Лишь представив эти плотоядные взгляды, я передернулась и застонала. Неужели выхода нет?
И тут подходит ко мне некто и предлагает новые таблетки для похудания. Обещая быстрый эффект и полную безобидность, а взамен требуя крупную сумму денег. Можно сказать, все, что накоплено непосильным трудом и отложено на черный день. Соглашусь ли я?
Я ненадолго задумалась. По всему выходило, что соглашусь, но в одном-единственном случае — этому человеку я доверяю. Это или близкий друг, или кто-то, вызывающий безусловное доверие. Например, лечащий врач.
Набравшись храбрости, я снова позвонила Стройкину:
— Валера?
— Что, еще кому-то нужна охрана??? — взревел тот, едва заслышав мой голос.
— Нет-нет, Валерочка. — залепетала я. — Никому пока не нужна. У меня только один вопросик, маленький. Твои люди выяснили, кто предлагал таблетки актрисам и певице?
— Нет. — сухо ответил Стройкин. — Никакие незнакомцы с ними в контакт не вступали.
— Да вряд ли они стали бы покупать дорогое лекарство у незнакомцев. — нетерпеливо возразила я. — А между собой-то они были знакомы?
— Не раз пересекались на разных тусовках, здоровались при встречах. Но закадычными друзьями не были, если ты об этом. Даже просто приятельства между ними никто не замечал.
— Ты не проверял, у кого они обычно лечились? У них всех не один и тот же врач?
— Не учи меня работать. — буркнул Стройкин и отключился. Понятно, тоскливо подумала я, глядя на замолчавший телефон, ничего он не проверил. Ладно, будем надеяться, после моего звонка все же займется.
Я пошла на кухню и вновь попыталась выпить чаю. На сей раз мне удалось вскипятить воду и даже залить ей чайный пакетик, но тут раздался телефонный звонок, кружка выскользнула из моих дрожащих рук и упала на пол, окатив меня кипятком. Боль от ожога слегка отвлекла меня от невеселых мыслей, и целых четверть часа я сидела на краю ванны, промывая ноги холодной водой, смазывая разными мазями и заклеивая противоожоговыми пластырями. Пока врачевала физические раны, душевные слегка отступили, но скоро вновь напомнили о себе очередным звонком мобильника.
Кое-как поковыляв до коридора, я достала аппаратик из кармана плаща, и ахнула: 11 пропущенных звонков! Кто же так по мне соскучился глубокой ночью? Но вот мобильник у меня в пуках, и пока молчит, но веселые трели в квартире не смолкают. Кажется, народ переключился на наш домашний номер.
Я вошла в комнату и подняла трубку:
— Слушаю!
— Это квартира Мити Золотухина? — спросил немолодой женский голос.
— Да.
— Я ясновидящая Клавдия. — преставился голос. — Мы с Митей были большими друзьями. А вы — его жена?
— Он холостой. — зло ответила я, гадая, что ей могло от меня понадобиться.
— Я готова дать интервью вашей газете. — развеяла мое недоумение Клавдия. — Митю подставил злой человек, с черным сердцем. Мне было видение. Я готова рассказать, описать, как мрачно было на сердце у злодея.
— Вы ясновидящая? — с трудом сдерживаясь, спросила я. — Что ж, тогда мой ответ вы знаете сами.
Я бросила трубку на рычаг, но она тут же зазвенела снова. Тогда я сняла трубку и бросила на столик рядом с телефоном. Так, одной проблемой меньше. Но тут зазвонил уже мобильник. Я поглядела на дисплей — номер незнакомый. Ладно, отвечу.
— Ленка, узнаешь?
— Нет. — рявкнула я. Да что же такое, я же не выдаю себя за ясновидящую, почему должна угадывать имена звонящих?
— Это Тоня, быстро же ты меня забыла! — с обидой в голосе сказала бывшая одноклассница, с которой мы не виделись со школы. И как она тольок мой телефон достала?
— Ленка, это правда, что твой Митяй какие-то необычные лекарства украл, а потом врача убил? А что за лекарства-то были?
До этого момента я и не подозревала, что умею так виртуозно материться. Всегда считала себя девочкой-цветочком, этаким нежным одуванчиком, краснеющим про слове ж***па. И вот, на тебе… В трубке уже звучали короткие гудки, а я никак не могла остановиться. В горле пересохло, в глазах потемнело, и на миг мне показалось, что скоро я просто помру от инсульта, и мое расследование бесславно завершится.
Я отключила мобильный, вбежала в ванную и сунула голову под холодный кран. Это помогло. Я слегка остыла, вернулась в комнату и начала мечтать о мести Милочке. Может, когда она доберется до своего дома, убийца будет поджидать ее в подъезде? А бравые ребята из наружки скрутят после удачной попытки убийства, так сказать, возьмут у трупа! Я помотала головой, отгоняя непрошенные мысли. Нехорошо желать кому-то смерти. А хорошо выступать по телевидению, зная, что помогаешь посадить человека на много лет??? Все равно, смерти я ей не желаю, уговаривала я себя. Покушения вполне бы хватило. Но будет ли оно?
Никакой уверенности в этом у меня не было, а отомстить Милочке хотелось все сильнее. Вот сейчас выйду на улицу, доберусь до телефона-автомата, еще оставшегося в городе, и позвоню ей на мобильник. Скажу, что я и есть похитительница, но опознать мое лицо она уже не успеет. Я прикончу ее раньше. Пусть гнида поймет, каково ходить под прицелом, пусть она запрется в своей квартире на все замки, и трясется от ужаса!
Я вскочила, выбежала в коридор и торопливо стала одеваться. Успела натянуть джинсы, свитер, и потянулась было за плащом, но здравый смысл, наконец, дал о себе знать. Если Милочка узнает мой голос… если только заподозрит, что звоню я, и скажет об этом телевизионщикам, нам с Митяем конец. Конечно, можно изменить голос, говорить через бумагу, и примеру… но она все равно может догадаться.
Я медленно разделась и прошла в комнату. Надо выкинуть дикие мысли о мести из головы, надо попробовать хоть немного поспать этой ночью… Но как уснуть, если от гнева все просто горит внутри? Я вернулась на кухню и, не обращая внимания на осколки чашки и лужицу на полу, вытащила из навесного шкафчика бутылку Мартини, открыла ее и стала пить прямо из горла. И лишь когда приятное тепло дошло до рук, и голова слегка закружилась, поставила бутылку на стол и, слегка пошатываясь, пошла в комнату.
Моих сил хватило на то, чтобы раздеться, а затем я заснула тревожным сном, периодически вскрикивая не то от боли, не то от страха.
Проснулась я лишь в полдень, когда комнату залили яркие солнечные лучи. Голова слегка побаливала, но в целом, чувствовала я себя вполне прилично. С неохотой включила мобильный, на дисплее которого тут же высветилось 22 пропущенных звонка, отложила его в сторону и потянулась за одеждой. Мелькнула жуткая мысль, что кто-то из доброжелателей мог сообщить о аресте Митяя моей маме, и среди пропущенных звонков минимум половина — от нее, но я усилием воли отогнала эту мысль от себя, и даже не стала проверять, кто же звонил мне, пока я спала. Все равно я не в силах сейчас тратить остатки нервов на бесполезные споры о том, кто виноват и что делать.
Мобильник снова ожил. Ладно, со вздохом решила я, наверное, кому-то и в самом деле сильно понадобилась. Любопытные, надеюсь, все отпали за ночь. Я посмотрела на дисплей — номер вроде знакомый, но, опять же, не могу припомнить. Ну, если это кто-то зи бывших одноклассников, мало ему не покажется. Но это был Денис Солдатов.
— Лена, ты еще не уволилась? — вместо приветствия спросил он.
— Нет. А что, меня Бегемотова решила уволить по статье? — осторожно спросила я, не зная, что ожидать от замредакторши.
— За прогулы? Пока нет… — речь Дениса звучал как-то странно, видимо, из-за отсутствия привычных завернутых оборотов. — Ты болеешь, что ли?
Нет. — только тут я сообразила, что два дня не была на работе. Как-то этот факт совсем вылетел у меня из памяти из-за всех треволнений. — Я сегодня приеду. А ты разве не знаешь про Митяя?
— Нет, а что случилось? — удивился Денис.
— Он арестован за убийство. — отрезала я. — Что, редакторат не в курсе? Я-то думала, мне Бегемотиха не звонит, поскольку сочувствует моему горю.
— Может, она и сочувствует. — согласился Денис. — Даже уверен, что она посочувствовала бы, если бы узнала об этом прискорбном известии. Только эти два дня ее тоже не было на любимой работе. Да что там, ее и сегодня нет. И телефоны не отвечают — ни мобильный, ни домашний.
Глава 19
— Да озверели вы, что ли! — воскликнул Стройкин, когда мы с Денисом нарисовались на пороге его кабинета. — То вам медсестру охранять приспичило, то теперь квартиру редактора взламывать!
— Валерий Степанович. — исключительно вежливо сказал Денис. Впрочем, похоже, на сей раз изысканными оборотами он просто маскировал свою нервозность. — Вы считаете вполне нормальным, что замредактора покинула вверенный ей пост, зная, что больше никого из начальства в редакции не осталось? И даже никого не предупредила?
— Она могла в больницу попасть. — вяло возразил Стройкин, уже понимая, что от взлома двери ему не увильнуть. — Или в морг.
— Вы полагаете, эти простые мысли не пришли нам в голову? — Денис все еще говорил вежливо, но похоже было, что запас его интеллигенции стремительно истощается. — Мы полдня обзванивали городские больницы и морги. Нигде никаких следов.
Мы с Денисом и в самом деле с самого утра звонили во все места, которые только приходили нам в голову. Более того, Денис сумел вычислить по номера городских телефонов соседей замредакции, и одну из соседок мы даже застали дома. По нашей просьбе она долго звонила в дверь Бомотовой, и даже подергала ручку. Но дверь была заперта, и изнутри не доносилось ни звука.
— Придется сегодня мне снова вместо Бегемотихи номер в печать подписывать. — зло сказал Денис. — Я думаю, если она так и не найдется, я тоже не стану держать в одиночку на плаву эту дырявую подводную лодку. Еще под суд потом отдадут за подлог.
В разгар нашей розыскной деятельности в кабинет зашла Дагния и, едва заметно прихрамывая, подошла к редакторату. Подергала запертую ручку и недовольно спросила Дениса:
— Бомотова опять куда-то умотала с утра?
Меня она принципиально игнорировала.