А почему он должен был бы? Он уже воткнул нож в собственного отца — и об этом тоже не жалел.
Отец всегда говорил: насилие — оружие слабых. Но тогда Адриус не чувствовал себя слабым.
Даже сейчас, сидя в лодке рядом с Марлоу, он жаждал снова почувствовать, как его кулаки врезаются в лицо Уорнера. Жаждал этого.
Но было нечто, чего он хотел ещё сильнее — и оно сидело прямо перед ним.
Он обхватил лицо Марлоу ладонями и поцеловал её, притягивая к себе. Её бёдра скользнули по обе стороны от его бёдер, шёлк юбки струился по его рукам, когда он задирал её. Он сжал её в объятиях — её запах, вес её тела заполнили всё его существо.
Это тоже было как утонуть. И он хотел только одного — утонуть в ней и дышать только ею.
— Адриус… — прошептала Марлоу, отстраняясь. Её дыхание было прерывистым, она сжала его плечи и прижала к скамье, серые глаза лихорадочно искали что-то в его лице.
Она умела смотреть на него так, будто разбирала на части. Словно он был загадкой, которую она обязана разгадать.
Но на этот раз разгадка омрачила её взгляд.
Её прикосновение стало мягким, когда она снова склонилась и поцеловала его — нежно. От этого Адриуса пронзила боль. Грудь сжалась, живот скрутило узлом. Марлоу никогда не позволяла никому увидеть, что у неё под бронёй. Он не заслуживал этой мягкости. Он только отравил бы её.
Он отпрянул, отворачиваясь к чёрной воде канала. Прочь от её ищущего взгляда.
— Всё в порядке, — сказал он. И потом, ещё тише, почти тише болотной ночи: — Всё в порядке.
Тело ломило, кровь всё ещё гудела, когда Адриус, шатаясь, вошёл в свою квартиру в Холле Фалкрестов.
— Адриус. — Голос Амары остановил его.
Он поднял глаза — и увидел Амару, чинно сидящую на диванчике в сиреневом халате. Тёмные волосы свободно спадали на плечи, а не были собраны в суровую причёску, которую она носила последние недели.
С тех пор как Амара вышла за Дариана, она переехала из их общих покоев в Холле Фалкрестов. Технически, это теперь был салон Адриуса.
Так что, если Амара здесь, значит, она пришла к нему. А Адриус слишком хорошо знал свою сестру, чтобы не понять — это ничего хорошего не предвещает.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Адриус.
— Лучше спроси, что ты здесь не делал, — ответила Амара. — Где ты был сегодня ночью?
— Не твоё дело, — отрезал он хрипло.
Она прищурилась, вглядываясь внимательнее:
— Ты дрался?
Адриус постарался привести себя в порядок по пути в Эвергарден, но он знал — выглядит, мягко говоря, не лучшим образом.
— Не твоё дело, — повторил он, уже с жаром.
— Пора перестать валять дурака, Адриус. Наша ситуация куда хрупче, чем ты думаешь. Отец… — Она осеклась, сжав руки в коленях. — Сейчас только ты и я стоим между семьёй и полным крахом.
Он хотел сказать: «После смерти отца остались только мы». Но для Амары это значило: защищать наследие Фалкрестов. Для него — избавиться от него.
Амара всегда, всегда стремилась угодить отцу. Быть достойной тех невозможных ожиданий, которые он возлагал на них. Адриус вдруг вспомнил один момент — им тогда было по пятнадцать. Их отец пытался переманить вассальный дом Моранди на сторону Фалкрестов, и семьи устроили совместный ужин.
Амара, рвавшаяся доказать свою полезность, весь десерт провела, перечисляя, в чём Фалкресты превосходят Моранди.
Глава вассального дома остался не впечатлён. В конце вечера он ясно дал понять Аурелиусу, что менять сторону не собирается.
Когда гости ушли, отец разъярился.
— Ты просто ребёнок, идиотка! — взревел он. — Ты выставила нас жалкими болотными крысами, умоляющими о подачке. Ты это, Амара? Жалкая крыса?
Амара просто сидела, опустив голову, и принимала его ярость.
Но Адриус взбесился:
— Не смей так с ней говорить! Она просто пыталась помочь.
Аурелиус резко обернулся, глаза потемнели от ярости — и на миг Адриус подумал, что он ударит. Но тот лишь выдворил их обоих из комнаты.
В коридоре Адриус положил руку сестре на плечо:
— Не слушай его, ладно? Он просто зол, что сам всё провалил.
Амара повернулась к нему, тёмные глаза сверкали, почти бешено. А потом… она ударила его по лицу.
Адриус даже не успел отреагировать от удивления.
— Никогда. Никогда больше не смей заступаться за меня, — прошипела Амара.
Тогда он понял, что натворил. Пытаясь её защитить, он сделал только хуже — выставил слабой в глазах отца. А это было непростительно.
И он больше никогда не повторял этой ошибки.
— Мы должны удержать вассальные семьи Фалкрестов в повиновении, — сказала Амара. — А значит, ты прекращаешь тянуть время и выбираешь невесту. Сейчас. Или я сделаю это за тебя.
— Ты же сама сказала, что у меня есть время до конца года, — напомнил Адриус.
— До конца года осталось меньше трёх месяцев! — выплюнула Амара. — А ты даже не начал ни с кем по-настоящему ухаживать! Ты не воспринимаешь это всерьёз — как, впрочем, и всё в своей жизни!
Адриус прикусил язык. Он как раз воспринимал всё более чем серьёзно — потому что на кону стояла жизнь Марлоу. Никогда ещё ничто не имело для него такого значения.
Но он этого не сказал. Вместо этого спросил:
— Ты продаёшь проклятия Медноголовым?
— Что? — Амара отпрянула. — Причём тут это—
— Ответь на вопрос, — прорычал Адриус.
В глазах Амары вспыхнуло.
— Ну и что, если да? Кто-то в этой семье должен проявить инициативу. Мы должны показать вассалам и остальным Пяти Семьям, что остаёмся столь же сильны, как всегда.
Адриус покачал головой.
— Боги, Амара, ты даже не представляешь, что натворила, да? Районы Болот в двух шагах от открытой войны между бандами. Люди погибнут.
— И что мне до Болот? — равнодушно бросила Амара.
Адриус рассмеялся — глухо, без радости.
— Ты так отчаянно хочешь доказать что-то человеку, который уже практически мёртв, что готова разрушить весь город — и нас вместе с ним.
— По крайней мере, — прошипела Амара, — я хоть что-то делаю. А ты, Адриус? Что сделал ты?
Я всадил нож в того, кто сделал нас такими, хотел было сказать он.
— Ты выберешь себе невесту, — мрачно сказала Амара. — Или я прослежу, чтобы твою подружку казнили за то, что она сделала.
Он не ответил. Амара встала, стремительно направившись к двери, подол её халата волочился по полу, будто шлейф мантии.
— Не испытывай меня, брат, — бросила она, проходя мимо.
И ушла, захлопнув за собой дверь квартиры — словно последнюю пощёчину.
Глава 20
В течение следующих двух недель Марлоу и Свифту удалось собрать ещё три ингредиента для заклинания: яд редкой ядовитой лягушки, который Фишер каким-то образом вынес из Библиотеки Вейла; кошмар, который Свифт «подарил» сам — однажды проснувшись в холодном поту после сна о том, что Жнецы снова поймали его; и кусок окаменелого дерева, который, к удивлению Марлоу, оказалось довольно трудно достать даже через её многочисленные связи в Болотах.
И, конечно, желание сердца Марлоу.
Им всё ещё предстояло найти три оставшихся компонента: слёзы, пролитые убийцей, клинок, испивший кровь тирана, и останки создателя книги заклинаний. Марлоу и Фишер медленно, но методично продирались через груду книг об Илларио, надеясь найти зацепку, где могло быть похоронено его тело, — но пока ни одной стоящей версии. В самые отчаянные минуты Марлоу начинала бояться, что останки Илларио утеряны навсегда, и всё, что они сделали, чтобы подготовить это заклинание, окажется напрасным.
Но сегодня она и Свифт направлялись к Орселле — подальше от Улицы Заклинаний, потому что Марлоу не хотела рисковать столкновением с Медноголовыми.
— Пожалуйста, скажи, что у тебя есть для нас хоть что-нибудь, Орселла, — сказала Марлоу, когда они с Свифтом причалили к доку, где Орселла согласилась встретиться.
— Ну, и тебе здравствуй, — фыркнула Орселла, уперев руки в бока. Потом тяжело вздохнула, потирая лоб. — У меня наводка по клинку.
Марлоу тут же напряглась, настороженно оживившись.
— На следующей неделе будет чёрный аукцион. Пройдёт на Острове Храма в ночь полнолуния, — сообщила Орселла. — По слухам, там выставят Обсидиановый Клинок Невесты.
— Обсидиановый… что? — переспросил Свифт.
— Это тот самый нож, — пояснила Марлоу, — которым невеста… четвёртого? Пятого? Императора Кортэо убила своего мужа прямо в день свадьбы.
— Пока не обольщайтесь, — предостерегла Орселла. — Все только и говорят об этом. А значит, каждый захочет заполучить его. Аукцион — мероприятие закрытое. Просто так туда никого не пустят.
Между Свифтом и Марлоу пробежался взгляд.
— Ты не можешь нас туда провести? — спросила Марлоу.
Орселла фыркнула.
— А мне что с этого будет, м?
— Орселла…
Та откашлялась.
— Даже если бы я хотела вам помочь — а я не хочу — не могу. Меня… попросили туда больше не приходить.
— Тебя забанили? — Свифт уставился на неё с откровенным изумлением.
Марлоу едва не расхохоталась:
— И что ты сделала?
— Не твоё дело! — рявкнула Орселла.
— Должно быть, очень плохое дело, если даже чёрный рынок дал тебе пожизненный бан, — фыркнула Марлоу.
Орселла сузила глаза.
— Есть и другой способ попасть туда. Этот аукцион продаёт не только заклинательные ингредиенты. Ещё там торгуют… секретами.
— В смысле… как шантаж? — уточнил Свифт.
Орселла кивнула:
— Входная плата — это тайна. Но, разумеется, не просто любая. Она должна чего-то стоить.
— Ну, к счастью, — с уверенностью, которой совсем не чувствовала, сказала Марлоу, — секреты — моя специализация.
— Только будьте осторожны, ясно? — буркнула Орселла, явно не желая проявлять беспокойство.
— Ау, Орселла, ты всё-таки волнуешься, — пропела Марлоу с притворной нежностью.
Орселла смерила её ледяным взглядом.
— Будем осторожны, — пообещал Свифт.
Они распрощались с Орселлой и направились к Грязекрыла, чтобы Марлоу могла передать Фишеру окаменелое дерево и сообщить об остальной добыче.