делывать приличный путь до небольшой, забытой богом и государством деревушки, затерянной между живописными озёрами и высокими заснеженными холмами.
— Он что, правда здесь живёт?
— Его родители. Самого не нашёл, уж извините.
— Родители? — мигом сникла Ульяна. — Так им за восемьдесят. Небось маразм в самом разгаре.
— Но где находится их сын, они, наверное, помнят.
Деревенька оказалась совсем крошечной, меньше пятнадцати дворов. Однако Новый год пришёл и сюда: снег был усыпан серебристым конфетти, на многочисленных ёлках болталась мишура, а дома были украшены разноцветными гирляндами. Людей на улице не наблюдалось, что и не удивительно — наверняка бо́льшая часть населения сейчас спит, а остальные развлекают себя праздничными салатами.
— Где их дом?
— Восьмой. Должен быть с этой стороны. — Никита посмотрел направо и принялся пересчитывать избушки, номера на которых почему-то отсутствовали.
— Вот этот, наверное, — подала голос Ульяна, указывая на высокий бревенчатый дом с полукруглой верандой. — Неплохо они устроились, мне бы такой особнячок.
В этот момент из калитки практически вылетел бодрый старичок на лыжах и в древней телогрейке. С лёгким недоумением обозрев компанию, он приветливо кивнул, достал из кармана самокрутку и, так и сжимая её в пальцах, понёсся в сторону леса.
— Маразм, говоришь? — ошеломлённо пробормотала Даша.
— А иначе с чего ему так скакать… Где его искать-то теперь?
Никита уверенно направился к калитке.
— Может, дома ещё кто-то есть? Вряд ли дед один живёт.
Звонка на заборе не было, так что молодые люди просто прошли на чужую территорию, где и обнаружили немолодую дородную женщину, преспокойно поласкавшую бельё в ведре с замерзавшей водой. Увиденное настолько потрясло, что девушки вытаращили глаза, поражаясь не то героизму аборигенки, не то её же глупости.
— Вам кого? — подняла голову женщина. — Некрасовы за углом живут, второй дом от…
— Мы к вам, — перебил Никита, несмотря на всю свою закалку тоже наблюдая за её действиями с почти богобоязненным ужасом. — Собственно, нам нужен Иван Иосифович Гиберт.
Ведро тихо звякнуло и покатилось по снегу, бельё рухнуло рядом.
— Кто вам нужен? — растерянно переспросила женщина, даже не заметив, как её окатило ледяной водой. — Может быть, Иосиф Иванович? Он только что отлучился.
— Мы ищем его сына.
— Но он умер.
— Давно?
— Ещё в детстве, в начале семидесятых. Может быть, я вам помогу? Я его сестра.
Молодые люди неуверенно переглянулись. Поговорить следовало с самим Иваном, ведь о том, что случилось полвека назад в усадьбе или на военной базе, его сестра, явно родившаяся немногим раньше, знать просто не может. С другой стороны, вполне вероятно, что какими-то сведениями обладают её родители, которые, надо думать, хоть раз за всю жизнь да поделились с дочерью.
— От чего он умер? — наугад спросила Даша, не ожидая услышать ничего необычного. Так и произошло:
— У него были проблемы с лёгкими. Родители делали всё, что могли, возили по врачам, санаториям и курортам, но усилия оказались напрасны. В какой-то момент было приличное улучшение, однако сразу за ним наступил кризис. У брата был переходный возраст, он влюбился и очень тяжело переживал из-за своей болезни. В последнее время ему уже не разрешали выходить из дома, а он сбежал на праздник, где была та девочка, да ещё курил с ребятами…
Она продолжала говорить, а Даша думала о несчастном парне, не сумевшем дожить даже до восемнадцати: сколько всего он не узнал, не увидел, не испытал. Полюбить-то толком не смог. Она украдкой покосилась на Никиту и встретила ответный взгляд — тёплый и понимающий. Всё же в этой жизни надо держаться за такие вот чувства и торопиться испытать их, пока ещё не поздно.
— Может, пройдёте в дом?
Молодые люди недружно кивнули и прошествовали за женщиной. Комната на первом этаже была только одна, зато казалась просто гигантской — вся мебель сгрудилась где-то в дальнем углу, оставляя посередине свободное пространство, на котором возлежало несколько пёстрых ковров. Такие же были развешаны по стенам и даже постелены на диваны. Цветовая гамма была самой разной, и смотрелось всё это великолепие откровенно дико, но видимо, помогало сохранять в доме тепло.
— Зимой у нас вот так, — извиняющимся тоном сказала хозяйка. — Папа очень мёрзнет, а электрических обогревателей боится, так что пока живём по старинке.
— Очень интересно, — пробормотала Даша, ощущая себя в плену у какого-то восточного шаха.
— И тепло, — подхватила Ульяна, желая польстить. — Скажите, а ваш брат никогда не лечился в санатории, который располагался в старой дворянской усадьбе? Она находится в…
— Лечился, — кивнула женщина. — Это была одна из последних попыток поставить его на ноги. Вернулся оттуда довольный, будто из пионерского лагеря приехал, даже профессию будущую выбрал, в институт надумал поступать…
— И какую?
— Что-то связанное с военной инженерией. Вы же знаете мальчишек, их хлебом не корми, дай в моторе поковыряться. К сожалению, институт так и остался несбыточной мечтой, — вздохнула она. — Хотите чаю? Или чего-нибудь покрепче? Новый год всё-таки.
— Нет-нет, мы, пожалуй, пойдём. Скажите только, он никогда не упоминал о чём-то… странном или, может, интересном, что с ним случилось в усадьбе? В общем, о чём-то необычном?
— Да нет, — растерялась хозяйка. — Я, правда, совсем малышкой была, когда он туда поехал. А почему вы спрашиваете?
— Так просто…
— Здоровье его в тот год поправилось, это я точно знаю — родители тогда задумались об ещё одном ребёнке, чтобы мне веселее было, но как-то не получилось.
— Так санаторий пошёл ему на пользу?
— Вроде бы да. Родители потом рассказывали, что воспрянули духом, решили, что болезнь почти побеждена… Оттого разочарование оказалось особенно сильным.
— Так что случилось? — напрягся Никита. — Его здоровье стало лучше, а потом вдруг ухудшилось?
— Да, очень резко. Но врачи предупреждали, что такое возможно, родители больше пятнадцати лет провели как на бочке с порохом. Жестоко, конечно, но думаю, когда всё произошло, они кроме горя испытали огромное облегчение.
Последняя фраза Дашу очень покоробила, и она даже решила, что дочь Гибертов вовсе не сокрушается о том, что воспитывалась одна. Во всяком случае, о смерти старшего брата она говорила хоть и с сожалением, но достаточно отстранённо. Впрочем, чему удивляться? Когда его не стало, ей, должно быть, не исполнилось и пяти. Вряд ли в детской памяти случившееся закрепилось как настоящая трагедия.
— Спасибо, что приняли, — повернувшись к двери, сказал Никита. — И с наступившим вас.
— Вас также, — кивнула женщина. — Знаете, брат очень хотел вернуться в ту усадьбу, умолял родителей достать ещё одну путёвку. Говорил, что не закончил там что-то очень важное… Они отнеслись к этому как к подростковому капризу и так ничего и не предприняли, о чём мама жалела до самого конца. Получается, не выполнили его последнюю просьбу — видно, не судьба…
Когда компания вышла на улицу, повалил густой пушистый снег, напрочь скрывавший окружающую действительность за белым занавесом. Уже стало смеркаться, и было ясно, что обратная дорога займёт намного больше времени, чем путь в деревню.
— Чего, спрашивается, пёрлись в такую даль? — недовольно проворчала Ульяна.
— Чтобы узнать, что у парнишки осталось в усадьбе незаконченное дело, — отозвалась Даша. — Только я не знаю какое. Но учитывая его выбор профессии, можно не сомневаться, что моя теория была верной — дети ухитрились пробраться на военную базу и были занесены в наш таинственный список.
— Неблизко база-то, — задумчиво сказал Никита, устраиваясь на водительском сиденье, которое занимал по негласному разрешению хозяйки. — Вы можете себе представить, чтобы дети среднего школьного возраста преодолели двадцать километров по пересечённой местности, обнаружили в лесу тщательно скрываемый военный объект, да ещё сумели на него проникнуть? Неправдоподобно всё это.
— Тогда как? — обиделась Даша. — Как они попали в этот список, а список, в свою очередь, оказался на базе?
Мужчина отрешённо пожал плечами и завёл двигатель. По пути он всё больше молчал, а девушки спорили до хрипоты — каждая пыталась доказать собственную версию и опровергнуть мнение другой. К согласию они так и не пришли, зато повеселили Никиту своими предположениями и снова едва не поссорились.
Вернувшись в усадьбу, молодые люди занялись ужином и даже не заметили, как пролетел остаток вечера. Отсутствие Лаврентия ощущалось очень сильно. Ульяна старалась крепиться, но нет-нет да и бросала тоскливые взгляды в сторону стула, который он обычно занимал. Его язвительных шуток и умения украдкой поддержать, когда нужно, не хватало всем — даже Никите, по-прежнему считавшему его недругом. Почему-то казалось, что будь Лаврентий здесь, он непременно придумал бы, что делать дальше, или, на крайняк, подкинул пару стоящих идей.
— Поищу ещё кого-нибудь из той троицы в списке — Поклонского или Слепака. Будет труднее, чем с Гибертом, но если они живут поблизости, всё должно получиться.
— Идёт, — кивнула Даша. — Тогда завтра съездим к ним.
— А если не найдёшь? — вкрадчиво полюбопытствовала Ульяна. — Что тогда будем делать?
— Не придумал ещё, — хмуро буркнул Никита. — Наверное, придётся разговаривать с Малиновым, он к Дашке как-то дружелюбно настроен. Одну, конечно, не отпущу… Да и вообще, никуда вы не поедете, сам с ним побеседую.
— Очень благородно, — поддержала Ульяна.
— И глупо. — Даша встала со своего места и пересела к нему поближе. — Это я тебя никуда не отпущу одного. Может, так и быть, разрешу съездить со мной за компанию, но не больше.
Никита усмехнулся уголком губ и притянул её к себе.
— Придётся мне как следует поискать Поклонского и Слепака. И от всей души надеяться, что у них имеется полезная информация: иначе ни мне, ни Малинову не позавидуешь.