— Они до сих пор ко мне привыкают, — заметил он с улыбкой мирского человека.
Под историю своей жизни он прикончил большую часть первой порции джина с тоником — джина много, тоника мало. Приготовление второй порции позволило мне спросить о том, что меня действительно интересовало: об истории с монахом-призраком из Донвеллского аббатства.
Разумеется, я не думала, будто Генриетта стала свидетелем проникновения в дом ее брата привидения. Исходя из огромных познаний о сверхъестественном, почерпнутых из программ на столь животрепещущую тему в течение нескольких информативных вечеров, проведенных с «Историческим каналом» (в конце концов просмотр «Исторического канала» можно считать карьерным ростом), — почему призрак воспользовался дверью? Разве он не способен проникать сквозь стены?
Я почуяла — за этим стоят человеческие силы.
Я почуяла человеческие силы, интересующиеся Селвик-Холлом, Пурпурной Горечавкой, Майлзом, Генриеттой или всеми вышеперечисленными вместе. Человеческие силы, работавшие на французов. Любой шпион, выбравший себе такое имя, как Черный Тюльпан, не постесняется прибегнуть к переодеванию. А какой костюм лучше костюма монаха-призрака? Под плащом ничего не разберешь, а если кто-нибудь и заметит темную фигуру, перемещающуюся по усадьбе, как заметила ее Генриетта, он просто посчитает ее беспокойным духом монаха, бесконечно ищущим свою потерянную любовь.
По дороге в Донвеллское аббатство я составила в уме список вопросов. Первым стоял вопрос, насколько широко была распространена история о местном призраке в 1803 году. Являлась ли она, например, сведениями, которые мог получить французский тайный агент, базирующийся в Лондоне? Можно было предположить, что друзья семьи Селвик слышали историю о призраке, как и любой выходец из этой части Суссекса. Маркиза де Монтваль была родом из Йоркшира, а значит, если история являлась чисто местным делом, она о ней не знала, как и мадам Фьорила, итальянская оперная певица.
Эх, не знала я, где находилось родовое гнездо Вонов. Интересно, нет ли в библиотеке Колина подходящего древнего выпуска «Дебретта»[41].
— Когда я принял приход, они пытались опробовать на мне местную историю с призраком, — доверительно сказал викарий, когда мы отошли от столика с напитками, уступая место другим, — но, должен сказать, пока он никак себя не проявил.
— Не представляю, как призрак смог так долго продержаться в этом доме, — заметила я, оглядываясь на тяжелое темное дерево и массу столиков, уставленных фотографиями в серебряных рамках. — Скорее всего он боялся на что-нибудь наткнуться.
Викарий хмыкнул.
— Либо испытал эстетический шок.
Я усмехнулась:
— Думаете, он попытался устроить обмен с другим призраком? Так и вижу рекламное объявление: «Монах-призрак, возраст пятьсот пятьдесят лет, ищет для проживания, завывания и долгих прогулок по сельской местности продуваемый сквозняками замок».
— Зачем так старомодно? — спросил викарий, сделав глоток. — Что скажете о специальном выпуске «Меняясь комнатами» для мира духов?[42]
— Класс!
Я прыснула в почти не тронутый бокал с вином. Мы болтали всякие глупости, придумывая сценарий первых двух серий. Ничто не сравнится с переделкой собакой Баскервилей дома Ашеров — после падения, конечно[43].
Колин повернул голову в сторону источника веселья. Я помахала ему рукой.
— Может, прийти на выручку вашему приятелю, а? — спросил викарий, взбалтывая в стакане остатки джина с тоником.
— Он не мой приятель, — быстро ответила я, бросив взгляд на Колина и Джоан, та заметила и злобно на меня зыркнула. — Хотя, похоже, это здесь всеобщее заблуждение.
Викарий хмыкнул.
Я собралась подбочениться, но вовремя вспомнила, что с бокалом вина в руках это не самая удачная затея.
— Ничего подобного! — запротестовала я. — Я просто пользуюсь его архивами.
— А-а, — протянул викарий, — значит, теперь это так называется.
— Не надо, — попросила я. — Только не надо. Вы присоединяетесь к моей миссии по спасению, или мне одной подниматься в атаку?
— Я присоединюсь, — викарий побренчал кубиками льда и блаженно улыбнулся, — как только допью.
Я с упреком на него посмотрела.
— Куда подевался тот дух крестоносцев?
— Ступай с Богом, милое дитя, — замогильным голосом напутствовал он меня, и я рассмеялась, отправляясь в экспедицию по спасению Колина.
Джоан ничуть не обрадовалась моему столь скорому возвращению — полагаю, она надеялась, что викарий благополучно продержит меня у столика с напитками, — но постаралась извлечь максимум из ситуации, окинув снисходительным взглядом мое позаимствованное платье для коктейлей. Я выбрала в гардеробе Серены запахивающееся одеяние, какие вошли в моду пару лет назад, с подобием геометрического узора из черных, зеленых и белых квадратов, наезжающих друг на дружку. Я не особо огорчилась, надевая вещь, оставленную как откровенно вышедшую из моды; не говоря уже о главной радости платьев с запахом — они не совсем универсального размера, но это, вне всякого сомнения, лучше, чем втискиваться в одно из старых платьев-труб Серены, которые явно относились к эпохе пугающей худобы этой девушки, равно как и к эпохе более коротких юбок. Они были бы слишком обтягивающими, слишком короткими или то и другое вместе. Пэмми, естественно, одобрила бы такой выбор, что послужило более чем достаточной причиной их не надевать.
— Какое очаровательное платье, — заметила Джоан с пренебрежительной улыбкой. — Я тоже носила такое… два года назад.
— Оно из гардероба Серены, — невинно объяснила я. — У нее великолепный вкус, вы не находите? — С почти невыносимым удовольствием я смотрела, как корчится от неловкости Джоан. Сжалившись, я сказала: — У вас прелестный дом.
И почти немедленно пожалела о своем благотворительном порыве, так как Джоан выдала длинный монолог о сельских занятиях с единственной целью — заставить меня почувствовать себя невежественным чужаком. Добилась она только того, что я пожалела о своем решении воздержаться на этот вечер от спиртного; излишеств вечера четверга (точнее, похмельного утра пятницы) оказалось достаточно, чтобы я поклялась навеки завязать с излишествами. Однако полчаса с Джоан заставили бы и завзятого трезвенника броситься за бутылкой.
— Вы ездите верхом? — спросила Джоан тоном человека, ожидающего — а точнее, надеющегося — получить отрицательный ответ.
Вообще-то много-много лет назад я ездила верхом, став жертвой неизбежной болезни «я хочу пони», которая поражает восьмилетних девочек так же неотвратимо, как ветрянка. Один укус блохи в сочетании с осознанием того, что мне не позволят скакать босой по полям и прыгать через препятствия, как в фильме «Национальный Бархат», излечил меня от вируса верховой езды.
Я не видела причин делиться всем этим с Джоан. Среди прочего у меня закралось подозрение, что мое заявление об умении ездить верхом заставит Джоан устроить для всех нас верховую прогулку, и я не собиралась попадать в эту ловушку, а затем и на самом деле упасть в какую-нибудь канаву. Большое спасибо, но меня вполне устраивает нынешнее состояние моих ключиц.
— Обычно на автобусе, — бодро ответила я.
Джоан непонимающе на меня посмотрела.
— Какое необычное имя.
Теперь я непонимающе на нее уставилась. Может, я не уловила суть какой-то идиомы?
— Обычно их так называют.
Рядом со мной начал подхрюкивать Колин.
Джоан ухватилась за возможность похлопать его по спине.
— Все, — выдавил Колин, — в порядке. Не обращайте, — давясь, продолжал он, — на меня внимания.
Джоан превратилась в воплощенную заботливость.
— Тебе нужно воды, — заявила она, применяя свою фирменную технику буксировки.
Не знаю, какими видами спорта она занималась, но мышцы рук накачала здорово: не успел Колин отдышаться, как Джоан уже уволокла его в другой конец комнаты.
Я осталась совершенно одна среди незнакомых людей.
— Мне тоже приятно с вами познакомиться, — пробормотала я себе под нос.
Девушка с длинными волнистыми волосами, которая стояла в двух шагах от меня, наблюдая за происходящим, подошла ко мне с дружеской улыбкой:
— Здравствуйте.
Человек! Обращается ко мне! Я готова была ее обнять. Ничто так не деморализует, как одиночество на вечеринке… за исключением преследования человека, который ощутимо не хочет твоего присутствия здесь. Будь я проклята, если пойду за Джоан и Колином к столику с напитками. Если он хочет выпутаться, пусть делает это сам.
Не очень-то он и старался.
Проследив мой взгляд, моя новая знакомая сказала:
— Не обращайте внимания на Джоан. Она не в себе с тех пор, как Колин ее бросил.
— Это случилось недавно? — Я постаралась, чтобы вопрос прозвучал не слишком заинтересованно.
— Около двадцати лет назад… Джоан тогда было восемь лет, и с тех пор с ней невозможно ужиться. — Девушка протянула руку. — Я Сэлли, сестра Джоан.
— О-о… — виновато протянула я.
— А вы, — продолжала Сэлли, лукаво поблескивая глазами, — должно быть, Элоиза.
— Откуда вы знаете?
Сэлли начала разгибать пальцы.
— Давайте посмотрим. Американка, рыжая, с Колином.
— Не совсем с Колином, — грубовато заметила я. Распространение сплетен в романах Джейн Остен — когда все новости становятся достоянием соседских помещиков в течение пяти минут — я всегда находила бесконечно очаровательным, но теперь начинала менять свое мнение. Почему все в этой комнате — во всем графстве Суссекс, насколько я знаю — решили, будто у меня отношения с Колином? Хорошо, я живу в его доме, но горе, горе этому времени, когда человек не может принять у себя гостя противоположного пола без обвинений в недостойном поведении.
Я и в самом деле слишком зажилась в эпохе Регентства. Следующим шагом станет потребность в компаньонке или компрометации.