- Почему вы так думаете? - почтительно пролепетала Лера.
- Яна - единственный человек в нашем окружении, которому Арсений мог бы написать именно такую записку, если б дарил цветы.
- Я бы хотела закрыть кабинет, - нерешительно сказала я, немного ошеломлённая словосочетанием "в нашем окружении". Я это в каком окружении очутилась? И почему? Не из-за того ли, что Арсений принял меня?
- Выходим, - сказал Володя и посторонился, недвусмысленно глядя на Леру, чтобы та вышла первой.
Испуганно глядя на меня, Лера вышла в коридор, где почтительно поздоровалась с женщиной, дожидавшейся Володю. Тот же совершенно спокойно взял у меня розы и сумку: "Давайте подержу, пока закрываете" и тоже встал в коридоре. Насторожённо прислушиваясь, не говорят ли чего обо мне, я быстро закрыла замок. Повернулась к ним и обнаружила, что Лера быстро уходит по коридору. А молодая женщина, в лёгкой шубке, со светлыми волнистыми волосами по меховому вороту, вдруг показалась мне знакомой. Чем? Может, лёгкой доброжелательной улыбкой, которой я вовсе не ожидала увидеть от неё... Вспомнила! Ого... Это одна из девушек с фото - тех, сидевших на стульях, за которыми стояли мужчины.
Она приветливо улыбнулась мне и протянула руку.
- Меня зовут Лена. Рада познакомиться с вами. Володя много о вас рассказывал.
- Яна, - озадаченно откликнулась я и почти сразу насупилась, заметив, как пристально она меня разглядывает. Ищет сходства с сестрой Арсения - с Наташей? И вредным голосом, косясь на Володю, спросила: - А как он мог вам многое рассказать, если мы познакомились только вчера?
- Вчерашнее знакомство произвело на него большое впечатление, - засмеялась Лена. - Володя у нас человек впечатлительный. Хотите, проводим вас к выходу?
Я отказалась. Забрала у Володи розы и сумку, распрощалась с ними и поспешила к выходу, на ходу размышляя и философствуя. Секретарь своим обращением на "ты" низвела меня до положения... Ну, скажем мягко, технички, каковой я, по сути, являюсь. Мне было тяжело с ней разговаривать, потому что в её тоне постоянно чувствовался мотив: помни, кто я такая - и кто ты, между нами горы богатства и ведро с шваброй. А с этими двумя, в которых чуть не за километр чувствуется аристократическая косточка, я чувствовала себя легко и непринуждённо, хотя они мне "выкали". Почему так? Интересно, но необъяснимо. И я оказалась в "нашем окружении". Мне приятно? Конечно.
Попрощавшись с Виленом Степановичем, я вышла на крыльцо. На этот раз не выскочила по привычке, а именно вышла: боялась столкнуться с Тарасом. Хотя для него теперь в этом здании ничего не светит.
Прошла пару шагов, озираясь. Нога поехала по скользкому мрамору.
За локоть меня сзади взяли крепко и надёжно. Отобрали цветы и сумку и отвели к машине. Не сопротивлялась. Впереди целый день свободен. И стало любопытно, куда меня отвезёт Арсений.
А он сел за руль и спросил, глядя в ветровое стекло:
- Почему так долго?
- Встретилась с Володей. Он познакомил меня с Леной, - правдиво сказала я.
- И что? - иронично спросил он.
- Поболтали, - отрезала я и повернулась к заднему сиденью: - Ты чего так небрежно мои цветы забросил? Мог бы и аккуратней.
Он наконец посмотрел на меня. Лицо непроницаемое, как обычно. Что его заставило взглянуть на меня? "Мои" цветы? Или "ты"? Я снова села на место, удобно устроившись, и спросила:
- А тебе на работу не надо?
- Надо. Но у меня всегда есть те самые полтора часа перерыва. А ты?
- Что - я?
- Тебе больше никуда не надо? Отвезти тебя на рынок?
Я задумалась. На рынок всегда успею. Мама всё равно раньше обеда не ждёт.
- Знаешь, если есть время, отвези меня в то же кафе. У меня теперь подруга живёт. Надо бы чего-нибудь к чаю принести домой.
- А если у меня есть время не только на отвезти?
- Прекрасно, - сказала я, сообразив, чего он ждёт от меня. - Можем, посидеть в кафе, выпить чаю. Сейчас там народу маловато, так что очень хорошо.
- А потом?
- Полтора часа, - задумчиво повторила я. - Вы (и осеклась - опять с непривычки выкнула)... знаете детский парк через дорогу от кафе? Можно погулять. Там тропинки постоянно чистят от снега.
- Согласен. - Он выдохнул слово с таким облегчением, что внимательней пригляделась к нему: несмотря на тон облегчения, он выглядел очень напряжённым.
Дорога занимала всё его внимание, едва мы выехали со двора. Но всё-таки именно он первым заговорил:
- Яна, где будешь встречать Новый год?
- Пока не знаю, - пожала я плечами - и затихла: а для него ведь этот вопрос насущный. С кем же он год назад встречал праздник, о котором говорят: как Новый год встретишь, так и весь год жить будешь? А некоторые считают, есть примета: с кем проведёшь, с тем и останешься. А до праздника - шиш да маленько осталось.
Он снова смотрел вперёд. Спокойный, как будто вёл простой, лёгкий разговор. А я рассердилась. Ну сколько можно!.. Теперь я ещё себя и виноватой чувствую, из-за того что он... Да ладно, он всего лишь спросил... Но как с ним вообще разговаривать, если я о нём столько знаю?.. И тогда светским тоном я спросила:
- А ты где бы хотел встретить Новый год? Небось, в Альпах?
- Почему в Альпах? - удивился он.
- Ну, у кого деньги есть, обычно куда-нибудь уезжают.
- Необязательно в Альпах. Можно и дома встретить.
- Ага, - задумчиво продолжила я. - С утра пропылесосить ковры, вымыть полы, протереть пыль. Потом на кухню и не выходить из неё часов до девяти. Результат: свалилась за стол, отдышалась, слопала столько, сколько вошло за время Голубого огонька, и уползла спать. Ура! Новый год наступил!
Он улыбнулся. Наконец-то. Каменное лицо сразу стало мягче. Чего мы и добивались. Так. Чего бы ещё сказануть, чтобы совсем растаял?
- Ты давно знакома с Инной Валерьевной?
Он меня выручил, сам того не подозревая. Я уже отчаялась искать тему для беседы.
- Давно. Мы жили в одном бараке, когда были маленькими. Дом Артиста назывался. Это там, где сейчас женский монастырь.
- Дом - помню, - задумчиво сказал он. - Такой странный был. Со стороны остановки - двухэтажный, а со двора - одноэтажный.
- Ага. Мы когда там жили, зимой постоянно со льдом по всем углам. Толстый такой лёд был. Я своих кукол заставляла ездить по нему, - усмехнулась я. - Зато было весело. Любой взрослый считал себя обязанным следить за детьми, а мы этого терпеть не могли. Ох я и набегалась с мальчишками! У нас там было где побегать - развалины старой церкви, монастырь... Самое страшное в этом бараке, что там воду надо было носить от колонки. Потому как заранее известно было, что этот дом точно идёт под снос, и воду не проводили. Терпеть не могла, когда приходилось зимой на колонку бегать. Все варежки мокрые - идёшь, вода плещется, а ведро тяжёлое. Вечно с цыпками бегала. Мама говорила, чтобы я не приносила полное, а мне так не хотелось выходить за водой ещё раз. Вот и носила полное... О, приехали! Что-то я разболталась! - смеясь, сказала я.
Арсений завернул во двор кафе, остановил машину. Я оглянулась, ожидая, что он сейчас выйдет, чтобы открыть мне дверцу. Но он некоторое время посидел, чуть ссутулившись, а потом тоже обернулся ко мне. Сначала помог освободиться от ремня. Потом... Он взял мои руки, покачал их в своих ладонях, грея мои пальцы (но ведь в машине тепло!) и не сводя с меня чуть прищуренных серо-голубых глаз, словно выглядывающих во мне что-то необычное.
- Я хотел бы попросить тебя... Только не убегай, ладно?
- Да я и не... - начала я, удивлённая...
Он нагнулся и поцеловал меня.
18
Увлечённая болтовнёй, с облегчением попавшая на тему, может, и скучную для него, но имеющую для меня то прекрасное значение, что можно тараторить без перерыва, я не сразу сообразила, что происходит.
Кепка медленно съезжала набок, пока не застряла, между моей щекой и верхом сиденья. А потом она вообще куда-то провалилась. Как и я...
Помнила только, витало лёгкое, поверхностное недоумение, отчего мне так неудобно. Помнила, что потом сильная рука полностью развернула меня к себе. Кажется, куртка у него оказалась расстёгнутой. И, хотя в машине было тепло, мне захотелось туда, в ещё более уютное тепло. Может, из-за того что сегодня Арсений вместо делового костюма надел тёплый джемпер. Что я заметила тоже мельком. И я, распахнув полы его куртки, просунула руки обнять его, а в это время его губы жадно заскользили по моей шее, оставив мои губы, и я задыхалась, оттого что мне стало трудно дышать без его дыхания, и я протестующе замычала и сама начала искать его рта. Я вжималась в него, в тёплого и мягкого, а он обнимал меня судорожно и сильно, словно не верил моему стремлению к нему и боялся, что я и впрямь вот-вот исчезну. Его ладони гладили мою спину (мгновение выпадения в реальность: ой, когда же он на мне-то куртку расстегнул?), вздрагивая... Я всё-таки одну свою руку смогла поднять по его спине, через собравшиеся складки джемпера, до его затылка и, заставив склонить голову, снова поймала его губы... Или он поймал - мои...
... Очнулись: я - полусижу на нём, закинув одну ногу на его колено, губы пересохли от горячего дыхания, лицом к лицу с ним; он - сцепил пальцы на моей спине, глаза потемневшие, но не пасмурные, а скорее - предгрозовые. Вытащил руку - на другой я почти повисла, погладил ладонью по щеке и снова поцеловал - ласково коснулся моего рта. Отстранился снова взглянуть... Дыхание частит у обоих...
- Ну ты даёшь, - шёпотом.
- А кто первым начал? - тоже прошептала.
- Разборки будем до первого поцелуя? Или как?
- Не дразнись, - буркнула я и лбом ткнулась в его грудь. Потом спохватилась: без его рук упаду! Сижу слишком ненадёжно. И стала поспешно убирать ногу с его колена.
- Не торопись... Просто посидим...
Как будто это бывает просто - когда обнявшись. В какой-то момент меня вдруг повело: показалось, мы с ним танцуем танго, словно замерли на миг - и он, страхуя меня за пояс, покачивает меня на своём бедре, а я прислонилась головой к его плечу ...