как все становятся, а именно слабей.
– Ладно, посыл я понял и в принципе согласен, – махнул я рукой. – Кто там дальше?
– Мм… Пожалуй, Инарико, – определилась она. – Этот род имеет отличные отношения с животными. Они никогда не нападут первыми. Кролики не убегают, тигры не атакуют. Но опять же…
– Бесполезный в нынешних реалиях дар, – кивнул я.
– Именно, – подтвердила Атарашики. – На третьем месте Мононобэ. Чтоб ты знал, Мононобэ могут задерживать дыхание на… – запнулась она. – Надолго. Точно тебе никто, кроме них самих, не скажет. Но слухи ходят о десяти – пятнадцати минутах. Сам понимаешь, для современных аристократов из «божественного» рода не самой слабой страны, сильных и влиятельных, такой дар – маломощное подспорье.
– Очень ситуативное, – задумался я. – Но как по мне, это получше хороших отношений с животными.
– Как скажешь, – пожала она плечами. – Ну и остались у нас роды́ с самыми бесполезными дарами. Кагуцутивару. Их дар видеть невидимое.
– Охренеть какой бесполезный дар, – усмехнулся я, прерывая Атарашики.
– В те времена, – не обратила она на меня внимания, – когда Ушедшие еще бродили среди нас, кто-то мог становиться невидимым, отводить взгляд или был изначально невидим для простых людей и ничего в этом не мог изменить. Кагуцутивару видели всех. Призраков, ёкаев, демонов. От их взгляда не мог скрыться никто. Это был очень полезный дар. Дар с большой буквы. Только вот… – усмехнулась она, – кого они должны видеть теперь? Ушедших-то больше нет.
– Да уж, – скривился я.
Это надо же было нарваться на тех единственных, кому я не мог отвести взгляд. Везунчик, ничего не скажешь. А дар их, если не считать меня, действительно полностью бесполезен.
– Ну и последними в списке идут Аматэру и императорский род. Дар у нас один и тот же, за оба наших рода поручилась Аматэрасу. Поручилась, что мы не будем нарушать взятые на себя обязательства.
– И все? – не понял я. – Но нарушение клятв и договоров и без всякого божественного поручительства дело гиблое. Какой в этом смысл? Раньше что, все друг друга обманывали?
– Оцени иронию, – кивнула она. – Раньше, очень сильно раньше, слово и правда было всего лишь словом. Миру потребовалось несколько тысяч лет, чтобы люди начали дорожить своим словом. И наш дар потерял половину своей эффективности.
– Половину? Блин, хорош, рассказывай без этих пауз, – буркнул я.
– Дело в том, – улыбнулась она, – что для Ушедших человеческое слово до самого последнего времени оставалось таким же бесполезным, как и раньше. Среди их братии все строилось на личностных отношениях. И если ты хочешь чего-то добиться от них, будь добр несколько лет, а то и десятилетий, налаживать с ними отношения. Это касалось всех, кроме Аматэру и императорского рода. За нас поручилась богиня. Уж не знаю как, но все Ушедшие видели эту поруку, на нас словно метка Аматэрасу стоит, так что мы могли заключать сделки с Ушедшими чуть ли не при первой встрече. Да, могли…
– Ушедших больше нет, – усмехнулся я. – Да уж, что есть дар, что нету.
– Вот так и живем, – пожала плечами Атарашики, поставив чашку с блюдцем на столик. – Пусть дары и бесполезны, но ты должен понимать, Синдзи, «божественными» наши роды́ зовут не из-за них. И даже не из-за древности. Мы потомки богов. Плоть от плоти тех, кто создал этот мир. И мы до сих пор живы. Это ли не повод для уважения?
Глава 24
– Ну все, Бранд, все. Хватит уже стонать. Работа у меня такая, – на что щенок выдал очередную порцию стонов и повизгивания, попытавшись забраться мне на руки. – Все! Хватит! Командировка, Бранд!
И как это было десятки раз еще в том мире, пес отошел в сторону. Свесив уши, поникнув, но более не мешая мне отправиться на очередное задание. В данном случае – вернуться в Малайзию.
– И как он только понял, что ты надолго уезжаешь? – покачала головой Атарашики.
– Он умный пес, – ответил я, поднимаясь с корточек.
– Да уж вижу. С котом будешь прощаться?
– Так уже. Минут десять назад, – ответил я. – Ладно, старая, ты тоже тут не скучай. Если что, я могу вернуться, так что не бери на себя слишком много груза.
– Разберусь как-нибудь, – фыркнула она.
– Месяца через три опять тебя навещу.
– Уж будь добр. И не убейся там.
– Постараюсь, – ухмыльнулся я.
В Малайзию я ехал тем же путем, что и в первый раз, так что проблем быть не могло. Да их и не было. За время побывки – ну или отпуска – я успел сделать очень многое. Даже удивительно. Больше, чем рассчитывал, но только потому, что и дел дома оказалось больше. Последними решенными вопросами были моряки, которыми занимался Коикэ Риозо, бывший старпом корвета Аматэру, участие в малайской заварушке Токугава, на которое он все же решился, и решение принять предложение Кудзё. О сверхтяжелых МД Кудзё я размышлял до самого последнего момента. С одной стороны, десять таких машин – это круто, а с другой – неподконтрольные мне люди на нашей территории. И дело даже не в том, что они могут быть диверсантами, а в том, что они наверняка будут шпионами. Так что пришлось определиться заранее, что я думаю о наших дальнейших отношениях с родом Кудзё. То же самое и с моряками, которых к нам направит Хатано. Основная-то масса будет честно выполнять свою работу, и только ее, однако и парочка соглядатаев наверняка среди них окажется. Но будут они где-то там, на море, в городе, максимум на Главной базе, а люди Кудзё – в самом центре событий. Тем не менее я согласился на это. Не так уж много нам нужно скрывать – по большей части то, что связано со мной, а это узнать шпионам будет непросто.
Чаепитие Атарашики с императором тоже не принесло проблем. Он просто поинтересовался событиями в Токусиме и, выслушав ответ Атарашики, поздравил с благословением Аматэрасу. Именно так это воспринималось окружающими и соответственно им самим. Говорили они, конечно, не только об этом, но остальное мне и вовсе было не интересно. Не потому, что меня дела рода не волнуют, просто ничего важного не обсуждалось. Например, императора интересовали слухи о том, что у меня в особняке всякая мистика творится. Но тут Атарашики просто свалила всю вину на мое дурацкое чувство юмора. Мол, это просто наследник шутит так над окружающими, а на деле единственное, чем мы можем похвастаться, – это беспрецедентно наглый кот.
Вот чего я не сделал, пока был в Токио, это не поговорил с моими блудными родителями, но тут уже не моя вина. Как выяснилось, они уехали из страны. Надолго ли, не знаю, но до конца войны в Малайзии дела, связанные с ними, терпят. Точнее, одно дело. Думаю, если потребуется, я смогу с ними связаться. Да и они вряд ли оставят попытки вернуть себе камонтоку. На самом деле Рафу с Этсу поступили по уму, так как помочь им теперь могу только я. Да и про маску забывать нельзя. Но пока я занят войной, трогать меня – слишком неопределенное занятие. Могу помочь, а могу и послать, что вероятнее. Это для них «неопределенно», но я-то точно знаю, что пошлю. Точнее, все так же отложу разговор до окончания войны.
На перевалочной базе, близ городка Танджунгселор, было по-прежнему суетливо, несмотря на то, что основной поток переправляемых припасов, техники и всего, что нужно для нашей армии, уменьшился наполовину. Скоро он вновь вырастет, но даже сейчас работа кипела. И вновь меня встречал Святов, несмотря на то, что смысла в этом было гораздо меньше, чем в первый раз.
– Ну как вы тут? – спросил я, пожимая ему руку.
– Так себе, – ответил он. – Еще отходим от вылазки американцев. Не в плане потерь, а, скорее, морально. Опустили нас эти ушлепки с небес на землю.
– Как Добрыкин? – задал я важный вопрос.
– Пришел в себя, – ответил Святов. – Но не боец на ближайшие три недели минимум.
– Паршиво, – вздохнул я. – Но не смертельно. Справимся.
– Конечно, справимся, – усмехнулся Сергеич. – Куда ж мы денемся?
На Главную базу поехали в броневиках, которые дожидались только нас. Они в общем-то так и простояли на перевалочной базе, дожидаясь моего возвращения. Рассказывать Святову было особенно нечего, так что уже на второй час езды мы болтали с ним ни о чем, просто убивая время.
– Самое интересное началось на следующий день, когда СМИ начали вещать о самом масштабном шествии Токусимы за последние… – Я замолчал, подняв руку, чтобы дать Святову знак молчать. Так в полной тишине мы и проехали чуть больше километра. – Стоп! Остановить машину! – произнес я резко. – Вторую тоже остановите!
– Что-то мне это напоминает, – пробормотала Хина, поудобнее перехватывая автомат.
– Что случилось? – спросил Святов.
Довольно спокойно спросил, укладывая при этом руку на цевьё.
– Засада, – ответил я. – Шестнадцать человек. Двое в семнадцати километрах от нас и четырнадцать человек в восемнадцати.
– Да как вы… – начала Хина, но все же сдержалась. – Прошу прощения. На мгновенье я забыла, что такое секретная информация. Такое больше не повторится.
– Выходим, – произнес я, когда машина окончательно остановилась.
Первыми наружу выбрались девушки, разбежавшись чуть в стороны и взяв под контроль окружающее нас пространство. Выбравшись вслед за ними, я слегка потянулся. Огляделся. Находились мы на обычной, если так можно выразиться, горной дороге. Тут и Ёхай с Сейджуном подошли. В машине Ёхай сидел на переднем сиденье, а Сейджун вел машину, так что пояснять, что случилось, никому не надо было.
– Что делаем? – спросил Святов.
– А у нас много вариантов? – усмехнулся Ёхай. – Вызываем Щукина. Пусть берет людей и чистит дорогу, а мы пока обратно вернемся.
– Щукин на Центральной базе, ему сюда ехать… – начал Святов.
– Потому и возвращаемся, – прервал его Ёхай. – Не ждать же нам его здесь все это время?
– А вы не подумали, что там Виртуоз может сидеть? – спросил я. – Щукина хотите угробить?
– Вариантов других нет, – пожал плечами Ёхай.
– Мы можем… а нет, не можем, – произнес Святов.
– Ты о чем? – переспросил я.