ам был… — она запнулась, подбирая слово.
— Более нехоженым, — подсказал дорогой друг, угрюмо выдыхая сигаретный дым. — И сами тропы…
— Вот-вот, — Елена позволила себе скупую улыбку. — Ты понял. Просто вот такое здесь похожее местечко. Где-то же оно должно было существовать в этом мире.
— А ты когда поняла? — помолчав, спросил Алек.
— Еще когда Андрик меня только вез сюда, — неспешно объяснила она и наконец-то сдвинулась с места, решив присесть рядом с ним. — Мне хватило пары его фраз, пока он пытался описать город.
— Да уж, — Алек насупился. — Что-то я со всеми этими переживаниями не догоняю.
— Это легко объяснить, — тон Елены стал более дружеским. — Во-первых, это был мой мир, потому мне легко было узнать его даже по самому простому описанию. Сам понимаешь, сложных от Андрика не дождаться. Ты же в этом месте просто был тогда гостем. Во-вторых, как ты правильно заметил, у тебя и своих переживаний хватает. Так что не стоит обращать много внимания на это стечение обязательств. Хотя… — она чуть нахмурилась. — Тут я кардинально не права.
— С тобой такое, разве, бывает? — не удержался Алек от иронии. — Видимо, это и в самом деле необыкновенные обстоятельства.
— Для тебя, милый, более чем, — переняла его тон подруга.
— Это твои миры, — напомнил он с легким беспокойством. — Я здесь причем?
— Дело не в мирах, — Елена опять стала серьезной. — Дело в том, что ты и правда встретил ЕЁ.
— С чего ты взяла? — Алек был поражен и встревожен. Он, конечно, был не против такого счастья, просто он слишком долго его ждал, а если он его дождался, то… боязно как-то теперь.
— Мы с тобой раскурили сейчас трубочку мира как раз на том самом перекресточке, где ты дал мне некую клятву, — осторожно напомнила Елена, прекрасно понимая его состояние. — А утром ты пригнал в это смутно знакомое тебе место половину Бюро только из-за беспокойных намеков из твоего сна, где фигурировала некая дама. И что самое забавное здесь ты повстречал еще одну даму, знакомую с твоими снами. Это все замечательно складывается в одну мозаику.
— То есть ты хочешь сказать, что мне надо было найти этот перекресток, чтобы сделать следующий шаг? — рассуждать было просто спокойнее.
— Ну, — его дорогая подруга усмехнулась. — Я могла бы тебе напомнить одну из философских теорий о том, что жизнь развивается по спирали. Она сделала очередной виток… Сам, я думаю, все понял, да? Или… Еще эту маленькую странность можно было бы считать предзнаменованием.
Елена поднялась. Сделала пару шагов, встав на прежнее место. На миг Алеку опять показалось, что они перешли грань и попали на ту поляну, где он давал ей клятву, когда спас ее с эшафота и провел к границам ее мира.
— Не знаю, насколько тебе необходимо, — Елена улыбнулась. — Но именно здесь и сейчас я могу торжественно, или вернее, ритуально, отпустить тебя. Пусть будет так.
— Если тебе это необходимо, — повторил Алек, так же поднявшись на ноги. — То можешь меня отпускать. Ведь это особенно ничего и не изменит.
Его дорогая подруга рассмеялась. На этот раз искренне.
— Со мной все понятно, — сказал он. — А ты?
— А что я? — Елена тут же отвернулась от него, замкнулась в себе. — Это чисто твоя заморочка. Ой, не надо так на меня смотреть! Понимаешь, милый, пусть это и мои миры, но для меня это все …. Если не умерло, то уже давно пережито и забыто. Если тебя это успокоит, то есть другие места, куда мне возвращаться было бы намного больнее.
— Тем лучше, — Алек позволил себе хитрую улыбку. — Тогда пойдем, посмотрим на монастырь?
Елена досадливо поморщилась.
— Это низко и подло с твоей стороны, дорогой друг, — сообщила она ему, но при этом, двинулась довольно решительно к опушке. — Но… будем считать, что я истинная железная леди и ставлю дело превыше своих негативных эмоций.
Алек предпочел это не комментировать. Естественно, Елене не очень-то хотелось посещать эти чертовы развалины. Он это знал, понимал, чувствовал. И естественно, ей было очень далеко до железной леди. Но Алек был ее лучшим другом и знал Елену лучше, чем она знала саму себя. Он мог бы отговорить ее сейчас от нежелательной прогулки. Но тогда она бы отправилась туда одна. И вот это было бы совсем плохо. Между прочим, не только для нее, но и для окружающих. С ним ей будет легче видеть все это.
Хотя, как оказалось, смотреть там было практически не на что. Так часто бывает, когда люди вторгаются в эдакие странные места, которые наполнены силой, и которые в «Бюро» привыкли называть «границами», волшебство со временем пропадает. Так вот в той чертовой роще, до которой Алек с Еленой добирались под лучами палящего солнца, пропотевшие и почти ослепшие от сияния жадного святила, не было ничего, кроме старых мертвых развалин.
В принципе, с чисто обывательской точки зрения, развалины были крайне живописны. Нечто подобное Елена наблюдала под Псковом. Стены, древние, удивительно толстые, торчат из земли, как корявые гнилые зубы во рту убогого. Кое-где сохранились целые куски бывших зданий. Мертвые и сиротливые. Камень покрывал мох, кое-где в кладке проросли кусты.
— Конечно, в них есть особое очарование старины, — немного разочаровано заметила Елена. — Но поверь, даже я ожидала большего. Серый заросший сором камень, следы человеческой грязи, — она поморщилась, глядя на пакетики из-под чипсов и пустые пивные банки. — И ничего моего. Как же они опустились!
— Дорогая, — ее лучший друг позволил себе иронию. — Ты забыла, что сама недавно вещала мне о том, что это не совсем то место.
— Да! — она окончательно успокоилась. — Можешь считать меня мелочной стервой, но мне все равно радостно, что даже здесь, где все так похоже на мои миры, от моих бывших хозяев не осталось даже следа!
— Хорошо, — рассеяно согласился с ней Алек. — Но зато кто-то очень трепетно хранит память о бывшем хозяине нашей усадьбы.
Елена подошла ближе. Ее дорогой друг присел на корточки рядом с аккуратно вытесанной стеной, похожей на дверь в склеп. Однако, она явно была монолитной и не открывалась. На фоне общего уныния и запустения, это место выглядело слишком чистым и ухоженным. У этого куска стены лежали свежие цветы. А на могиле были вырезаны в камне слова памяти их неуловимому негодяю Модесту. Там же числился год рождения и первые две цифры в годе смерти: 18..
— Трогательно, — в любимом ироничном тоне прокомментировала Елена. — И очень театрально.
— Вот с последним трудно не согласиться, — Алек стал осматривать все кругом. — Как это мило, что здесь подготовились к нашему появлению.
— Я сочла бы тебя нехорошим циником, — созналась его подруга. — Если бы не одно «но». Когда бы сюда имел привычку приходить истинный поклонник Модестика и хранитель могилки, то невдалеке от печального последнего пристанища нашего негодяя мы бы наблюдали кучку засохших цветочков. Здесь же мусора любого выше крыши, кроме того, какой должен был бы быть.
— Но вот стеночку отмыли качественно. … Честно говоря, — признался Алек. — Мне уже порядком надоело, что мне тычут в нос этим Модестом. Хоть бы знать, как этот гад выглядит.
— Без проблем, — Елена присела на какой-то камушек и раскрыла папку, куда сложила все записи Геллы и Юли. Там же у нее хранился листок со сканированным портретом Модеста. — Держи.
— Ничего выдающегося, — немного надменно высказал свои ощущения Алек.
На него смотрел с листочка средненький, полненький господин. Традиционная рубашка жабо, традиционный глухо застегнутый жилет с кармашком для часов. Круглое, надменное лицо, чуть крупноватый нос, какая-то неприятная улыбка. Возможно, решил Алек, это из-за слишком тонких губ. Маленькие кругленькие глазки. Ни одного намека во внешности на безумие или гениальность.
— И для призрака он несколько чересчур упитан, — поддержала его Елена. — И мне он тоже надоел до чертиков. Но к сожалению, пока нам не удастся избавиться от него. Вот сейчас я думаю, нам следует покинуть эти печальные руины и отправиться в город, на то место, где нашли последний труп.
— Если сейчас там будет лежать миниатюрка с изображением этого … — Алек тыкнул пальцем в рисунок. — Я сделаю что-нибудь плохое.
— Например, раскроешь преступление, — подколола его подруга. — Идем, Грозный Глаз. ….
Город им понравился. И прежде всего тем, что после открытого пространства луга, где солнце просто сводило с ума, а насекомые замучили их своими полетами в стиле броуновского движения и желанием попробовать их крови, на улочках плотно прижимаясь друг к другу стояли дома, дарующие прохладу и полутень. Да и вообще здесь было мило. Потрясающий чистенький провинциальный городок, где все знают друг друга и, как кажется постороннему, дружат домами и семьями.
Прогулка по этим улочкам напоминала путешествие на машине времени лет, эдак, на сто назад. Маленькие продовольственные лавочки, скромные магазинчики одежды, парикмахерские салоны. Начало двадцатого века! Только ошибок на вывесках меньше. Уличные торговцы пирожками привели Елену в восторг и умиление. Алеку пришлось купить ей три штуки и бутылку кваса в ближайшем ларьке. Ему этот город таким уж умильным не показался. Самый обычный, каких в средней полосе России великое множество. Просто в них столетиями, и правда, ничего не меняется. Другое дело, что Елена принципиально не желала обращать внимание на немногочисленные рекламные щиты и яркие этикетки бутылок пива и кока-колы в ларьках.
Как и ожидал Алек, его дорогая подруга ориентировалась в городке, как в собственном доме…. Или, как он недавно в лесу. Елена привела его на небольшую площадь, которую он назвал скорее уж перекрестком. Местечко это было примечательным и забавным. С одной стороны стояло недавно отреставрированное, а потому слишком яркое на общем фоне, здание автовокзала. Напротив располагались реденькие вялые торговые ряды. Чуть левее громоздился отделанный пластиком новенький уродливый ювелирный салончик. А в самой середине этой площади-перекрестка стояли не поддающиеся опознанию руины, превращенные в помойку.