Александра ни на миг не осмеливалась опустить чашу пониже, какой бы тяжелой она ни казалась, как бы ни затекали руки. Змей был чрезвычайно проворен.
И как раз в тот момент, когда руки ее опустились и чаша выскользнула на пол, открыв изъеденное язвами лицо Хасана, змей раскрыл рот, выпустив струю яда, как из пожарного шланга.
Хасан завопил, как обычно, и она вскинула руки с чашей.
— Прости! — прошептала она.
Крошечные брызги яда, сорвавшись с краев чаши, попали ей на руки и в лицо.
Теперь, когда глаза Хасана были прикрыты от прямого попадания струи, Александра могла бы стереть брызги подолом юбки. Но чашу приходилось держать обеими руками.
Чаша снова наполнилась.
— Не убирай ее! — взмолился он.
— Но чаша полна!
— Не убира-а-ахх-гхх-ахх!
— Ха-ха! Ха-Ха-ХААХХ!
Локи летел среди звезд, освободившись наконец от проклятия одноглазого Одина. Переполнявшая его радость вылилась наружу чистым смехом…
И это было удивительно!
Локи — Хитрец. Локи — Обманщик. Локи — Многоликий… Никогда из него не исходило ничего чистого, ласкового и безопасного. И лишь теперь, провернув самую большую аферу в своей жизни, он излучал чистую радость.
Нет, решил он, все-таки не совсем чистую.
Поднимаясь вверх, к холодному вакууму, он оставлял на этой планете, Земле, много незавершенных дел. Он так долго предавался вынужденному бездействию, что даже бессмертному разуму было трудно это представить. И все же выходить из игры сейчас означало бросить ее на середине, когда победитель еще не назван.
Да и сама его победа оставляла впечатление незавершенности. Так много бесплодных попыток. Так много тупиковых вариантов. Столько мертворожденных начинаний, ненужных поражений. Такая ухабистая дорога к намеченной цели была едва ли достойна и смертного, не говоря уж о Боге.
Всего миллисекунду длились колебания Локи, затем он круто развернулся и направился домой.
Когда он уже врезался в изгиб земного притяжения, ветреная радость последний раз охватила его.
— Ах-хах!