— Никого не велено пропускать туда, — ответил мне правый крестовик, не убирая руки с эфеса.
— Но у меня дело именно там, — настаивал я. — Я должен поговорить с охотниками на демонов, ведь их пускают за оцепление.
— Ты ведь не охотник, — вполне резонно возразил крестовик, — а представитель иностранных спецслужб, да еще и обнаглевший до того, что расхаживает по чужой стране прямо в униформе.
— Положим, вы тут тоже не у себя дома, — усмехнулся я, начиная жалеть, что переоделся — обывателем быть как-то легче, чем «представителем иностранных спецслужб».
— Мы здесь на службе Матери Церкви, — с гордостью заявил Рыцарь Креста, — а она, как и Вера не знает границ.
Последователи Мегберра могли бы с этим и не согласиться, ну да говорить об этом крестовикам я, конечно же, не стал.
— Я также при исполнении, — вместо этого произнес я, — и долг обязывает пройти меня к Вышеграду.
— А мой долг обязывает — не пустить тебя.
Железная логика. Непрошибаемая.
— Пропустите его. — Из-за спины моей выступил человек в черном сюртуке с белым воротничком клирика и звездой Предателя. Короткие темно-каштановые волосы, самое обычное лицо и кобура с пистолем на поясе. — А заодно и меня. Идемте, герр исполнитель.
Мы практически рука об руку прошли мимо крестовиков, когда же они скрылись за поворотом, клирик начал разговор.
— Позвольте представиться, брат Вебер, — обратился он ко мне по-билефелецки. — С кем имею честь?
— Юрген Гартхаус, — не стал я скрывать своего имени, потому что не был точно уверен в том, что он не знает моего имени. — И почему вы решили пропустить меня к Вышеграду?
— Сразу допрос, — усмехнулся брат Вебер, — узнаю манеру исполнителей кайзера Билефельце. Дело в том, что вы все равно так или иначе пройдете за оцепление и не факт, что в этом деле не обойдется без потерь со стороны рыцарей Святого Креста. Ни Господу, ни Вере, ни Матери Церкви от этого лучше не станет. Моя очередь задавать вопрос: что привело вас сюда, в этакую глушь?
— Казенная надобность, — пожал я плечами, — я должен разобраться с одним небольшим делом, непосредственно касающимся нашего кайзера. Дело в том, что некто Тибальт Горн — дальний родственник Рихарда Гогенштауффена, хочет приобрести землю в пределах империи, что наводит на определенные размышления. Ерунда, скорее всего, но — приказ отдан и я обязан подчиниться.
— Скажу вам предельно честно, герр Гартхаус, — серьезно произнес брат Вебер, — ваше дело очень дело очень сильно пахнет «липой». Особенно в свете последних событий. К примеру, с чего это вы полезли сюда, к Вышеграду?
— Очень просто, — усмехнулся я. — На козлах кареты, увезшей нотариуса, занимающегося оформлением этой сделки сидел вампир и когда здесь вырос замок, иначе как вампирским не назовешь, я решил, что надо узнать побольше здесь — быть может, это как-то поможет в расследовании дела Тибальта Горна.
— Карета с вампиром на козлах, — протянул брат Вебер, — она, действительно, проезжала через Кралов, но вблизи восстановившегося Вышеграда не появлялась. Мы послали за ней нескольких человек, но все погибли — были убиты волками-оборотнями. — Он внимательно поглядел мне а глаза, видимо, ожидая, что я поправлю его, сказав, что это были не вервольфы, а вампиры клана Гангрел. Не дождался.
— Воистину бааловы козни, — кивнул я, не хватает только демонов Долины мук.
— Не стоит вспоминать их, — вполне серьезно вздохнул клирик.
Мы подошли к самому проклятому замку, там собралось крайне интересная компания. Несколько охотников на ведьм недовольно косились на своих вольных конкурентов, стоявших тут же, я узнал своих знакомцев из братства Маркуса, но вида не подал по понятным причинам. Среди охотников особенно выделялись двое — высокий данпил (я сразу почувствовал это) с бледным лицом, одетый в черное, через плечо шла широкая кожаная перевязь, к которой крепились ножны с длинным узким мечом, изящная крестовина его едва не цеплялась за наплечники с изогнутыми шипами, и предводитель охотников на ведьм, отличавшийся бледноватым лицом и отсутствием интонаций в голосе, я опознал в нем мистика, что неудивительно, представители этой расы самые страшные враги вампиров. Данпила, скорее всего, звали просто Ди и именно о нем нечаянно упомянул в разговоре Нольт, а вот мистик куда интереснее, я лично знал лишь одного мистика такого высокого ранга, чтобы командовать охотниками.
— Брат Гракх, — представил его брат Вебер, развеяв мои последние сомнения, — они руководит всей операцией, а не только командует охотниками на ведьм.
Ну да, конечно, чего еще можно ожидать после историй с Брессионе, где он сопровождал будущего Отца Церкви Симона VIII, тогда еще просто отца Симоэнша, епископа Альдекки, в его путешествии по только что разрушенному городу и особенно после того, как он практически руками одного адрандского авантюриста прикончил знаменитого на всю страну и за ее пределами Нимского зверя и раскрыл заговор Братства Зверя, осмелившегося угрожать самому Пресвятому Престолу. Но сейчас это явно его лебединая песня — Отец Церкви стар и дышит на ладан, очень скоро он отправится давать отчет Господу о проделанных делах, а приемник Хитрого коибрийца навряд ли оставит при себе столь опасного мистика, посвященного, без сомнения, во многие секреты Церкви.
— А вот и последнее действующее лицо нашей драмы, — усмехнулся брат Вебер, инстинктивно поправляя кобуру на поясе, — полномочный представитель Алого анклава. — Он кивнул на вампира, щегольски разодетого во все черное, щедро украшенное золотом, лишь подбой плаща мерцал алым, будто там тлели угли догорающего костра, на поясе пристроилась тонкая шпага с позолоченной крестовиной, украшенной самоцветами явно магического свойства.
Он подошел к брату Гракху и поздоровался, как со старым знакомцем. Они, похоже, на самом деле были знакомы и суда по кислому выражению лица мистика это знакомство на доставляло ему ни малейшего удовольствия. Примерно также смотрели на него остальные охотника, их взгляды напоминали о волках, в непосредственной близи от которых разгуливает заяц, а сожрать его нет ни малейшей возможности. Хотя у этого зайчика весьма острые зубки.
— Эльген, — представился нам, всем остальным льняноволосый вампир, коротко кивнув, — полномочный представитель Алого анклава.
Мы представились в ответ. При этом Боргофф не назвал не одного имени, сказав лишь, что братство Маркуса приветствует «полномочного представителя», охотники на ведьм и вовсе промолчали, демонстративно игнорируя вампира, что ничуть его не смутило, а мне напомнило фразочку из басни энеанского раба-поэта-философа Эсола «зелен виноград».
— Итак, — произнес своим обычным, «мертвым», голосом брат Гракх, — раз все собрались, начнем.
— Я собрал вас всех, — продолжил он, — чтобы сообщить, что в скорейшем разрешении вопроса с Вышеградом заинтересованы иерархи Церкви, включая Отца Церкви. Всем, кто отважится забраться в этот Господом проклятый замок, будет уплачена сумма в сорок тысяч золотом в любой валюте, от страндарских фунтов до халинских цехинов, она будет либо выдана вам по возвращении, либо — переданы его семье или тем людям, кого они укажут.
Отличная перспектива, однако невиданная щедрость Матери Церкви вызывает определенную настороженность — платить по сорок пять тысяч золотом за одно лишь участие в деле. Это если считать на всех, здесь присутствующих, хорошая сумма выходит, на несколько жизней хватит — это если одному и все. Интересно, где они деньги держат, хотя держу пари, охраняет их не меньше роты крестовиков, рангом не меньше Защитника Веры, об упертости которых уже несколько сотен лет складывают легенды.
— У меня один вопрос, — удивительно спокойным, хотя и не таким безжизненным, как у брата Гракха, голосом произнес Ди. — Верно ли, что в Вышеград уже вошел один человек? И до сих пор не вышел.
— Да, — кивнул охотник на ведьм, — это б… — он осекся и продолжал в настоящем времени, — Рихтер Бельмонд из семьи, издревле следившей за руинами Вышеграда и лично Вукодлаком, погребенным под ними. Он, действительно, еще не вышел, однако я верю в то, что он жив — слишком уж непросто сжить со свету Господнего такого человека, как Рихтер.
— Хорошенькое дело, — протянул Боргофф, — но ведь Вукодлак мертв вот уже пять с лишним сотен лет. Или я ошибаюсь?
— Ошибаешься, — усмехнулся Эльген, — Патриарха прикончить практически невозможно, только загнать в вечный торпор, таково их свойство. Так что Вукодлак сейчас спит где-то под Вышеградом, копя силу и злобу на весь белый свет. И если он вышел из торпора, а это время близко, суда по восстановлению замка, то ни один из нас, ни все мы вместе не сумеем отправить его обратно.
— Что же это анклав прислал такого слабого полномочного представителя? — не удержался от «шпильки» Боргофф.
— Я — виконт Алого анклава, — произнес с неподражаемым достоинством Эльген, — и шуточек в свой адрес более не позволю…
— Позволите, — оборвал его брат Гракх, — мне драки не нужны. Убивать нас будут там. — Он ткнул рукой в сторону громады Вышеграда. — А свар среди нас я не допущу. Либо подчиняйтесь, либо — извольте проваливать к себе в кровавый вертеп!
— Я вам не подчиняюсь, — усмехнулся Эльген, — и проваливать к себе домой не собираюсь, особенно по твоему приказу, мертвоголосый. — Последнее слово он произнес с особенно издевательской интонацией.
Брат Гракх без слов проглотил это почти оскорбление, лишь прожег вампира, как выяснилось виконта, взглядом. Тем временем ко мне подошел Ди.
— Я помню тебя, Юрген, — произнес он, — мы работали в свое в паре.
Для него это было аналогично предложению продолжать в том же духе и сейчас. Я и сам хотел обратиться к нему с подобным, вот только не знал с чего начать, чтобы не выдать себя перед братством Маркуса, а тут этакая оказия.
— Думаю, я и сейчас не ударю лицом в грязь. Так ты берешь меня в компаньоны?
Ди кивнул. Он всегда был скуп на слова.
Мы подошли к брату Гракху, поскольку ни у меня, ни у Ди, не было семьи, а равно и тех, кому мы могли бы отдать причитающиеся деньги. Он кивнул двоим Защитникам Веры, стоявшим в воротах внешней стены Вышеграда, те разошлись в стороны, пропуская нас данпилом. За нами последовало братство Маркуса в полном составе — все взяли оружие наизготовку, в частности правое запястье Боргоффа украсил странное подобие арбалета, ложем которого правое предплечье Боргоффа, лично я не мог себе представить каким образом такое может стрелять, однако в навыке предводителя братства в обращении с подобным оружием я не сомневался. Ни брат Гракх, ни Предатель, ни осталь