В чем дело, она, разумеется, не понимала, но не нужно было медицинского образования, чтобы связать все эти внезапные смерти с сиреневыми таблетками. К счастью, пока никто не знал, что таблетки погибшим продала Дагния. К тому же, все смерти были признаны некриминальными, и уголовных дел по ним не завели. Тем не менее, Дагния была в глубоком шоке. А если кто-то узнает о таблетках? Может ли она быть уверенной, что все погибшие сохранили ее секрет? И как теперь быть с Бомотовой, вдруг и она умрет?
Первым ее желанием было вернуть Бомотовой деньги и отобрать таблетки. Но тогда бы у нее не осталось нужной суммы на операцию. Получается, все было напрасно? Поджог больницы, умершие из-за таблеток люди, ее страх? Если она откажется от операции, она останется хромой на всю жизнь. Но даже не это теперь казалось самым страшным. Куда хуже было то, что, если полиция все же заинтересуется погибшими, ее могут арестовать…
Но прошла неделя, и все было тихо. Дагния немного успокоилась и приняла окончательное решение — во что бы то ни стало уехать в Германию. Сначала на операцию, а потом, возможно, она устроится там на работу. Немецкий она знает в пределах школьной программы, но там, в конце концов, есть и русские газеты. Главное — зацепиться в стране, получить разрешение на работу, а там поглядим…
Но тут в игру вступил Золотухин, и Дагния снова занервничала. О детективных талантах Митяя она и так была довольно высокого мнения, и то, что он установил связь между пожаром, ограблением врача и гибелью людей от инсульта, ее просто добило. До получения Шенгенской визы оставалось совсем немного, и Дагния держалась на валерианке с пустырником и считала дни — десять, девять, восемь, семь… Главное, получить визу и уехать, а там пусть делают что хотят. Ее в стране уже не будет. А для того, что потребовать ее выдачи, доказательств не хватит. Ее ведь никто не запомнил в больнице. Там было темно, очень темно, она изменила лицо гримом… И никто не знает, что именно она дала погибшим сиреневые таблетки.
Она уже боялась держать дома красную коробку, о которой было столько разговоров, и потому притащила ее в редакцию и спрятала в кадке с огромным гибискусом. Если в редакции сделают обыск и найдут коробку, все равно не смогут ничего доказать. А она скажет, что видела, как коробку прятал в кадку Золотухин.
Она жила вся на нервах, то успокаивая себя, то накручивая вновь. Про Танечку она просто забыла. А та, не подозревая дурного, упорно принимала лекарство. Об ее смерти Дагния узнала с опозданием, как и о том, что уголовное дело по факту внезапной смерти наконец-то заведено.
Теперь она не могла уснуть по ночам даже с помощью транквилизаторов. Ей начало казаться, что во время пожара врач разглядел и запомнил ее лицо, что в полиция уже составила фоторобот, и ее разыскивают, чтобы предъявить для опознания врачу. Но и это было еще не все. Возле редакции внезапно появились бритые качки, один из которых угрожал Дагнии пистолетом. Поняв, что, кроме полиции, по следу похитительницу пошли и бандиты, она испытала такой ужас, что и без того измотанная нервная система не выдержала и дала сбой. Она стала опасной, как загнанная в угол крыса. Если появятся свидетели ее преступлений, ей придется просто уничтожить их. Всех, кто только может ее выдать. Если бы бедная Танечка осталась бы жива, Дагния, не колеблясь, убила бы и ее.
Она уговорила бомжа купить на свое имя сим-карту для мобильника, а на блошином рынке достала у какого-то кавказца пистолет с патронами. Пистолет она тоже запрятала в кадку. И в тот же день услышала, как Митяй договаривается о встрече с Тамарой Рыковой. Неизвестно, решилась бы она на убийство, если бы не этот подслушанный разговор. Но теперь судьба Тамары была решена.
Сначала она хотела позвонить ей с «левого» телефона и договориться о встрече, но потом передумала, и пришла поздно вечером, без предупреждения. Пистолет она с собой не взяла, справедливо решив, что клофелин надежнее. Как она и ожидала, Тамара уже собиралась ложиться спать, но, тем не менее, охотно впустила на часок приятельницу с шампанским. Она вовсе не связывала гибель подруг с сиреневыми таблетками, и потому Дагнию не опасалась. Та без особых проблем и угрызений совести кинула ей несколько таблеток клофелина в полный бокал, дождалась, пока Тамара потеряет сознание, вымыла посуду и свой бокал и покинула квартиру, аккуратно прикрыв за собой дверь.
После первого настоящего убийства ей стало еще страшнее. Теперь опасность грозила ей со всех сторон — и от полиции, и от бандитов. И вся надежда была лишь на то, что ей удастся уехать из страны раньше, чем ее заподозрят.
Она сидела словно на бочке с порохом, когда увидела статью Митяя о том, что Спиридонов запомнил особую примету преступницы и уже поделился с Митяем. Статья сыграла роль детонатора. Полностью расшатанная психика Дагнии не выдержала. Она подумала, что Спиридонов обратил внимание на ее хромоту. Конечно, пока еще никто не понял, что хромая девушка — это она. Про покалеченную ногу никто пока не знает, она сумела скрыть ее ото всех. Но в любой момент чертов Митяй может заметить, что она хромает! И она решила убить обоих — и запомнившего ее врача, и журналиста, которого люто возненавидела. Ведь именно он, Митяй Золотухин, привлек внимание полиции к загадочным смертям, а внимание бандитов — к редакции, где она работала!
Убив Спиридонова, она избавлялась от опасного свидетеля, который, как она полагала, мог при случае ее опознать. А от Митяя следовало избавиться как можно скорее, пока не заметил ее хромоту. И заодно пора прекратить дикое расследование, которое рано или поздно могло привести к ней. Надо было затянуть время, выиграть всего-то несколько дней, пока не будет готова виза…
Опять же, роковую роль тут сыграла случайность. Пока Дагния собиралась с духом для новых убийств, Золотухин при ней договорился со Спиридоновым о встрече в больнице. И, как только он уехал, а Денис зачем-то вышел из кабинета, она достала из кадки с гибискусом пистолет и коробку, вытряхнула из нее таблетки, запрятала все в сумочку и рванула в больницу.
В этом состоянии, похожем на приступ бешенства, она вполне могла бы пристрелить обоих — и врача, и журналиста. К тому же, ей удивительно везло. Сладкая парочка не стала беседовать во дворе, а прошла в административный корпус. Дагния следила за ними издали, стараясь никому не попадаться на глаза. Вот дверь за мужчинами закрылась, теперь надо было войти следом и два раза выстрелить в упор. Но тут к корпусу строевым шагом подошла какая-то крупная девица в куртке поверх белого халата и застыла почти возле входа. Она вынула папиросу и с наслаждением закурила, даже не собираясь уходить со своего поста.
Дагния чуть не взвыла от бешенства. Проскользнуть незамеченной мимо медсестры было невозможно. Тогда она быстро пошла вокруг корпуса, надеясь отыскать второй вход. И точно — через несколько минут наткнулась на незапертую дверь.
Ступая на цыпочках, она бесшумно поднялась сначала на второй этаж, а потом начала осторожно спускаться вниз по лестнице, пока не увидела сидящих в креслах Золотухина и Спиридонова. Она остановилась, пытаясь совладать с бешеным сердцебиением. Надо было спуститься и начать стрелять, но…. Руки бешено дрожали, и она понимала — попасть в цель сможет, только если подойдет к ней вплотную. Причем, подойти надо настолько близко, чтобы противник глядел ей в глаза и не видел, что она лезет в сумочку и достает оружие.
Разумеется, первым надо стрелять в Митяя — если дать ему опомниться, он просто отнимет у нее пистолет. Но ведь Митяй ее терпеть не может, и даже не пытается это скрывать. Он ни за что не подпустит к себе слишком близко! Хоть из вредности, но или сам отойдет, или ее оттолкнет. А если она встанет в двух метрах от него, он увидит, что она достает из сумочки пистолет. И, скорее всего, успеет его отнять.
Она поднялась на пару ступенек повыше, и тут ей в голову пришла свежая идея, показавшаяся ей просто гениальной. Она быстро взбежала наверх, достала купленный на блошином рынке мобильный и написала Золотухину смс «Лена за углом в обмороке выйди.»
Теперь оставалось только ждать. Она заранее надела тонкие вязаные перчатки, которые не должны были оставлять следов на гладкой поверхности. Через пару минут она услышала тихое звяканье мобильного — кому-то внизу пришла смс-ка. Она снова спустилась на середину лестницы, и увидела, как Митяй встает с кресла. Еще через минуту громко хлопнула входная дверь.
Теперь надо было решаться. Пару секунд она боролась с собой, затем на ватных ногах спустилась вниз и, засунув руку в раскрытую сумочку, пошла прямо к сидящему к кресле Спиридонову. Не подозревая дурного, он улыбнулся девушке и встал ей навстречу. А она подошла вплотную, и, резко выхватив пистолет, выстрелила прямо ему в лоб.
Отдачей ее качнуло назад, но она удержалась на ногах. Врач упал на пол, а она, отступив еще немного, бросила рядом с ним пистолет, затем вытряхнула из сумочки красную коробку и, спотыкаясь и задыхаясь от внезапных слез, бросилась вверх по лестнице. Через несколько минут она уже покидала территорию больницы, так никем и не замеченная.
А на следующий день ей позвонили из фирмы, которая взялась оформить ей Шенгенскую визу. Виза была готова, она могла получить ее в любой момент и уехать из страны. Оставалось подписать заявление об уходе и забрать налоговую и трудовую книжку. И тут с работы исчезла Бомотова.
Дагния догадывалась, что могло произойти, но отказывалась в это поверить. Остался один шаг до цели, ее не могли уже остановить! Она купила билеты на самолет, и твердо решила, что улетит любой ценой, даже если придется бросить документы на произвол судьбы. То, что Драгунов неожиданно вернулся, она восприняла как подарок судьбы. Ну вот, наконец-то все закончено, она подпишет заявление, и завтра днем уже будет в Германии!
И тут, в самый неподходящий момент, в редакции появилась Милочка со своим заявлением о том, что она узнала воровку. Вероятно, Дагния даже в своем полусумеречном состоянии не поверила бы ей, но дальше медсестра сказал, что видела ту же девушку в больнице в день убийства Спиридонова. И тут Дагния не на шутку запаниковала. А что, если Милочка в самом деле видела ее, когда она следила за входом в административный корпус? Вдруг это не блеф, и медсестра ее запомнила???