— Какой? — угрюмо переспросил Андрик. — Ваше прибытие?
— Нет, — Алек язвительно улыбнулся. — Это твое долбанное маски-шоу!
— А! — хозяин усадьбы устало потер виски. — Месяца полтора назад.
— Что и требовалось доказать, — Юля победно улыбнулась. — Кто поспорит, что он сам сделал все возможное, чтобы его подставили?
— Слушайте! — в кои-то веки раз Андрик круто занервничал. — Или вы перестаете трепаться намеками и загадками, или садитесь в свой воронок и валите.
— Не нервничай, — тихо посоветовала Елена. — Они иначе не могут. А сказать мы пытаемся одну очень простую вещь. Твои убийства приурочены к маскараду.
— Кто-то очень четко просчитал все, — охотно продолжал пояснять Алек. — Вот только вопрос: будет ли в ночь маскарада последнее убийство или нет?
— Меня в этом случае больше волнует, кого могут убить, — чуть подумав, сообщил Андрик. — Скорее всего, это будет кто-то из гостей. И это обойдется мне очень дорого.
— Прости, я не политик, — вступил Женька, который молчал на удивление долго. — Но я бы на твоем месте думал, за что тебе такая маза и чего от тебя хотят.
— Логично, — заметила Гелла. — Но так как мы не крутые бизнесмены, а простые маги, то лично меня волнует немного другое. А есть ли нам еще необходимость здесь торчать?
— Ну, позволь напомнить тебе, дорогая, — тут же расплылась Елена в самой гадостной улыбке. — Что вас-то сюда вообще никто и не звал.
— Да! — веско поддержал ее Андрик.
— Но лично я не собираюсь сматывать удочки, — продолжала начальница «Бюро». — По одной простой причине, из-за которой именно ты, Гелла, сегодня провела энное количество времени в церкви.
— Да! — опять поддержал ее хозяин усадьбы.
— И пора бы теперь, девочки, сообщить, что интересного вы можете сообщить о нашем замечательном неизвестном пока господине.
— Да! — уже в третий раз поддакнул Андрик. — Но зачем?
— А какой был энтузиазм, — прокомментировал Женька. — Странно, что вообще ты, Андрик, счел нужным поинтересоваться хоть чем-то.
— Тем более, что ответ очевиден, — подхватил Алек. — Не зря же нам его так упорно навязывают. Кстати, может, у него все же есть имя?
— Есть, — согласилась Гелла. — Модест Евграфович.
— Ох, ничего себе! — восхитился демонолог.
— Вы это придумали, да? — поморщился Андрик.
— Нет, — поддержала Юля приятельницу. — Его на самом деле так звали. Модест Евграфович Злотников. Родился в 1786 году. Младший сын в семье мелкопоместного дворянчика.
— Младший? — переспросил Алек.
— Если верить книгам рождений местной церкви, то да, — ответила Гелла. — Вот только там еще упоминается о … сейчас… вот. 1779 год рождение Иакова Евграфовича Злотникова. 1783 — Евфросинии Евграфовны. 1786 — Модеста. 1794 год смерти Иакова, а следующий — Евфросинии. Кстати, что удивительно, родители их тоже скончались еще до наступления девятнадцатого века.
— Как-то даже слишком удивительно, — заметил Влад. — А что тут у них мор что ли был?
— Ага! — не очень вежливо откликнулась Гелла. — Чума бубонная. Не иначе! Мор…Скажешь тоже.
— Это он своими румынскими мерками всех меряет, — пояснил Женька.
— Тогда там у них мор другого типа, — предположила Юлька. — Все больше с потерей крови связанный…
— А по сути? — тон Андрика был крайне недружелюбным.
— Зануда, — обласкала его Гелла. — Никакого мора здесь не было. Просто старшенький однажды неудачно покутил. Зарезан в пьяной драке.
— В пятнадцать лет? — Андрик был искренне шокирован.
— Успокойся, — Елена покровительственно улыбнулась приятелю. — Они тогда раньше начинали. Это исторический факт.
— Сильно, — прокомментировал он, придя в себя. — Дальше.
— Дальше сестра, — Гелла сверилась со своими записями. — Вот тут темная история. Утонула девонька.
— Офелия, тоже мне, — фыркнул Женька. — А чего тут темного?
— Да ничего, — ведьма пожала плечами. — Только все знали, что Фрося с детства воды боится. Это раз. А второе…Угадай, кто там был на бережке в тот момент?
— Неужто наш дорогой Модестик? — Влад даже наклонился вперед в азарте.
— Он самый, ненаглядный наш, — согласилась Гелла. — И кстати, утонула она очень вовремя. Ее как раз только успели посватать.
— Они очень рано начинали, — прокомментировал Андрик.
— Меня вот другое интересует, — обратился к нему не менее шокированный Алек. — Смерть у нее явно странненькая. Неужели никто из жандармов, или как их там еще, не заинтересовался? Она же не крестьяночка какая-нибудь. Все же дочь помещика.
— В тебе заговорил бывший полицейский, милый, — чуть усмехнулась Елена. — Жандармерии тогда еще не было. Но вот прокуратура точно существовала.
— И она не дремала, — успокоила их Гелла. — Проверочку проводили. Но как-то безрезультатно. В церкви об этом много не узнаешь.
— В архиве тоже, — поддержала ее Юля. — Известно только, что подозревали в причастности к утоплению двоих. Соседа их молодого, который вроде бы питал к Фросе теплые чувства и жениха ее. А вот наш мальчик проходил главным свидетелем. Он толкнул крайне трогательный рассказ о том, как сестра его в расстроенных чувствах кинулась в реку. Как он звал на помощь, но никто не ответил ему. Он вроде бы даже и сам пытался ее спасать. Но не смог.
— Якобы пытался, — уточнил Женька. — А девонька бродила одна без мамок-нянек.
— С братом, — уточнил иронично Влад.
— Мило, — прокомментировал Андрик. — Дальше. Родители.
— Не поверите! — предупредила их Гелла. — На этот раз был пожар.
— В усадьбе? — искренне удивился Алек.
— Нет, — Гелла просмотрела соответствующую запись. — В одном из флигелей. Как я поняла, это был на самом деле деревянный барак для слуг. Вот они все и сгорели вместе с хозяевами.
— И никто не спасся? — тут удивилась даже Елена.
— Спасся, — послушно отрапортовала Юля вместо приятельницы. — Один единственный холоп. Точнее, слуга их папеньки. Как тут описывается, здоровый детина. Пострадал он здорово. По моим прикидкам процентов семьдесят ожогов кожи. Уверял, что дверь заклинило, никто не мог выйти. А пожар начался на первом этаже.
— А где же был наш мальчик? — поинтересовался Влад.
— Где-то неподалеку, — тем же ироничным тоном продолжила Юля. — И, конечно же, он опять пытался помочь и звал подмогу. И конечно же, все опять безрезультатно.
— Все ясно, — подвел итог Андрик. — Полный бардак.
— Извини, за это мы ответственность нести не можем, — развел Влад руками. — Ибо…
— Что там за легенды? — не слушая его, спросил хозяин усадьбы у ведьмы.
— Все связано с теми милыми увлечениями Модестика, которые он так живописал в своем дневничке, — деловито сообщила она. — Сначала при жизни он страх наводил, пока девоньки пропадали живыми, а находились мертвыми и изнасилованными. А после его смерти любая смерть молодухи при невыясненных обстоятельствах списывалась на его призрак.
— Фигня, — поставил Андрик диагноз.
— Вроде того, — Елена чуть задумалась. — А когда Модестик богу душу отдал?
— А вот в местной церковке нет об этом ничего, — обрадовала их Гелла с самым таким гадким победным видом.
— Значит, помер не здесь, — рассудил Женька.
— Неверный ответ, — пропела сладенько ведьма. — Помер он здесь. Но… когда неизвестно. Как неизвестно и где. Выражаясь нашим языком, дядя пропал без вести.
— Небось, его местные мужики и порешили в тихую, — предположил многоопытный Алек.
— Скорее всего, — согласилась Елена с лучшим другом. — И так же втихую где-то тут и зарыли. А вот кто после него унаследовал все это хозяйство?
— Ну, теперь моя очередь, — обрадовалась Юля. — Начнем с хозяйства. Лен, у меня к тебе вопрос, как к профессионалу-историку. Если у них есть такая шикарная усадьба, земли немерено, и пять деревень, то почему они мелкопоместные? И почему без титула?
— А сколько за ними числилось душ? — поинтересовалась у нее подруга.
— Каких? — не понял Влад.
— Крепостных, — немного ошарашено ответила Елена. — А ты о чем подумал?
— Не важно, о чем он мог подумать и мог ли вообще, — вернула Юля их внимание. — Душ за Злотниковыми числилось всего ….всего семьсот душ.
— Мало, — вынес Женька решение. — И всего пять деревень. Да по тем временам они балансировали на грани нищеты!
— В общем да, — согласилась с ним хозяйка «Бюро». — Скорее всего, это какая-то загнивающая побочная ветвь когда-то знатного, но мало известного рода. Кто-то из славных предков Модестика оказал какому-нибудь из наших монархов услугу, за что ему и даровали имение. И все. Какие тут титулы? Беднота. Но это не важно. Так что там с наследством?
— Наследство досталось, как и полагается, сыну Модеста, — прочитала Юля теперь уже в своих записях. — Николаю. Он был у нашего дяди один. Прожил долгую и счастливую жизнь до 1878. После имение должно было перейти к его сыну Александру. Но тут и крепостное право отменили, все разорилось… И в общем-то, с потомками Модеста и все.
— Как все? — не понял Влад.
— Погоди! — тут же вмешался и Алек. — Давай подробности! От кого у Модеста сын?
— От законной жены, — удивилась Юля. — Вернее, у нее от него. Хотя тебе этого не понять…
— А что про жену известно? — Елена решила не дать им возможности тут же и поцапаться. — Она все это время жила с Модестиком в имении?
— Нет, — Юля покладисто отвечала. — Она жила в столице губернской, где они тоже имели квартиру, так как Модест там вроде как кем-то служил при губернаторе. И звали ее Пелагея Осиповна.
— И, позвольте заметить, если запись о рождении сына в книгах местных есть, — вмешалась Гелла. — То в местной церкви не отмечены ни даты венчания, ни даты смерти Пелагеи. Но в данном случае это точно говорит лишь о том, что венчались они не здесь, да и умерла она тоже где-то в другом месте.
— Зато в местном архиве при музее есть ее портрет, — сказала Юля. — Она там с сыном. Высокий крупный подросток, склонный к полноте, явно имел проблемы с давлением…