— Но на улицах полно чимисков, — неуверенно произнес молодой вампир.
— Ты считаешь, что я не сумею справиться с распоясавшимися чимисками?
От голоса Екатерины Мудрой молодого вампира бросило в дрожь.
Здесь было тихо, не горел ни один дом, вообще, вся эта часть города казалась заброшенной. Я шагал по тихим улицам, ориентируясь на зарево пожара, но почему-то долго не мог найти туда дороги. Вот что значит бродить по незнакомому городу, да еще ночью. Хотя спустя некоторое время мне стало казаться, что кто-то намеренно водит меня за нос, уводя подальше от места боевых действий.
Поэтому я не особенно удивился, когда за моей спиной выросла темная фигура. Я уловил ее краем глаза, не разбираясь, развернулся, нанося удар мечом, — тщетно. Кто это не был, он растворился в ночи. Чтобы уже через мгновение вновь возникнуть за моей спиной. Я ударил вновь, осознавая всю бесполезность своих действий. Но иначе я просто не мог поступить. Когда же за моей спиной в третий раз возникла темная фигура, я решил заговорить.
— Кто ты? — спросил я, не оборачиваясь. — Чего хочешь от меня?
— Юноша, — раздался странный женский голос в ответ, — ты порывист и дерзок. Именно такие нужны клану.
— Какому еще клану?! — воскликнул я. — О чем ты ведешь речь, женщина?
— Давно никто так не разговаривал со мной, — в голосе за моей спиной послышалась ирония. — Тебе стоит быть немного почтительнее с той, кто решает сейчас твою судьбу.
— Все мое почтение к таким, как ты, вот. — Я поднял над головой меч, чтобы стоящая за моей спиной увидела его посеребренный клинок. — И только.
— Весьма прискорбное отношение к старой леди. — Она надо мной просто издевалась! — Не прошло и пятисот лет со времен падения Энеанской империи, а какое падение нравов. — Она как-то странно рассмеялась, от этих звуков мне стало не по себе, но еще страшнее мне стало, когда она таким же неуловимым движением вышла из-за моей спины — и я увидел ее.
Она была где-то моего роста, а это, между прочим, шесть футов три дюйма, одета в простое платье темно-золотистого цвета, на плечи наброшен короткий плащ, какие носили еще в той самой древней империи, которую она вспоминала, с капюшоном и вуалью, закрывающей нижнюю часть лица. Я видел только холодные глаза неопределенного цвета и высокий лоб, присущий, если верить одной новомодного теории с трудно запоминающимся названием, мудрым мыслителям.
— Ты — мой, — сказала она. — Мне некогда возиться с тобой, слишком скоро встанет солнце. Ты, кстати, его больше не увидишь!
Она смахнула с лица вуаль — и я задохнулся от ужаса. Вся нижняя часть его представляла собой черное месиво, из которого торчали ослепительно-белые зубы. Два особенно развитых клыка, как и положено уважающему себя вампиру, вонзились мне в шею — мир померк для меня…
Глава 3
Все вокруг объяло пламя. Ее братья, сестры и дети сражались с энеанскими легионерами, но куда хуже закованных в бронзу воителей были их союзники из Каппадоцо, Тореадор и Малкавиан под руководством энеанских вентру Камиллы. Уже третью ночь пылал Картахен — ее город, детище Троиля, давшего ей Становление. Он приказал ей уходить и уводить всю молодежь из гибнущего города. Она пыталась отказаться, хотела драться с врагами до конца, но Троиль сказал ей:
— Екатерина, ты самая мудрая из моих детей, из всех бруджа, что жили со мной в Картахене. Отныне на твои плечи ложиться ответственность за всех тех, кто покинет гибнущий город. Я завещаю тебе одно — воздержись от мести нашим нынешним врагам. Я знаю, многие из молодых и горячих юнцов станут призывать к мести Вентру и остальным, не поддавайся на их уговоры. Мы, бруджа, не кровавые берсерки, но мыслители, не забывай об этом. Пускай ярость, поселившаяся в нашей крови в эти ночи, не затуманит вашего разума, которым всегда в первую очередь славились бруджа. А теперь ступай, Екатерина. С этого момента ты — глава клана Бруджа.
Екатерина исполнила последний приказ своего Сира, но он ничего не говорил о том, как они станут выбираться из гибнущего Картахена. Она провела воинов бруджа через ряды энеанских легионеров — и это была настоящая кровавая жатва, смертные ничего не могли противопоставить дикой ярости вампиров, которых после этой ночи назовут «берсерками». Но и среди них были потери. Не все бруджа были воинами, большая часть их — и среди них сама Екатерина — более мыслители, нежели деятели, они не привыкли сражаться и убивать. Противостояли же им профессиональные солдаты, большую часть своей сознательной жизни проведшие в сражениях. Одной из таких жертв стала Екатерина, дравшаяся в первых рядах бруджа.
Ее толкнул скутумом высокий легионер в изорванном плаще старшего центуриона, она отлетела почти на полшага, едва не упав в кровавую грязь. Он занес над ней гладиус со специально посеребренным клинком — Камилла не упускала ни малейших мелочей, — но замер, увидев, что перед ним женщина. Екатерина кинулась к нему, вонзила клыки в незащищенную шею. А вот незадачливого вояки был не столь щепетилен, он коротко ударил Екатерину тяжелым навершием меча в челюсть. Вампирша глухо взвыла, отступая, зажав руками покалеченный рот. На землю к ее ногам падали выбитые зубы.
Голод, нет, жажда, именно жажда рвала меня на куски. Кажется, я что-то кричал, что именно, не помню, да и не стоит, думаю, вспоминать. Ноздрей моих коснулся манящий запах, запах пищи. Я рванулся и впился отросшими клыками в тонкое запястье — кровь рванулась в мое тело, наполняя жилы огнем и памятью, новой не-жизнью.
— Хватит, дитя, — произнес над моей головой знакомый голос, принадлежащий Екатерине мудрой, — ты несдержан. — Ее сильная рука оторвала меня от запястья.
Я задохнулся от негодования и разочарования. Меня оторвали от пищи. Но теперь мой рассудок вернулся ко мне, чудовищная жажда отступила. Я увидел знакомое лицо Екатерины, теперь я понимал, почему она носит такою плотную вуаль.
— Ты едва не выпил меня до дна, Кристоф, — укоризненно произнесла Екатерина, — это не самый лучший поступок для потомка.
— Я не хотел быть вампиром, — резко бросил я, — ты сделала меня таким, так вот теперь и…
— Замолчи, — оборвала меня Екатерина, — никогда не смей более разговаривать со мной в таком тоне. Я позволяла тебе это, когда ты был человеком, но отныне — мой потомок, я — твой Сир. Ты должен держаться соответственно.
— Мне плевать! — рассмеялся я.
— Разреши мне взять его в оборот на пару дней, миледи, — произнес здоровенный человечище в стилизованных под энеанские доспехах, — станет как шелковый.
— Нет, Костас, не стоит. У нас этих недель нет. Дитя, будь вежливее со старшими, особенно со своим Сиром, иначе тебе не прожить и пары лет в том новом мире, что я открыла перед тобой.
— Я не хотел этого, — отмахнулся я, изучая между делом помещение, где оказался.
Это был просторный зал, также выполненный в энеанском стиле, кажется все вокруг было сработано из мрамора. Где-то вдали, теряясь в многочисленных тенях, угадывались книжные полки. Уж не в знаменитый ли Краловский университет меня занесло? Похоже, именно туда.
— Довольно, Кристоф, ты утомляешь меня своим упрямством. Оно, между прочим, достоинство ослов, запомни это. Посмотрим, будешь ли ты также упорен в сражении за клан Бруджа, как в собственной глупости. Если это окажется так, то я прощу тебе все глупости, что ты наговорил мне.
— Я не хочу сражаться за твой клан!
— Твоего мнения никто не спрашивает.
— Убей меня, но я не стану этого делать!
— Я не стану убивать тебя, Кристоф, — бросила Екатерина, мне даже показалось, что она усмехнулась под своей вуалью, — просто погружу на пару дней в торпор. Обычно, этого достаточно, чтобы остудить самую горячую голову.
— Не стоит пробовать этого, Кристоф. — В зал вошел приземистый широкоплечий вампир с «ежиком» соломенных волос и простецкой физиономией, присущей, как правило, представителям крестьянского сословия или мейсенской аристократии. — Поверь мне на слово, лучше подчиниться миледи и не вынуждать ее принимать крайние меры.
— Воинам всегда легче договориться между собой, — не скрывая иронии, произнесла Екатерина.
На самом деле, не простые слова светловолосого вампира произвели на меня впечатление. Память только что испитой крови Екатерины Мудрой пробудила во мне тайный смысл и ужас слова «торпор». Умереть, стать вампиров и снова отправиться во тьму — нет, это слишком для меня. Проще уж найти окончательную смерть на службе клану Бруджа.
— Итак, теперь, когда все разногласия улажены, — оторвала меня от мрачных мыслей Екатерина, — пора перейти, наконец, к делу. Вильгельм, что в монастыре?
Мне на мгновение показалось, что она спрашивает о женском монастыре святого Каберника, но нет, к счастью, речь пошла о другом монастыре.
— В логове Каппадоцо на Петровом холме тихо, как в могиле, словно все Некроманты позарывались в могилы, — отрапортовал почти по-военному Вильгельм, хотя и с изрядной долей иронии в голосе. — Я прошелся по нижним уровням монастыря и даже заглянул на верхние — убежища некромантов. Там бродят младшие потомки низших поколений, но никого выше седьмого — восьмого я не видел.
— Это понятно, — кивнула своим мыслям Екатерина, — они укрылись на нижних уровнях убежища, думая, что так смогут избежать нашего гнева.
— Так мне посылать туда солдат, — оживился — хотя это звучит смешно в отношении вампира — Костас.
— Нет, — покачала головой Екатерина, — открытый конфликт нам не нужен.
— Но мы же не можем простить им кражу Записей Троиля? — изумился вампир-воин.
— Естественно, но у меня создалось впечатление, что кто-то намерено сталкивает нас с каппадоцо, а войны между кланами быть не должно. Не то время. Она может фатально сказаться на наших планах относительно чимисков. Нам нужны будут все солдаты для их исполнения.
— Записи Троиля надо вернуть! — хлопнул кулаком по ладони Костас, похоже, совершенно сбитый с толку противоречивыми заявлениями госпожи.