— Вылезай давай, это я.
В помещении загорелся свет, от которого девушке пришлось зажмуриться, и Никита нагло уселся на её кровать.
— Классно выглядишь, — оценил он, разглядев её в укрытии. — Это всего лишь духи? А ощущение было, будто мне прицел в спину смотрит.
— Так и есть, — буркнула Даша. — Стучать тебя не учили?
— Я думал, ты спишь.
— И всё равно решил заглянуть?
— Кто-то же должен за тобой присматривать.
В этот момент хозяйка усадьбы поняла, что нынешний визит в её комнату — далеко не первый. Выходит, Никита регулярно наведывается к ней по ночам, чтобы… Чтобы что? Убедиться, что она ещё дышит?
— Что ты так смотришь? На тебя покушались, с Иветтой неизвестно что случилось… Я просто пытаюсь сохранить видимость порядка.
— Но я всегда запираюсь, — прорычала Даша.
— И что?
Короткий вопрос поставил её в тупик, причём задан он был с таким невинным видом, что даже злиться на Никиту было сложно. Девушка наконец вылезла из-за кресла, поставила духи на место и, скрестив руки на груди, застыла перед постояльцем. Лёгкая ночная рубашка колыхалась от небольшого сквозняка, глаза горели яростным огнём, губы были сжаты в тонкую нить. Мужчина с ухмылкой оглядел её наряд, вызвав в душе бурю эмоций, основной из которых было смущение, и спокойно произнёс:
— Не переживай, когда ты спишь, это всё смотрится гораздо интереснее.
Даша побагровела от гнева и молча указала ему на дверь.
— Мне пока и здесь неплохо.
— Проваливай.
Никита даже с каким-то сочувствием покачал головой и неожиданно спросил:
— Тебе не показалось, что Лавр вёл себя подозрительно?
— Он всегда себя так ведёт, — пожала плечами девушка, очень радуясь тому, что разговор перешёл в деловое русло.
— Я имею в виду — с приездом этой Кати.
— Она мне всё объяснила, — отмахнулась хозяйка усадьбы. — Долго были вместе, потом поссорились из-за ерунды и по глупости расстались. Мириться уже и не думали, но я случайно… То есть Катя решила всё взять в свои руки и приехала сюда.
— Они спят в разных комнатах, — припечатал Никита.
— Ты и к ним заходил?
— Просто видел. Это не кажется тебе странным?
— Кажется. Ты слишком много видишь.
— Они долго не общались, внезапно помирились — значит, самое время…
Ход его мыслей Даше совершенно не понравился, и она машинально застегнула верхнюю пуговицу на вороте. Никита, заметив это, украдкой улыбнулся.
— Может, они ещё не до конца помирились. И вообще, тебе-то какое дело?
— Просто есть ощущение, что у этого Лаврентия многовато всего… сомнительного.
— Человек, который запросто вламывается в чужие комнаты, не имеет права говорить так о других.
— Я смотрю, кое-кто забыл, что ещё совсем недавно частенько рылся в моих вещах.
— Я хозяйка, мне можно. И как будто в самых лучших отелях мира никто нигде не роется. Это нормальная практика, для того женщины и идут в горничные.
Никита фыркнул и замолчал. Беседу вроде бы пора было сворачивать, но уходить он не торопился. Его безмолвное сидение на кровати девушку очень напрягало — главным образом потому, что самой хотелось забраться под одеяло и на время забыть о дурных постояльцах.
— Они завтра уедут, — нетерпеливо сказала Даша. — Так что мучиться подозрениями тебе осталось недолго.
— А если не уедут?
— Будут платить за второй номер.
— Даш, я серьёзно. Что, если они останутся?
Девушка вздохнула.
— Ну останутся, так останутся. Более странным это место уже точно не будет. Спокойной ночи.
Никита кивнул, но не пошевелился.
— Я говорю, спокойной…
— Да слышу я, — с досадой буркнул он и наконец поднялся. — Дверь за мной не запирай.
— Чтобы у тебя была возможность вернуться и убийца тоже не встретил препятствий?
— Твой замок любой школьник откроет. Ладно, пока.
Он удалился, а девушка с удовольствием залезла в кровать. Запираться она действительно не стала, здраво рассудив, что если замок не вызвал проблем у Никиты, то профессиональный киллер тем более посчитает его лишь дурной шуткой.
Вопреки твёрдому намерению ни за что не думать о нетипичных отношениях Лаврентия и Кати, выкинуть из головы то, что они спят порознь, Даша не могла. Модель казалась абсолютно уверенной в том, что помирилась с возлюбленным, а значит, ничто не мешало ей воспользоваться его номером. В чём-то Никита прав: странностей у парочки хватает, но в конце концов, это личное дело каждого. Сейчас самое главное — как можно скорее выпроводить лишних постояльцев из усадьбы, чтобы Ульяна меньше переживала из-за очередного облома. Вспомнив, что ещё даже не поговорила с подругой, девушка усовестилась и решила, что непременно займётся этим вопросом с утра.
Едва солнце стало виднеться над верхушками елей, Даша выскользнула из кровати и босиком отправилась к Ульяне. Несчастная жертва чужой любви не спала, а мерила комнату шагами, бурча себе под нос что-то злобно-завистливое. Чувствовалось, что примерно так же она провела ночь и теперь тихо ненавидит весь мир, включая дражайшую подругу, столь некстати приютившую двуличного мерзавца.
— Привет, — неуверенно пискнула Даша. — Ты как?
— За ночь придумала тридцать два способа убить и не сесть. А у тебя как дела?
— Примерно так же.
— Ну и чудно.
Хозяйка усадьбы постояла, переминаясь с ноги на ногу, и порывисто обняла Ульяну.
— Не расстраивайся, он всё равно какой-то мутный тип.
— А мне нравятся мутные, — горестно всхлипнула подруга. — Не может быть, чтобы так всё закончилось. Я её придушу!
— Катю? Знаешь, она вполне ничего…
Ульяна уставилась на неё с таким возмущением, что девушка мигом пошла на попятную:
— …ничего из себя не представляет. Конечно, с тобой её даже сравнивать нельзя. Подумаешь, модель, мы ничуть не хуже. Просто у Лаврентия не было времени как следует оценить ситуацию, выбор…
Слёзы подруги мгновенно высохли, и она с надеждой воззрилась на хозяйку усадьбы.
— Ну так пусть будет! Скажи им остаться.
— И как ты себе это представляешь?
— Не знаю, мне всё равно. Пусть он останется!
Даша поняла, что Ульяна на грани истерики, и принялась успокаивающе гладить её по голове. И чего в Лаврентии такого, что на нём все виснут? Просто мужчина с темноватой биографией и страстью к дурацким приколам вроде провоцирования криминальных авторитетов на решительные действия… Интересно, Катя осознаёт, на что идёт? Спокойной жизни с таким точно не будет. Вот Ульяне он вполне подошёл бы — ей хочется драйва, возможности ходить по проволоке, балансировать над жерлом вулкана…
Подруга перестала всхлипывать и принялась чересчур внимательно разглядывать потолок.
— Он ведь уедет сегодня, да?
«И когда она успела так влюбиться?»
— Наверное. И имей в виду, для всех так будет лучше.
— Не для всех, — буркнула она. — Если бы он остался, у меня был бы шанс.
Решив не говорить, что он и так был, Даша, насколько могла, успокоила подругу, заставила её одеться и спуститься вниз, после чего отправилась приводить в порядок себя. Когда она вошла в столовую, Ульяна как ни в чём не бывало весело щебетала с Лаврентием, напрочь игнорируя приличия и условности, а Никита мрачновато жевал омлет, исподлобья за всем этим наблюдая. Модели нигде не было.
— Катя ещё не вставала?
— Нет, — очень спокойно проинформировала подруга, изо всех сил строя глазки Лаврентию. — Должно быть, притомилась после вчерашних переживаний.
Мужчина, на котором она висла, искривил губы в улыбке и бросил взгляд в сторону первого номера.
— Я её не видел.
По спине Даши пробежал лёгкий мороз. Она переглянулась с чересчур радостной Ульяной и на всякий случай уточнила:
— Катя спала в первом номере?
— Ну да. Мы, конечно, помирились, но как-то не совсем. В общем, решили ещё немного побыть в разлуке. А что, какие-то проблемы? Стоило спросить у тебя, но было поздно, мы постеснялись…
— Всем бы такую учтивость. — Даша с выразительным ехидством посмотрела на Никиту, но тут же вернулась к насущному: — Может, сходишь проведаешь её? Не хотелось бы, чтобы она пропустила завтрак.
Лаврентий покладисто поднялся, аккуратно отодвинул мигом помрачневшую Ульяну и отправился на поиски возлюбленной. Вернулся он очень быстро, и Даше не нужно было выслушивать его сбивчивую речь, чтобы узнать, что произошло. Проклятие первого номера, не пощадившее ни одного из его обитателей, неизбежно коснулось и Кати. На Лаврентия было больно смотреть, подруга тоже как-то приуныла, поэтому за главного остался Никита, которому Даша благополучно уступила свой крест.
Он вызвал скорую (медики просто констатировали смерть) и полицию, весьма заинтересовавшуюся таинственным мором на территории одной небольшой усадьбы. Ситуацию осложняло то, что обе погибшие были коллегами по цеху и на первый взгляд не имели ни врагов, ни причин уходить из жизни.
На общение с представителями власти ушло полдня, и за это время Даша немного оклемалась. Если вначале она чувствовала себя едва ли не виновницей случившегося и тряслась от ужаса, то спустя несколько часов уже вполне спокойно отвечала на вопросы и тревожилась только по поводу возможного обнаружения тел в пруду. Ульяна же и вовсе воспрянула духом, не то чтобы сильно радуясь чужой смерти, но явно намереваясь воспользоваться посланным небесами шансом. Никита был хмур и собран, а Лаврентий то и дело выпадал из реальности и напрочь терял нить беседы — чтобы получить реакцию, приходилось по несколько раз толкать его в бок, махать перед лицом руками и до бесконечности повторять сказанное.
В таком состоянии Даша ещё никогда его не видела и не представляла, что оно вообще возможно. Судя по всему, чувства к Кате были гораздо глубже, чем он того хотел, и сейчас Лаврентий предавался примерно тому же, чему и хозяйка усадьбы, а именно — самобичеванию, которое у него должно было протекать куда болезненнее.
Когда полиция покинула усадьбу, все собрались за обеденным столом и долго сидели в полнейшей тишине. Обычно снаружи доносились какие-то звуки природы, но сейчас не было слышно даже их. В отсутствие естественного шума с улицы явилось тягостное, тревожное ощущение, будто внутри гостиницы существует свой особенный мир, не имеющий отношения к тому, что происходит вовне. Наконец Ульяна нарушила молчание: