Он какое-то время следил за повозкой, затем пожал плечами и поехал по дорожке к дому. Еще несколько часов назад он, не задумываясь, бросился бы в погоню, но с тех пор многое изменилось. С него хватит. Он выходит из игры.
На это он решился после одного происшествия, которое другим людям показалось бы сущей ерундой. Мужчина с ограниченным количеством денег и хорошим вкусом не может позволить, чтобы его прекрасную дорогую одежду превращали в тряпки. В этих бесконечных погонях он потерял пару туфель, несколько пар брюк и дорогой парик. А теперь еще и его новый камзол из красного бархата с золотым шитьём был безнадежно испорчен водой Дуврского пролива. Это уже переходило все границы. Он объездил пол-Англии, выполняя поручение Гонории. А что в ответ? Только убытки и унижения. Пришло время Гонории платить.
Около дома он бросил поводья конюху и вошел внутрь, небрежно взяв шляпу подмышку. Дворецкий почтительно поклонился и ушел доложить виконтессе о его прибытии, затем вернулся, чтобы проводить Квентина в ее будуар. Пока он ждал, его не покидала мысль об увиденном на дороге.
Гонория раскинулась на тахте, обитой синим бархатом. Одна рука покоилась на спинке, выгодно подчеркивая изгибы ее роскошного тела.
– Ну? Есть какие-нибудь новости?
– Да, – ответил Квентин, пристроил шляпу и уселся в одно из глубоких бархатных кресел, которые стояли в комнате. Вся комната была выдержана в синем и золотом. – Что мисс Марден здесь делала?
– Кто?
– Марден. Которая была с… актером.
Гонория нахмурилась:
– Ты говоришь загадками, Квентин. Никого здесь не было.
– Нет? Я только что видел, как она ехала от дома к воротам.
– Ах, теперь я понимаю. Женщина от какого-то благотворительного общества добивалась встречи со мной.
– Она была загримирована, – терпеливо сказал Квентин. – Говоришь, ты не видела ее?
– Конечно, не видела, – Гонория подалась вперед, забыв о своей вальяжной позе. – Ты серьезно считаешь, что попутчица актера была здесь?
– Да.
– Почему ты не остановил ее? – спросила она, поднялась и начала мерить шагами комнату. – Правда, Квентин, ты иногда меня просто удивляешь.
Квентин смотрел на нее поверх своих рук. Она, как обычно, была одета в открытое платье из голубого шелка, волосы разметались по плечам, а тело, о, это тело! Но почему-то теперь оно не вызывало в нем никаких эмоций. Интересно, почему он вообще обратил на нее внимание.
– Значит, вот какие комплименты я получаю за все, что я для тебя делал, – пробормотал он.
Она обернулась и впилась в него взглядом.
– Ты думаешь, это смешно? Шутка?! Квентин, я предупреждаю тебя…
– Избавь меня, пожалуйста, от своих угроз. – Он лениво поднял руку. – Гонория, мне кажется, нет, я уверен, что вижу морщинки в уголках твоих глаз.
Руки виконтессы взлетели к лицу, затем опять опустились.
– Я не потерплю оскорблений, Квентин.
– Жаль, – продолжил он. – Ты была настоящей красавицей, а теперь… в тебе появилось что-то вульгарное. Думаю, любовь моя, ты используешь слишком много пудры и румян.
– Ты испытываешь мое терпение, Квентин. Говори, зачем пришел, и убирайся.
– Твои слова заставляют задуматься, какой была бы награда, если бы я остался. Но, любовь моя, я сделаю, как ты просишь. На самом деле, я пришел сказать тебе именно это. На меня можешь больше не рассчитывать.
Гонория смотрела на него какое-то время, затем запрокинула голову и рассмеялась:
– Ты шутишь, Квентин? Я могу в любой момент сдать тебя властям. Просто найду человека, который заявит, что видел, как ты уходил из дома Миллера. А если я заплачу достаточно, он добавит, что на твоей одежде была кровь.
– Что ж, очень жаль. Тогда мне придется рассказать твоему мужу, что я знаю о Фаулере.
Гонория замерла.
– Фаулер? Я не знаю, о чем ты говоришь. Квентину доставляло удовольствие видеть, как Гонория понимает, что больше не может контролировать ситуацию.
– А мне кажется, что знаешь. Этан Фаулер. Он служил здесь дворецким, он обокрал вас, унес не только деньги, но и ценные вещи. А затем трагически закончил свою жизнь на дне пролива. – Он покачал головой. – Или я неправильно назвал имя?
– Он был вором, – процедила Гонория. – Хотя мы не могли доказать этого. Но зачем ворошить прошлое?
– Куда подевался весь твой пыл, Гонория, – спросил Квентин с усмешкой. – По-моему, одна из украденных вещей представляла очень большую ценность, ведь это была миниатюра первого виконта. Она была похожа на эту.
Гонория подбежала к нему, когда он вынул из кармана миниатюру, на которой был изображен мужчина в королевском мундире, волосы были завиты в локоны. Само изображение не представляло особой ценности, но рамка была из чистого золота, инкрустированная жемчугом и рубинами.
– Где ты ее взял?
– Чудесная вещь, и очень ценная. Я понимаю, почему ты не смогла расстаться с ней, – он улыбнулся. – Я нашел ее в твоей шкатулке с драгоценностями, любовь моя. Разве ты не заметила пропажи? Нет? Очень неосмотрительно с твоей стороны. – Он неодобрительно покачал головой. – Ты должна быть очень осторожна, Гонория. Не надо оставлять подобные вещи там, где их может увидеть кто угодно.
Она стояла в нескольких шагах от него, вытянув руки, как будто собиралась выхватить у него миниатюру.
– Я заперла шкатулку.
– Значит, ты признаешь, что это твоих рук дело. Теперь она у меня, – он подбросил портрет в воздух, поймал его одной рукой и снова спрятал в карман. – Думаю, виконт очень заинтересуется этой вещицей.
– Он не поверит тебе.
– Возможно, – согласился он. – Но ты же не хочешь испытать судьбу? Насколько я помню, он был тогда очень расстроен. А теперь он может еще больше огорчиться. – Квентин выдержал паузу. – Похоже, мы с тобой квиты.
– Почему ты это делаешь? После всего, что между нами было…
– Ты использовала меня. Пока я колесил по Англии, выполняя твое поручение, ты сидела здесь в безопасности. А что я получил взамен? Ни слова благодарности. А если бы что-то пошло не так, ты обвинила бы во всем меня, разве не так? Ах, не отвечай, любовь моя, я все вижу по твоим глазам! – Он поднялся. – Я поступил глупо, когда позволил тебе командовать мной, но этому пришел конец. Я выхожу из игры.
Когда-то он любил ее или думал, что любит. Большая глупость с его стороны.
– Мне все равно, – сказал он, вышел из комнаты и очень тихо затворил за собой дверь.
Стук в дверь повторился. Ян и Саймон ждали, держа оружие наготове.
– Ян! Ты там или нет, парень?
– Жиль, – произнес Ян, одновременно с Саймоном опуская трость, и открыл дверь.
Жиль вошел в комнату.
– Хейвуд здесь, – объяснил ему Саймон Жилю. – Ян разговаривал с ним.
Жиль поморщился.
– Понятно. Но я не имею ни малейшего представления, куда мы можем тебя спрятать. Ты видел Макнелли?
– Сегодня нет.
– Ладно, неважно. Он говорил что-то насчет того, что поедет на побережье. Может быть, договориться о тебе. Но сегодня ты точно никуда не поедешь.
Саймон кивнул. Вдруг в дверь снова постучали. Трое мужчин замерли.
– Это я, – послышался голос Бланш, и все тут же расслабились.
Саймон открыл дверь и впустил ее.
– У меня есть новости.
Она приложила руку к груди, и Саймон заметил, что она запыхалась. Одетая в черное, с прикрытыми чепцом волосами, она выглядела намного старше.
– Я видела Квентина Хейвуда менее часа назад.
– В Молтон-Холле.
– Поместье Стентона? – спросил Жиль. – Что вы там делали?
– Проклятие! – Саймон упер кулаки в бока. – Ты ездила повидать виконтессу?
– Да, но она не захотела принять меня. Саймон, я видела кое-что странное…
– Бланш, это было опасно. О чем ты только думала, так глупо рискуя своей жизнью?
Бланш выпрямилась, сцепила руки перед собой и задрала подбородок. Прямо у него на глазах она стала совсем другим человеком.
– Думаю, – сказал Ян, – мне следует пойти и выпить пива, присоединишься ко мне, Жиль?
Жиль не смотрел на него.
– М-м-м… Что?
– Пиво, Жиль, – повторил Ян, взял его за руку и повел к двери. – Мы обсудим, где можно тебя спрятать, – сказал он Саймону. – Это займет не больше двадцати минут.
Саймон кивнул, дверь закрылась, и он остался с Бланш наедине.
– Ну? Зачем ты поехала в Молтон Холл?
– Не говорите со мной таким тоном, сэр! – Бланш присела на стул, ее спина была абсолютно прямой, складки юбки в строгом порядке, выражение лица непреклонно. – Я этого не потерплю!
Саймон ухмыльнулся:
– Ну и кого ты изображаешь?
– Леонору Хиглзби, – ответила Бланш нормальным тоном и стала развязывать ленты на чепце. – Несносную старую деву. Я думала, если притворюсь, что пришла за пожертвованием для благотворительного общества, виконтесса примет меня.
– И что дальше, Бланш? Ты бы спросила у нее, какое она имеет отношение к убийству Миллера?
– Знаю, это звучит глупо, но ответ там, Саймон. – Ее лицо стало серьезным. – Я видела портрет мужчины, который выглядит как твой брат-близнец.
ГЛАВА 26
Саймону понадобилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями.
– Что ты сказала?
– Сначала я подумала, что это твой портрет, сходство было просто поразительным. На портрете был изображен Джеффри Вернон. Он должен был стать четвертым виконтом.
Саймон сел на кровать.
– Что ты говоришь? Я похож на лорда?
– Саймон, что ты знаешь о своем отце?
– Проклятие! – сказал Саймон и подошел к окну. – Я ничего не понимаю. Я не знаю, кто был мой отец. Я же говорил тебе об этом? От дяди Гарри тоже никакого толку, возможно, и он никогда не знал моего отца.
– Твоя мать ничего ему не рассказывала?
– Нет. Но дядя говорил, что родители встретились здесь, в Дувре.
– Саймон! А ты не думаешь…
– Нет, – хмуро произнес он. – Я не могу быть сыном аристократа, лишенным наследства. Такое случается только на сцене.
– Ты сказал, что все было подстроено. И у кого-то должна была быть причина, чтобы желать твоей смерти. А если во всем замешан виконт…