Прошло десять минут. Потом ещё десять. Мысли Марлоу продолжали кружиться вихрем.
Может, он не придёт. Может, нашёл компанию получше. А может…
Чья-то рука обвила её талию, и Марлоу едва не ахнула, сердце сжалось.
— Прошу прощения за задержку, миледи, — раздался у самого её уха низкий голос.
Адриус.
Марлоу резко обернулась. Он снял маску, его лицо было открыто лунному свету, пробивавшемуся сквозь ветви миртов.
После недели, проведённой вдали от него, её сердце не было готово к той волне жара, что прокатилась по её телу при одном его взгляде.
— Я видел тебя, — продолжил Адриус, — танцующую с кем попало. Кто-то мог бы подумать, что ты пытаешься меня приревновать.
— Я не пыталась, — растерянно ответила Марлоу, сбитая с толку его тоном и намёком.
— Прекрасно, — улыбнулся он, глаза вспыхнули озорным светом. Его рука легла ей на бедро, мягко прижимая её к стволу мирта. Яркие розовые лепестки посыпались на них сверху.
Он был так близко, под этим живым шатром цветов, что от его присутствия кружилась голова сильнее, чем от любого вина. Его пальцы скользнули с её бёдра вниз по ноге, тепло его прикосновений пронизывало тонкую ткань платья. Его дыхание касалось её губ, и Марлоу с трудом сдержала дрожащий вздох, жаждая преодолеть последний дюйм между ними.
Но это… это было неправильно. Он не с Марлоу сейчас, он с Марленой. Она уже совершила ошибку, однажды поцеловав его под ложной личиной. Второго раза не будет.
Она резко толкнула его прочь. Слишком резко. Адриус не удержался и рухнул прямо в колючие кусты роз.
— Ай, Минноу, какого чёрта?!
Марлоу застыла, кровь прилила к щекам. Сердце стучало, как бешеное.
— Ты… ты знал, что это я?
Он осторожно выбрался из кустов, отряхивая одежду и выдирая шипы из волос.
— Конечно, знал! Ты всерьёз думала, что меня обманет какое-то заклинание и глупый акцент?
— Я… — Марлоу пыталась собрать мысли в кучу.
Его выражение изменилось: игривость исчезла, уступив место чему-то более тёмному. Почти боли.
— Ты думала, я привёл бы сюда кого угодно? — Он отвернулся, запустив руку в кудри, взъерошивая их. Горько усмехнулся: — Конечно, думала.
Она говорила с ним всего минуту — и уже успела ранить его.
С дрожащим голосом она сказала:
— Я не знала, что думать.
Он покачал головой, сжав челюсть, кулак стиснулся у бедра.
— Зачем ты здесь?
Её сердце тяжело опустилось в живот от этого усталого, разочарованного тона. В нём звучал ответ. Доказательство того, что для него всё кончено. Что все чувства, которые когда-то были, он уже похоронил.
— Мне нужно было тебя увидеть.
Он резко повернулся обратно, и в его глазах, горящих в темноте, металась дикая, неуправляемая боль. Его сдержанность казалась почти мучительной, как будто он боролся с самим собой. Задержал дрожащий вдох — и его ладони оказались на её лице, большой палец легко скользнул по щеке под маской.
— Боги, — выдохнул он хрипло. — Я тоже должен был тебя увидеть.
Это звучало, как признание.
Взгляд Адриуса прожигал её изнутри, пробираясь куда-то глубоко, в самое сердце. Она уже чувствовала это притяжение раньше — каждый раз, когда его прикосновения были частью их общей игры.
Он потянулся к её маске.
— Можно?
Марлоу кивнула, не в силах отвести от него глаз, и позволила ему медленно снять маску, обнажая её лицо под холодным лунным светом и его сосредоточенным взглядом.
— Я думал, мне это только показалось, когда увидел тебя на лестнице, — тихо признался Адриус, приподнимая её лицо ладонями.
Её пальцы сами собой сжались на его жилете — она и не заметила, когда успела ухватиться за него. Она закрыла глаза, собрав всю свою силу воли, и положила ладони ему на грудь, останавливая его в нескольких дюймах от поцелуя.
— Я… мне нужно поговорить с тобой.
Под её руками его грудная клетка вздымалась от неровного дыхания.
— Ах, — только и сказал он.
Она точно не придумала — разочарование в его голосе было настоящим. И, возможно, этого было достаточно, чтобы она готова была бросить все свои планы и снова позволить ему прижать её к дереву, целовать, пока она не забудет собственное имя.
Но времени у них почти не осталось: если Адриус задержится слишком долго, кто-нибудь обязательно придёт его искать.
Она шагнула в сторону, выходя из его объятий.
— Я знаю, кто тебя проклял.
Адриус застыл.
— Что?
— Я поняла это сразу после свадьбы. Помнишь метки из Гримуара Иларио? У Вейла… у моего отца… они есть. Я видела их.
Она запнулась.
— Ах да, ещё… Вейл — мой отец.
— Сильван мне сказал, — тихо ответил Адриус. — Но зачем Вейлу проклинать меня?
Марлоу покачала головой:
— Я не знаю всех деталей. Но подозреваю, что это связано с захватом власти над семьёй Фалкрестов. Твой отец мёртв… ну, или почти мёртв, и теперь ты с Амарой главные. Если он держит тебя под Проклятием Подчинения, а Амара теперь замужем за его сыном… он получает контроль над семьёй.
Брови Адриуса соединились в тревожной складке.
— Вейл не такой, как мой отец. Он не жаждет власти.
— Или он просто лучше это скрывает, — спокойно возразила Марлоу. — Но как бы там ни было, если он не сможет добраться до тебя, он не сможет отдавать тебе приказы. Так что тебе нужно держаться от него подальше — хотя бы до тех пор, пока я не найду карту с проклятием и не сниму его.
— Снять проклятие? — переспросил Адриус, ошеломлённо. — То есть… ты не знаешь…
— И тогда тебе не придётся всё это делать, — быстро продолжила Марлоу.
— Всё это — что?
В его голосе прозвучало искреннее непонимание, от которого у Марлоу неприятно сжалось внутри.
— Ну… искать себе жену. Или что там тебе приказали.
На лице Адриуса что-то промелькнуло — быстро, как вспышка молнии. Она не успела понять, что именно.
— Минноу… никто не приказывал мне это делать.
Кровь отхлынула от лица Марлоу. Стыд сжёг её изнутри, тут же сменившись волной ярости. Значит, он сам искал жену. По собственной воле. И всё же пытался поцеловать её — здесь, в лунном саду.
Как же стыдно, что она почти позволила себе снова втянуться в эту игру.
— Я думала, что после всего ты больше не станешь играть со мной, — сказала Марлоу, скрестив руки на груди. — Но, похоже, тебе до сих пор этого мало.
— Играть? Минноу, ты же знаешь, я никогда не играл с тобой, — резко ответил Адриус. — Я не должен был тебя целовать, когда должен искать себе жену, но… — он тяжело выдохнул, — но я увидел тебя на той лестнице — и всё остальное перестало существовать. Ты была здесь, и я подумал… что, может быть, хотя бы на одну ночь я смогу позволить себе это.
— А что завтра? — спросила Марлоу, и голос её задрожал. — Вернёшься к очереди восторженных девиц, мечтающих стать твоей женой, а я прочту обо всём этом в утренней газете?
Адриус закрыл глаза.
— А завтра… завтра я разобью себе сердце.
А как же моё сердце? — хотелось закричать Марлоу.
Но вместо этого она сказала:
— Ты красиво говоришь, Адриус. Ты всегда красиво говорил. Даже когда мы притворялись. Но ты хоть что-то из этого говорил всерьёз?
— Ты знаешь, что всерьёз, — ответил он, голос его был хриплым, будто каждое слово давалось с трудом. В этих словах звучала и злость — потому что Марлоу действительно знала, что всё, что он говорил ей тогда, в их притворной помолвке, было правдой. Он сам признался в этом, когда она приказала ему говорить только правду.
Приказала — потому что не доверяла ему. И, похоже, до сих пор не доверяет.
Или просто не может доверять.
— Тогда почему ты это делаешь? — спросила она, и сама ужаснулась, как мольба прозвучала в её голосе. — Если это было правдой тогда. Если это правда сейчас.
Она хотела, чтобы он признал: что бы он ни чувствовал, этого недостаточно, чтобы пойти наперекор судьбе, предначертанной ему семьёй и всем Эвергарденом. Как бы он ни пытался казаться бунтарём, на самом деле он не был таким. Он не станет за неё бороться.
Он никогда ни за что не боролся.
— Я так и знала!
Голос Амары пронзил хрупкую тишину. Марлоу обернулась и увидела, как та стремительно приближается. Сердце Марлоу ухнуло вниз.
— Я знала, что ты не какая-то там вестковийская дворянка, — зло выплюнула Амара. Она резко повернулась к брату: — Адриус, что ты себе позволяешь?
— Это не то, что ты думаешь, — напряжённо сказал он.
— О, конечно, — холодно отрезала Амара, уперев руки в бока. — Адриус, немедленно вернись в зал.
— Нет, — резко ответил он, вставая между Амарой и Марлоу.
У Марлоу всё похолодело внутри… а потом до неё дошло. Адриус только что отказался выполнить приказ. Этого не могло быть. Она затаила дыхание. Такого не могло быть, если только…
Если только проклятие уже не снято.
Он бросил ей быстрый взгляд через плечо. В этом взгляде читалось что-то важное, словно он пытался сказать ей глазами то, что словами пока сказать не мог. И, что странно, он не выглядел удивлённым тем, что смог ослушаться.
— У нас было соглашение, — прошипела Амара.
— Соглашение? — переспросила Марлоу.
Амара скрестила руки на груди:
— Да. Адриус должен найти себе жену и жениться до конца года.
Адриус отвернулся от Марлоу и не стал этого отрицать.
— Ты согласился на это, — тихо сказала Марлоу.
— Да, — выдавил он, голос звучал глухо. — В обмен на это Амара подаст прошение в суд о твоём полном помиловании.
Мир пошатнулся под ногами Марлоу. Полное помилование? Ей с трудом верилось, что Амара могла пойти на такое. Но та и не стала это отрицать.
— Расскажи ей остальную часть сделки, — сказала Амара холодно и чётко.
У Марлоу сжалось сердце. Конечно, там было ещё что-то. Конечно, Амара не стала бы торговаться за такую мелочь.
Лицо Адриуса в лунном свете стало бледным, измождённым.
— Скажи мне, — прошептала Марлоу, едва слышно.
— Я больше не могу тебя видеть, — выдохнул он. — Никогда.