Видел же, как идея понравилась Зотовой. Для неё это и правда шанс на лучшую жизнь. Помочь тем, кто её сможет понять и не станет осуждать. Общалась ли она вообще с другими тёмными, кроме того, кто учил её в темнице? Сомневаюсь.
Всё будет хорошо. Вот это без сомнений.
Я открыл рот, чтобы сказать менталисту, что ответственности на себя я брать не стану, но не смог говорить. На меня накатила волна ледяного холода.
Мысли я читать не мог, но увидел какие-то обрывки старых эмоций. Боли. У Романа Степановича была дочь. Жена и дочь, вылитая копия матери. Он их потерял примерно в то же время, когда познакомился с Зотовыми. Вот чёрт!
Вот почему это так его цепляло, буквально тащило и порой опустошало.
Для Баталова это было искуплением.
Я положил руку на его плечо, крепко сжал и пристально посмотрел в его разноцветные глаза:
— Я присмотрю.
Он и сам знал, что это глупость. Но всё, что нужно было менталисту — услышать эти слова. Никакой ответственности, просто надежда. И я воспользовался силой, чтобы её вселить в него. Пусть это не очень правильно, но зачем тогда магия, если не помогать людям?
Мировой баланс не дрогнет, если у одного человека на земле станет больше веры в лучшее.
— Александр Лукич, что касается ваших подданных… — сменил тему мужчина. — Возникла проблема. Точнее, не совсем проблема, но я полагаю, что мне нужно обсудить это с вами.
— Не совсем проблема? — насторожился я. — С независимостью?
— Вот с этим всё в порядке. Все стороны готовы подписать признание, в любой момент.
Мы дошли до озера и встали на берегу. Я сделал глубокий вдох — воздух здесь был упоительный. Такой вкусный и опьяняющий, что все тревоги улетучились. В конце концов, не мне это государство нужно.
— Тогда в чём загвоздка?
— В вашем титуле…
— А что не так с моим титулом? — удивился я.
Баталов понял мелкий камушек и запустил по воде. Посчитал, удовлетворённо кивнул и потянулся за следующим.
— Говорите уже прямо, ваше благородие, — иронично попросил я.
— Ну да, постоянно забываю… Что же. Вот вам прямо, ваше сиятельство. Ситуация сама по себе необычная. Не припомню, когда последний раз организовывались новые государства. Да и вообще когда спорные земли были. Пришлось много архивов поднять, чтобы сообразить, как всё грамотно урегулировать.
Мужчина покрутил камень в руке и бросил его в траву.
— Вы аристократ, и ваш род старый и уважаемый. Но граф — правитель? Учитывая уникальность ситуации, это будет как-то… Мелко. Вам же на мировой политической арене выступать.
— Мне — что? — уточнил я с таким видом, что менталист захлопал ресницами и поторопился объяснить:
— В том смысле, что признание выведет вас на другой уровень, где каждая деталь будет важна.
— Так, — я тоже взял камешек и запустил его в полёт, с мальчишеской радостью отметив, что у меня получилось лучше, чем у главы конторы. — Вы к сути намерены перейти?
— Есть идея сделать вас князем, Александр Лукич, — выпалил он.
Разве что не зажмурился, так застыл в ожидании ответа. И в чём подвох-то?
Глава 5
— Роман Степанович, — очень медленно и осторожно сказал после некоторого молчания. — Не могли бы вы пояснить?
Какая-то у менталиста склонность меня то в правители назначать, то теперь вот в князи. Ну ладно, повелителем меня беспутцы выбрали, но не сунься к ним Баталов, кто знает. Может, жили бы себе спокойно и без всего этого.
Но… Князь?
Не то чтобы невозможно. Но графский-то титул получить нелегко, нужны исключительные условия, а тут целый княжеский. К тому же такой титул уже не получишь безземельный и ненаследный. Точнее, тогда это будет скорее издёвкой.
— Я обсудил с его императорским величеством. Он согласен, что так будет проще всего.
— А кому проще? — мило улыбнулся я, и мужчина слегка отпрянул.
Пусть в голове молодого графа не водилось полезных сведений о витиеватости аристократических обязанностей, но я помнил строгие требования царя к новоиспечённому дворянству. Да и кое-что о современном мире всё же успел изучить.
Вот уж кому, а мне это жизнь вряд ли упростит.
Мало того, многовато лишнего внимания привлечёт. Такое событие скрыть не получится.
— Правы вы, ваше сиятельство,— неожиданно не стал меня убеждать Баталов. — В этом схитрить не выйдет, даже с моей помощью. Как минимум придётся хотя бы раз в год на княжеском совете присутствовать. Ну и прочие процедуры… Не скажу, что сложные или требующие особенных умений, но часть времени вашего займут. Но с другой стороны, вы же всегда можете стать… Скажем так, эксцентричной личностью. С вашей былой репутацией это мне видится делом логичным.
Сумасбродность — это, конечно, прекрасно. Но слишком уж граничит с невоспитанностью, если манеры для тебя не пустой звук. Играть роль самодура я не намеревался.
— Я надеюсь, что вы несерьёзно, — нахмурился я.
— Я пытаюсь найти способ, чтобы всем хорошо было.
— Ну, мне и так хорошо, — протянул я.
Да зачем этот титул вообще? Ну будет граф править государством. И то громко сказано — территория беспутцев едва ли с город была. К тому же состояла из одной деревни, нескольких полей, части горы и домашнего скота. Пусть ресурсы ценные там имелись, но к чему так всё усложнять?
Никогда не любил политику. Напридумывают сложностей, а потом сами не знают, как с этим разобраться. Ещё и все эти интриги, дипломатические заигрывания, удары исподтишка. Не по нраву мне это.
— Нет, Роман Степанович, — решительно заявил я.
— Вы отказываетесь от титула князя? — так изумился Баталов, что чуть не упал, и мне пришлось его схватить за рукав.
Я знал, что не получится ему объяснить, насколько мне плевать на титулы. Что давно уже так далёк от гонки за статусами. Да и понял тоже давно, что достоинство человека не от этого зависит. Истинное благородство гербом не измеряется.
Для меня высшей радостью было стать мастером, а не князем. И жизнь свою прожить так, чтобы ни единого мига жалко не было. Для себя, для близких прожить.
Я усмехнулся и покачал головой.
Умеет же жизнь удивлять! Надо же было такое придумать — князь. Я вспомнил, как впервые увидел особняк Вознесенских. Тогда все заботы были о том, как починить прохудившуюся крышу да что на ужин добыть для Прохора.
— Послушайте, — взмолился менталист. — Но ведь общество будет насмехаться над вами.
— А не вы ли только что говорили об эксцентричности? — поднял я одну бровь. — В чём разница?
— Ну… Когда князь ведёт себя, как ему захочется, мало кто осмелится осуждать. Уж тем более, если императорским благословением то обусловлено. А вот граф…
В чём-то он, безусловно, был прав. Титул мог облегчить многие вещи, наподобие поведения или визитов туда, куда нужно попасть. Но все эти удобства стоили свою цену.
Допустим, княжеский совет не проблема. Даже любопытно будет взглянуть, кто там и что обсуждают. Если нечасто, то вполне себе развлечение. И для общего развития полезно будет.
Но всё остальное…
Впрочем, я толком не знал, что прилагается к титулу.
— Ваша ситуация хороша тем, что земель вам даровать не потребуется. У вас уже всё есть. Как в столице, так и за её пределами. То есть главная проблема снимается, а уж поверьте — в этом всегда загвоздка.
Я поверил. Несмотря на обширность империи, раздавать земли — это либо у кого-то отнимать, либо дарить государственные имения. Кто же в здравом уме захочет.
— Да, для князя мелковато, — продолжал рассуждать глава конторы, словно и не услышал моего отказа. — Но вы молоды, расширите владения, не сомневаюсь.
Лестно, конечно, что он обо мне такого мнения, хотя в моих планах не было подобного. Всё как-то самом собой получалось.
— Ну а уж мы поспособствуем, — тут же всё испортил он, но заметил моё выражение лица и быстро добавил: — Если вам понадобится.
— Роман Степанович, — я пристально на него посмотрел. — Скажите честно, вам оно зачем нужно?
Ситуация мне казалась очень странной. Уговаривать получить княжеский титул — такое нарочно не придумаешь. Без личного интереса не сходилось.
— Честно? — менталист тяжело вздохнул. — Честно — я задолбался. Если бы представляли, какой бардак на всех уровнях творится. Найти дельного союзника сложнее, чем… — он подумал пару секунд и махнул рукой: — Да не знаю я, что сложнее. Вы, Александр Лукич, умеете решать такие вопросы, на понимание которых у прочих полжизни уходит. На понимание, заметьте, даже не решение. Да, для меня ваше усиление будет выгодно. Я же вижу, что вам это всё без надобности. Уж не знаю почему так. Да и знать не хочу, по правде говоря. Мне это нужно — чтобы у вас больше было возможностей и власти, если уж говорить прямо. Возможно, именно потому и нужно, что вам до этого всё равно. А значит, и пользоваться не станете. А значит, и мне меньше головной боли.
Выпалил он всё это на одном дыхании. Даже покраснел и закашлялся в конце горячей речи.
Я поднял ещё один камушек, запустил его в полёт над водой, но тот сразу утонул. Поразил меня Баталов своей искренностью, не ожидал я от него. Привык, что он вечно играет в какие-то игры и пытается обойти все острые углы, ну либо напролом прёт, чтобы своего добиться. А тут такое…
Тем не менее такой аргумент для меня был понятным. Для своей выгоды — это я прекрасно понимал. Заговори он о государстве, людях и прочих высоких мотивах, не стал бы слушать.
Сначала позаботься о себе, а уж потом думай о других. Иначе ни там, ни там ничего не выйдет.
Но такие решения точно не принимаются в ту же минуту.
Если уж отказывать, то настолько аргументированно, чтобы больше не просили.
— Роман Степанович, вы меня обескуражили, — тоже честно признался я. — Это не означает, что я согласен. Но я подумаю. Мне потребуются все документы и своды законов, относящиеся к подобным прецедентам. И связанные с княжеством.
— Он подумает! — возмутился Баталов. — Подумает! Ладно, пришлю я вам всё необход