— Описанный детектор подозрительно похож на вас.
— Так оно и есть.
— Вы хотите сказать, что именно вы принимали участие в нашей перекрестной переброске из мира в мир?
— Нет. Я только отыскал нужные личности.
— Выходит, это вы отыскали По, Анни и меня для Гризуол-да и его шайки?
— Да, я.
— Каким образом?
— Словами этого не опишешь. Можно лишь осуществить. Ради всего святого…
— Дайте ему заснуть, леди Лигейя.
А вот еще один разговор — утром серого дня, когда море ревело вокруг корабля и палуба ходила ходуном под нашими ногами.
— Доброе утро, месье Вальдемар. Как дела?
— Заклинаю вас, леди, освободите мою душу, дайте упокоиться моим бренным останкам…
— Мистер Перри желает задать вам несколько вопросов.
— Это не займет и пяти минут, месье Вальдемар. Ваши слова, сказанные на днях, навели меня на некоторые мысли. Для нашего обнаружения шайка Гризуолда использовала вас. Но какая сила ответственна за наше физическое перемещение — подчеркиваю, физическое! — из мира в мир?
— Необходима была особенно могучая личность, способная создать нечто вроде метапространства, то есть места, где она могла бы в своем присутствии свести пару этих почти близнецов.
— Анни? Получается, что вы нашли нас, а Анни была движущей силой перекрестного переноса?
— Именно так. Если можете, дорогой сэр…
— Да-да, у меня нет больше вопросов…
Лигейя сделала нужные пассы руками и произнесла напоследок:
— Желаю приятно провести день, месье Вальдемар.
Когда она задвигала крышку ящика-гроба, корабль качнуло, и крышка с грохотом упала на пол. Очевидно, я не совсем привык к говорящему покойнику, потому что этот грохот ударил по моим перенапряженным нервам и заставил меня смертельно побледнеть — до тех пор я искренне воображал, что эти беседы мне уже нипочем.
— Хотите чаю или настоя трав? — соболезнующе спросила Лигейя.
— Лучше настоя.
Однако на следующий день я пришел с новыми вопросами.
— Доброе утро, месье Вальдемар.
— Если жалость не совсем чужда вашим душам…
— Рада тому, что сегодня вы говорите столь четко. Эдгар хочет спросить вас еще кое о чем.
— Да, — сказал я. — Я не понимаю, как можно было заставить Анни выполнить перемещение, о котором мы толковали в прошлый раз, если результат заведомо невыгоден для нее.
— Ее принудил к тому доктор Темплтон — опытный месмерист.
— И все же я не понимаю. Если ее искусство в этой области столь велико, как говорят, то как же человек с более слабыми способностями мог манипулировать ею? А если он обладал большими талантами, нежели Анни, почему они не обошлись без нее?
— Его способности — все равно что свет свечи против небесного светила. Однако он сумел совладать с ней, воздействуя на нее в самое уязвимое время — когда она была девочкой.
— Что вы говорите! Да разве подобное возможно?
— После того как ее обнаружили в пространстве, было нетрудно с помощью детектора направлять поток месмерической энергии доктора Темплтона в необходимый отрезок ее жизни.
— И в качестве фокуса такой энергии использовали вас?
— Верно.
— Стало быть, время для вас — преодолимый барьер?
— Время есть ничто как некое пространство — или пространства — между мирами. Проникать в прошлое легче, нежели в будущее.
Хотя на сей раз на море царил штиль, меня закачало — от его слов. Я пошатнулся и хотел ухватиться за край винного ящика, но промахнулся. Мои пальцы толкнули покойника в плечо. Оно было не мягче дерева.
— Бессмысленно колотить мертвеца, — уныло сказал месье Вальдемар.
— Простите, — сказал я, — это случайность.
Мое воображение рисовало мне мучительную картинку: играющих на берегу детишек. Но еще формулируя свой вопрос, я уже знал односложный ответ на него.
— Хотите ли вы сказать, — спросил я, — что доктор Темплтон заставил Анни создать такие условия, которые повлияли бы на жизнь всех нас троих до такой степени, чтобы перемещение из мира в мир стало возможно?
— Да.
— Выходит, мерзкая алчность сознательно играла тремя жизнями — ради своих низменных интересов?
Ответа не последовало. Только тут я понял, что не произнес вслух этот последний вопрос. Громко я спросил другое:
— И все это было затеяно для того, чтобы в нужный момент Анни появилась здесь и была похищена? А конечная цель всего коварного плана — с ее помощью выследить золотодела и раскрыть его секрет?
— Да, в данный момент ее используют в качестве инструмента для поиска.
— Что вы имеете в виду, говоря «в данный момент»?
— Скоро им понадобится очень много денег. Поэтому в данный момент Анни используют как инструмент. Затем ей найдут другое применение.
— Какое именно?
— Ее сверхъестественные таланты будут отняты — и станут составной частью Великого Дела.
— А что станет при этом с ней самой?
— Ее принесут в жертву.
— Вы шутите!
— Покойники не шутят! — возразил он. — И повторяю, сэр, нет смысла бить мертвого человека! Лучше отпустите меня с миром!
— Катись в ад!
— Можно подумать, что я сейчас не в аду!
Я ощутил руку Лигейи на своем плече.
— Уйдите! — сказала она твердо.
Только тут до меня дошло, что я наполовину вытащил мертвеца из гроба и трясу его за плечо!
Вторая рука Лигейи скользнула над моим позвоночником, и я почувствовал волну тепла. Я разжал руки и дал месье Вальдемару упасть в ящик.
— Ухожу, ухожу, — пробормотал я.
Она уложила покойника как следует, прикрыла крышку и увела меня прочь.
Как бы то ни было, на следующее утро я опять стоял у открытого гроба. Ответы месье Вальдемара имели свойство порождать новые вопросы.
— Bonjour, monsieur Valdemar.
— Леди, вы говорите с заключенным пыточного дома…
— В таком случае вы не посетуете, что мы отвлекаем вас — от пыток. У Эдди новая порция вопросов.
— Да, — сказал я. — Я как-то не решался спросить вас раньше, но скажите, пожалуйста, как ваши… э-э… останки попали к мистеру Эллисону. Ведь, судя по всему, вы были во власти Гри-зуолда, и он вас использовал в своих целях.
— Однажды ночью, не очень давно, мистер Петерс и Эмерсон ухитрились выкрасть меня.
— А Гризуолд знает, где вы?
— Да.
— И не пытался завладеть вами снова?
— Теперь у него есть Анни, и я больше не нужен.
— Она может делать все, на что способны вы?
— Моей проницательностью она не обладает, зато вполне удовлетворяет его нужду в астральном сознании.
— Кстати, каким образом он нашел вас — человека в очень особенном состоянии?
— А я не был в особенном состоянии, когда он меня нашел. Я был здоров и бодр.
— То есть?
— До встречи с ним я был жив-здоров.
— Стало быть, это он?..
— Да, он.
— Вы хотите сказать…
— Он довел меня до порога смерти.
— Простите за жестокие вопросы. Я не до конца понимал все происшедшее.
— Чем просить прощения, освободите меня. Дайте мне умереть.
— Увы, не могу. Вы нам нужны.
Я отошел от гроба и потупил глаза.
Лигейя обычным способом вернула месье Вальдемара туда, где он пребывал в промежутках между нашими утренними беседами. Мы задули свечи.
— Кофе? Или чаю?
— Чаю.
Три дня я не беспокоил его. То налетали штормы, то устанавливалась ясная погода. Я почитывал книги из собрания Эллисона и баловался, делая кое-какие опыты при помощи его алхимического оборудования. От скуки я заглянул к капитану Ги, попросил провести меня в оружейную каюту и выбрал себе саблю для упражнений. Сперва я тренировался в своей каюте, а потом на верхней палубе — в часы, когда она была почти пустынна. Мне нравилось заниматься на свежем воздухе, тело просило упражнений. Да и хорошее владение саблей мне не помешает — тут мой благодетель совершенно прав. И я до седьмого пота рубился с невидимым противником: делал выпады, отступал, кидался вперед. И порой заслуживал аплодисменты самого терпеливого зрителя — Эмерсона, который наблюдал за мной с мачтовых снастей.
За всеми этими занятиями я не мог не думать о главном. Мысль моя нарабатывала новые вопросы к месье Вальдемару. И вот наступил час опять снять крышку винного ящика. Плошки коптили, месмерическая энергия струилась по каюте — и вскоре несколько стонов покойника возвестили, что контакт установлен.
— Доброе утро, месье Вальдемар!
— Есть хоть малая надежда на то, что сегодня вы дадите мне умереть?
— Боюсь, придется вас разочаровать, — ответил я. — Но постараюсь быть краток. Во-первых, у меня есть один вопрос общего характера. Из ваших прежних слов я не совсем понял: Анни заставили связать меня и По узами общности или она сделала это добровольно?
— По своей воле. Моей задачей было найти человека с ее уровнем сверхъестественных способностей, который уже установил такую связь между двумя мирами. Когда я нашел Алии, доктор Темплтон заставил ее создать королевство у моря.
— Но, сэр, вероятность обнаружения столь странного контакта была астрономически мала!
— Какая разница — ведь выбор был из бесконечного числа возможностей.
Лишь начиная с этого момента своей жизни я проникся уважением к концепции бесконечности, проблема коей в последующее время занимала много места в моих размышлениях. А тогда любопытство понудило меня сделать еще шажочек к большему знанию.
— Каким образом человеческий ум постигает феномен бесконечности?
— Мертвые охватывают ее взглядом с высоты вечности, — ответствовал он. — И если уж мы заговорили о вечности, молю вас…
— Нет-нет, только не заводите старый разговор! — перебил я.
— Эдди! — обратилась ко мне Лигейя, ставя ударение в моем имени, как обычно, на втором слоге — по французской привычке.
— Да?
— Некоторое время вы наблюдали за моими действиями, а я столько же времени наблюдала за вами. Вы менее восприимчивы к алкоголю и месмерическим воздействиям, чем жители нашего мира. То есть обладаете большими возможностями по отношению и к одному, и к другому.