом.
— Куда же вы пойдете?
— Кто знает, мисс Реджис? Мир велик, особенно, когда вас не связывают чьи-либо деспотические ограничения. В Грейфел, возможно. Это красивое место, где сила тяжести на восемнадцать процентов меньше и множество кислорода и большое желтое солнце в паре сотен световых лет отсюда.
— Кто рассказал вам о Грейфеле? — прошептала она.
— Бардел. Он был актер. Не очень хороший. Забавно, но Носатый подумал, что я — это он. Можете себе это представить?
— Грейфел был местом нашего летнего отдыха, — сказала она озадаченно.
— Не говорите; у озера, в двадцати восьми милях отсюда.
— С чего вы это взяли?
— Хорошо, скажите вы, где он.
— Грейфел в Висконсине, около Чикаго.
— Остановите меня, если я пою не в тональности, но разве это не Чикаго?
— Что вы — нет. Конечно, нет. Это Вулфтон, Канзас.
— Я чувствовал, что не все мне знакомо в этих местах.
— Как получилось, что вы здесь несколько недель, как вы сами сказали, и даже не знали этого?
— Этот вопрос никогда не вставал. Конечно, мои социальные контакты были ограничены.
Она смотрела на меня, и я почти мог слышать, как она размышляет обо всех вещах, которые могла бы сказать. То, до чего она додумалась, было: