Он двинулся к двери, на пороге внезапно остановился, повернулся ко мне и спросил:
— А этот трюк с ножками ты сам придумал или узнал от кого?
— Не помню уже, — пожал плечами я и сам задал интересовавший меня вопрос: — А как фон Геллен узнал о нас?
— Очень просто, — усмехнулся Мариус. — Ты думаешь, его люди ничего не заподозрили, когда сразу по возвращении свежеиспеченного императорского исполнителя у него на квартире собираются подозрительные личности — охотники на вампиров, сами вампиры и даже данпил, а после вся эта веселая компания селится в доме напротив.
Он усмехнулся и вышел.
Дворец кардинала Билефельце его высокопреосвященства Карла Либерра был не то, чтобы бедно украшен, он был выдержан в достаточно скромных тонах, но лепнина на Господни темы была сработана настоящими мастерами. Конечно, кто же откажется работать по приглашению первого клирика империи. Тем более, что строился он в те времена, когда за такой отказ можно было и на костер загреметь. Я прошел мимо молчаливых стражей из ордена Святого Креста и двинулся прямиком по направлению к кабинету кардинала. Естественно, меня перехватили почти на самой середине обширного холла дворца. Ко мне подошел суетливый клирик в чистой рясе и попросил отойти в сторону, чтобы поговорить, не мешая остальным.
— Что же за дело привело тебя, сын мой? — поинтересовался он.
— У меня весьма срочное дело к его высокопреосвященству, отче, — ответил я. — И изложить его я могу лишь ему одному.
— Но ты понимаешь, сын мой, что его высокопреосвященство весьма занятой человек, — голос клирика прямо-таки источал сочувствие, непонятно правда ко мне или же к кардиналу.
— Отче, — выложил я последний козырь, — я из службы императорских исполнителей, вот мои документы. — Я протянул ему бумаги, полученные в ведомстве Мариуса. — Поэтому я настаиваю на личной аудиенции у его высокопреосвященства. Мое дело не терпит никаких отлагательств, отче.
Клирик долго и внимательно изучал бумаги, потом вернул их мне и кивнул.
— Я провожу тебя, сын мой, — сказал он, — но тебе придется подождать определенное время. Как я говорил, его высокопреосвященство весьма занятой человек.
Похоже, так оно и было, потому что в приемной я просидел не меньше двух часов, любуясь на красивую потолочную роспись и небольшие витражи, украшавшие окна. Все они изображали сцены на различные религиозные темы. Спустя это время, из кабинета кардинала вышел не кто иной, как наш министр внутренних дел и вид у него был такой, какой бывает у нашкодившего ребенка после порки. Я поднялся и с тяжелой душой вошел в кабинет, у меня не было никакой определенной стратегии поведения и разговора. И от этого легче не становилось.
Кабинет был небольшой и словно пропитанный Господним духом, как, собственно, и положено кабинету первого клирика одной из мощнейших империй нашего мира. За столом, укрытым толстым слоем разложенных во множество стопок бумаг, сидел Карл Либерр собственной персоной, а не поодаль стоял знакомый мне отлично знакомый мне отец Майнц. Стараясь не обращать внимания на ледяной взгляд своего старого недруга, я подошел к кардиналу и склонил голову под благословение. Его высокопреосвященство сотворил знак Господен и велел мне подняться.
— Так что же за архиважное дело привело тебя, сын мой, ко мне? — поинтересовался кардинал.
— Дело в том, — начал я, — что в нашу столицу несколько дней назад прибыл Патриарх вампирского клана Тзимицу. Он все еще пребывает в состоянии вампирской летаргии, который они называют торпор, и пока не опасен, однако весьма скоро он проснется и тогда…
— Не стоит продолжать, — кивнул кардинал, — последствия я вполне представляю. Однако хотелось бы узнать, сын мой, откуда тебе стало известно об этом?
Взгляд отца Майнца так и говорил мне: как ты вывернешься теперь, мерзкий еретик?
— Волею судеб и по приказанию непосредственного начальника я отправился в Вольные княжества, а именно, в Кралов, где я участвовал в рейде на восстановившийся замок Вышеград. — Я вынул из поясного кошелька платежное поручение, соответственным образом погашенное сегодня, однако его украшала Большая Церковная печать, что придавало моим словам куда больший вес. — Это плата за тот рейд, выданная братом Гракхом, этот рейд инициировавшим по распоряжению Отца Церкви. Тогда-то я и узнал о Вукодлаке, Патриархе тзимицу. Вместе с, — начиналась самая сложная часть разговора и я мысленно вздохнул, — моими товарищами, которые также участвовали в рейде, мы преследовали черную карету, в которой увезли Вукодлака, до самого Хоффа. Карета эта принадлежит богемскому графу Тибальту Горну, приобретшему незадолго до этого несколько домов в нашем городе. Я располагаю полным списком этой недвижимости. — На стол кардиналу легла вторая бумага.
Кардинал покивал, оглядывая бумаги, после чего убрал их в ящик своего стола. Хорошо, что я заблаговременно перевел все деньги на свой счет, с которого я получал свою зарплату, как когда был имперским «ученым-историком», так и сейчас, когда перешел на службу к Мариусу.
— Этот еретик, — встрял отец Майнц, — вступил в сговор с богомерзкими кровососами и теперь морочит нам голову. Необходимо заключить его в тюрьму и подвергнуть пытке, дабы узнать цели, с которыми он провоцирует нас.
— Я чист перед Господом, — как можно ровнее произнес я, — и был должным образом допрошен клириками, занимавшимися Вышеградом, сразу по возвращении.
— Что же, — кардинал, казалось, пропустил мимо ушей и мою реплику и слова отца Майнца, — сей факт весьма прискорбен. Каких же действий ты ожидаешь от нас, сын мой?
Я лишь пожал плечами в ответ и произнес:
— Я сообщил вам об этом, ваше высокопреосвященство, и большего я желать не могу.
— Хорошо, — кивнул кардинал. — Ступай, сын мой. Благодарю вас за предоставленную информацию, мы не оставим этого дела.
— Отпустить этого еретика! — возмутился отец Майнц. — Да где это видано?! Сначала он спасет Горную ведьму и уходит от суда, а теперь когда он вступил в прямой сговор с вампирами и вновь десница Господня не карает его!
Кардинал сделал мне короткий и недвусмысленный знак и я поспешил убраться, на ходу размышляя о странной роли бесноватого отца Майнца, которого Карл Либерр держит при себе, хотя ничуть не прислушивается к его словам. Ну да, это не мое дело.
Особняк благородного вентру Орси, продолжавшего называть себя графом и распоряжаться своими многочисленными имениями, преумножая и так немалые богатства, был все так же шикарен, как когда-то. Кристоф без труда отыскал его в сильно изменившемся Хоффе и со смешанными чувствами поднялся по ступенькам к входу. Слишком недавно — по его внутренним часам — прошло с тех пор, как тогда еще очень молодой вампир шагал точно также по этим же ступенькам и крохотные снежинки падали ему на лицо. С ним были друзья, да сейчас, по прошествии стольких лет он мог это сказать, и дикий гангрел Квентин еще был… Кристоф усмехнулся, поймав себя на том, что думал о Квентине, как о живом, хотя и до гибели от его с Вильгельмом рук, гангрел был давно мертв.
Дверь особняка оказалась открыта, прямо за порогом его встретил одетый в черное толстяк с коротко остриженной бородкой, казавшийся благодушным добрым дядюшкой. Память крови Екатерины Мудрой и князя Конрада молчали, они никоим образом не могли подсказать к какому именно клану относится этот вампир, хотя чутье не обманывало замковика — перед ним был один из Детей ночи. Очень странно, раньше с ним ничего подобного не случалось.
— Приветствую вас, герр, — произнес добряк, улыбаясь во весь рот. — Меня зовут Пьетро, Пьетро Джованни. С кем имею честь?
Говорил он по-салентински и настораживало то, что он не назвал своего клана.
— Кристоф, — кивнул Кристоф. — Кристоф Ромуальд из клана Бруджа. Я хотел бы поговорить с графом Орси, если все еще владеет этим особняком.
— Увы, — покачал головой назвавшийся Пьетро Джованни, — до недавнего времени так оно и было, однако три ночи назад он продал особняк. Я распоряжаюсь в данный момент данной недвижимостью. Вы желаете купить его?
— Нет, — покачал головой Кристоф. — Я ищу самого Орси. Вы не знаете, где он?
Джованни вновь покачал головой, просто излучая сожаление.
— Очень жаль. Тогда я откланяюсь.
— Постойте, герр Кристоф. Или вернее называть вас, шевалье Кристоф, вы ведь адрандец по рождению. Вам и вашим друзьям очень советовали не вмешиваться в это дело.
— Кто?! — Кристоф сам не заметил, как оказался вплотную к Джованни, сжав в кулаках отвороты его богатого камзола. — Кто сказал вам это, синьор Пьетро?
— Своих секретов я не выдаю, шевалье Кристоф, — все тем же ровным тоном произнес Джованни. — Прошу вас отпустить меня.
— Я вытрясу из тебя все твои бааловы секреты! — воскликнул Кристоф, которому до боли в клыках надоел этот вечно ухмыляющийся тип.
Но он оказался куда как не прост. Боль пронзила живот Кристофа. Он отлетел на несколько шагов, скрючившись на полу. Однако уже через несколько секунд боль отпустила и он смог подняться на ноги. Джованни все так приветливо улыбался ему, словно ничего не произошло.
— Если вы, шевалье Кристоф, не желаете покупать этот особняк, — произнес он, — то я просил бы вас покинуть его.
Тот также делая вид, что ничего не было, двинулся к выходу, но стоило ему выйти из особняка, как ему буквально на плечи свалился здоровяк с целой гривой нечесанных волос непередаваемого цвета, одетый в столь же немыслимую одежду. За спиной его была прикреплена здоровенная секира-бабочка, чем он отчасти напомнил Кристофу Квентина, однако, как не странно он чувствовал в этом взбалмошном даже с виду вампире бруджа, хотя этого, казалось, просто не могло быть.
— Ха! — воскликнул здоровяк. — Кто это тут у нас?! Брат, да ты же один из нас, как ты выглядишь?! Бруджа уже лет сто так не ходят. Эти тряпки больше подходят какому-нибудь дегенерату!
— Потише, — осадил его Кристоф. — Утро скоро.
— И что же? — пожал плечами тот. — Мне плевать на эту сыть, что сейчас вылезет из своих домишек.