Но, выходя из архива и направляясь через центральный двор, Марлоу решила немного отложить музейные планы. Потому что на противоположной стороне двора, быстрым шагом по одной из аллей шёл Вейл.
В его появлении в библиотеке Вейла не было ничего странного, но скорость, с которой он двигался, заставила её внутренне насторожиться. Прежде чем она успела обдумать это решение, ноги сами понесли её следом, в нескольких десятках шагов позади.
В это время дня по дорожкам и крытым галереям между зданиями сновало множество студентов и преподавателей. Марлоу на мгновение потеряла Вейла из виду, когда он скрылся за толпой, но вскоре вновь заметила его, исчезающего в одном из учебных корпусов. Она нырнула следом в просторный, залитый светом атриум.
Толпы студентов стекались в большой лекционный зал, но Вейл прошёл мимо и направился по лестнице, ведущей на верхнюю галерею.
Марлоу замедлила шаг, осторожно следуя за ним. Здесь, наверху, толпы уже не было — лишь редкие фигуры пересекали галерею, и никто не обращал на неё внимания: все смотрели вслед самому Вейлу.
Любопытство Марлоу усилилось. Вдоль галереи тянулся ряд дверей, за которыми, вероятно, располагались кабинеты преподавателей Академии. Но она никак не могла понять, зачем кому-то вроде Вейла приходить сюда просто ради встречи с каким-то заклинателем.
Он остановился у одного из кабинетов и постучал. Марлоу осталась в тени поворота лестницы, спрятавшись за углом, и затаила дыхание. Дверь открыли, но она не смогла разглядеть, кто стоял там. Несколько мгновений они обменивались приветствиями, потом человека изнутри впустили Вейла и дверь закрылась за ним.
Сердце Марлоу бешено заколотилось. Её инстинкт подсказывал: это важно. Уж слишком необычной была эта встреча. Но стоять под дверью и подслушивать она не могла — кто-нибудь обязательно бы её заметил и поинтересовался, что она там делает.
Хотя бы узнать имя человека, с которым Вейл встречался, она вполне могла.
У каждой двери висела табличка с именем владельца кабинета. Сделав глубокий вдох, Марлоу пошла по коридору, делая вид, что торопится на встречу, и скользнула взглядом по табличке на двери, куда вошёл Вейл.
Прочитав имя на табличке, Марлоу поняла, что ей не придётся долго разыскивать информацию об этом заклинателе. Она уже знала его. Доминик Фишер, парень из Болот, который поразил всех, когда выиграл полную стипендию на обучение в Академии Вейла и стал заклинателем. Марлоу знала его не слишком близко — он был на несколько лет старше её и Свифта, — но вся округа знала эту историю.
А совсем недавно она видела его имя в другом месте. В книге учёта Кассандры.
Марлоу вздрогнула, услышав, как за дверью резко повысился голос Вейла.
— Ты просто не понимаешь, что поставлено на карту!
Фишер что-то ответил, но её слух не уловил слов.
— Ты забыл, кто дал тебе всё это?! — гремел Вейл. — Я дал тебе все возможности, а ты так хочешь мне отплатить за мою доброту?
Фишер снова что-то сказал, слишком тихо, чтобы разобрать. Зато шаги Вейла Марлоу услышала отчётливо — он направился к двери. Сердце сжалось, и она юркнула в соседний кабинет как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, и Вейл стремительно вышел наружу.
Она прижалась к стене, затаив дыхание. Через мгновение послышались ещё одни шаги — кто-то прошёл следом за Вейлом, и дверь закрылась.
Марлоу осторожно выглянула из кабинета, чтобы посмотреть, куда направился Фишер, и чуть не столкнулась нос к носу с сухощавой женщиной с чашкой чая в руках.
— Вам помочь? — с удивлением спросила та, глядя на Марлоу поверх очков с толстыми стёклами. — Мои приёмные часы начинаются только через полчаса.
Марлоу быстро оглядела женщину и табличку на двери кабинета, в который она зашла по ошибке.
— Простите, кажется, я ошиблась дверью.
— И куда же вы направлялись? — нетерпеливо уточнила преподавательница.
Марлоу уже собиралась что-то ответить, но тут в голове вспыхнула идея.
— Вы не подскажете, где будет следующая лекция профессора Фишера?
— Как вы видите, эффективность любого заклинания зависит не только от качества ингредиентов и мастерства заклинателя в их сборке. Два разных заклинателя могут использовать один и тот же рецепт и абсолютно идентичные компоненты, но получить совершенно разные по силе, стойкости и продолжительности заклинания, — говорил профессор Фишер с кафедры, его взгляд снова и снова останавливался на Марлоу, сидящей среди студентов, — уже в шестой раз за этот час.
Вокруг неё ученики торопливо записывали каждое слово в свои тетради.
— Профессор? — подала голос аккуратно одетая девушка с переднего ряда, подняв руку. Фишер кивнул, позволяя продолжить.
— Разве дело не просто в том, что более опытный заклинатель точнее измеряет ингредиенты, и за счёт этого заклинание получается сильнее? — спросила она.
— Хороший вопрос, мисс Белл. — Фишер кивнул. — Этот гипотезу действительно проверяли на практике. Два заклинателя работали над одним и тем же заклинанием, с абсолютно одинаковыми компонентами. Третий заклинатель перепроверял все измерения, чтобы убедиться в точности. И всё равно заклинания получились разными по качеству. Как думаете, почему?
По аудитории пронеслась тишина. Никто не поднял руку. Марлоу осмотрелась, убедилась, что желающих нет, и подняла свою.
— Да, — сказал Фишер, кивая ей с совершенно нейтральным выражением лица.
— Потому что, как бы заклинатель ни пытался отстраниться от процесса, он неизбежно вкладывает в заклинание часть своих мыслей, намерений и чувств, — произнесла Марлоу.
Остальные студенты зашевелились, оборачиваясь на неё, кто с любопытством, кто с недоверием.
Профессор Фишер улыбнулся — и эта улыбка осветила его молодое лицо:
— Именно так. Заклинание — это не просто техника. Сколько бы мы ни изучали магию, как бы подробно ни описывали процессы, она остаётся магией. И даже если мы стараемся учесть все возможные факторы и создать абсолютно воспроизводимые заклинательные карты, намерения заклинателя всё равно имеют значение.
Его взгляд задержался на Марлоу на мгновение дольше, чем следовало, а потом он отвёл глаза.
— На этом на сегодня всё, — сказал он. — Сдайте задания к концу недели. Завтра в обед я буду в своём кабинете, если появятся вопросы. Напоминаю, что через две недели начинаются ваши презентации заклинаний, так что не откладывайте их на последний момент.
В зале тут же поднялся гул — все стали одновременно собирать тетради и поднимать со скрипом стулья. Марлоу осталась сидеть, наблюдая, как профессор собирает свои вещи. Когда он закончил, аудитория уже опустела.
— Мисс Бриггс, — произнёс Фишер, подходя к её парте. — Чем могу помочь?
— Вы меня помните?
— Конечно, — ответил он.
— Но мы виделись всего пару раз, — сказала Марлоу. — И мне тогда было девять.
— Ну, теперь-то о тебе знает весь город, верно? — с лёгкой иронией заметил он. — Да и потом… Я не забываю тех, кто родом из наших кварталов.
— Есть место, где мы могли бы поговорить? — спросила Марлоу, вставая.
— Этот класс свободен на следующий урок.
— А место, где нас точно никто не подслушает? — уточнила она. Её бы не удивило, если бы все аудитории Академии были начинены подслушивающими чарами.
Фишер посмотрел на неё внимательно — так, как Марлоу обычно смотрела на своих подозреваемых. Пытался её «прочитать». Спустя мгновение он кивнул на дверь:
— Думаю, немного свежего воздуха мне не повредит.
Она последовала за ним, выходя из лекционного зала в золотой свет позднего дня.
— Я не знал, что ты поступила в Академию, — сказал Фишер.
— Я не поступала, — спокойно ответила Марлоу. Она прочистила горло. — Так… Ты до сих пор создаёшь проклятия для Жнецов?
Он резко повернулся к ней, его тёмные глаза сузились:
— Значит, ты пришла сюда, чтобы занять место матери?
— Не совсем, — сказала Марлоу, окидывая его внимательным взглядом. Он ведь был совсем ненамного старше её — лет на шесть. И красив: тонкий, грациозный, с тёплой тёмной кожей, глазами цвета торфа и улыбкой, от которой хотелось согреться чашкой чая в хмурый день.
Но сейчас он не улыбался. Его лицо было напряжено, взгляд насторожен, плечи напряжены.
— Знаешь, когда-то я тобой восхищалась, — тихо сказала Марлоу. — О тебе всегда говорили в наших кварталах. Ты был тем, кто выбрался. Кто поднялся. Кто ушёл из Болот.
Челюсть Фишера дёрнулась. Видимо, он привык слышать это за восемь лет. До него никто из Болот не поступал в Академию. Никто. Говорили, что он был настолько гениален, что сам Вейл оплатил ему все четыре года учёбы — и ещё выплачивал его семье пособие, чтобы Доминик мог уехать и учиться, не беспокоясь о деньгах.
Когда Марлоу увидела его имя в книге Кассандры, что-то внутри неё, то, что, как она думала, давно умерло, сжалось от боли. Потому что Доминик Фишер — самый умный парень, которого знали Болота, мальчик, который всего добился сам — стал заклинателем для чего? Чтобы создавать проклятия для преступных боссов?
— Видимо, Болота так просто из тебя не выходят, да? — добавила Марлоу.
Он резко обернулся, остановившись в тени цветущего дерева. Скрестил руки на груди, словно выставляя барьер.
— Чего ты хочешь? — ни следа прежнего добродушия, ни намёка на улыбку.
— Информации, — прямо ответила Марлоу. — Только этого. Я хочу знать, что ты слышал о тех, кто занимается магией, с которой не стоит связываться.
— Тебе придётся говорить конкретнее, — сухо отозвался он.
— Гримуар Иларио, — сказала Марлоу в лоб.
Фишер напрягся. Затем натянуто улыбнулся:
— Очень смешно. Этот гримуар уничтожили сотни лет назад. Ты правда пришла сюда расспрашивать меня о сказках?
Почти получилось её запутать. Почти. Но он больше не смотрел ей в глаза, и голос дрогнул совсем чуть-чуть.
— Мне пора готовиться к следующей лекции, — резко сказал он, делая шаг, чтобы пройти мимо неё. — Так что если это всё…