— Ты не мог придумать ничего лучше, чем вызвать Сильвана? — возмутилась Марлоу. — Ему нельзя доверять! Он сын Вейла, он…
— Ты умирала! — рявкнул Адриус.
Голая боль в его голосе заставила Марлоу отпрянуть. Её злость дрогнула. Она прижала руку к ране. В горле встал ком — она знала, что всё было на грани, но… в глазах Адриуса застыл такой страх, что это сделало всё пугающе реальным.
— Марлоу? — Свифт сонно подал голос. — Ты очнулась?
Она повернулась к нему — и увидела, как облегчение разлилось по его лицу.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Я… думаю, да, — ответила Марлоу. Адриус отвернулся, сжав челюсть. — Что случилось?
— Медноголовые подстрелили тебя проклятой пулей, — тихо сказал Свифт. — Фишер считает, что это было проклятие Живого Кошмара.
Марлоу с болезненной ясностью вспомнила свою мать — тот призрачный образ. Теперь она понимала, что это было не по-настоящему. Просто проклятие, вытянувшее из неё её самые страшные страхи. Она не посмотрела на Адриуса.
— Мы успели доставить тебя сюда и наложить контрзаклятие до того, как проклятие тебя добило, — продолжил Свифт. — Фишер сказал, если бы мы опоздали хоть немного — ты бы не выжила.
— Сколько… сколько времени я была без сознания? — наконец спросила она.
— Всю ночь, — ответил Свифт. — Сейчас утро… наверное.
Паника снова заколола под рёбрами. Утро. Марлоу зажмурилась. Она же должна была сегодня утром быть на чаепитии с Вейлом. События прошлой ночи нахлынули отрывками.
— Аукцион. Вейл. — Она взглянула на Адриуса. — Он видел тебя. Может, и меня тоже.
— Возможно, — кивнул Свифт. — Но уже ничего…
— Мне нужно вернуться в Башню Вейла, — в панике перебила она. — Если он заметит, что меня нет…
— Сейчас ты никуда не пойдёшь.
Это был не Адриус и не Свифт. В комнату вошла Орселла, как будто это был её собственный дом.
Марлоу было уже достаточно сюрпризов на сегодня.
— Орселла? Что ты здесь делаешь?
— Оказалось, в городе не так уж и много мест, где можно наспех достать редкие ингредиенты для срочного контрзаклятия, — ответила она. — К счастью, твой дружок щедро платит.
Она кивнула в сторону Адриуса.
Марлоу знала Орселлу достаточно хорошо, чтобы понимать — та наверняка накрутила цену в девять-десять раз выше обычной. Не то чтобы Адриус не мог себе этого позволить — он же собирался тратить двенадцать миллионов жемчужин на аукционе.
Чёрт. Аукцион.
— Что с Обсидиановым Клинком? — спросила она. — Леонидас забрал его, а потом… Я не помню, что было после выстрела. Я даже не знаю, как мы выбрались.
— У аукциона была собственная охрана, — ответил Адриус. — Они ворвались, отвлекли Медноголовых достаточно, чтобы я смог унести тебя. Но что было потом — не знаю. Возможно, клинок вернули.
— А может, он всё ещё у Леонидаса, — мрачно произнесла Марлоу. — Боги подземные… Что же нам теперь делать?
— Ну, если он у Леонидаса, значит, не у Вейла, — подал голос Свифт, стараясь звучать ободряюще.
И снова они вернулись к Вейлу. К Вейлу, который, возможно, прошлой ночью видел Марлоу на подпольном аукционе. Если он действительно её заметил, ей придётся придумать чёртовски хорошее оправдание, иначе он всё поймёт. Поймёт, что она работает против него.
А что он тогда с ней сделает?
Голова раскалывалась.
О клинке можно будет подумать позже. Сейчас ей нужно было выяснить, что знает Вейл. Что он подозревает.
— Позови Сильвана, — сказала она Свифту. — Мы возвращаемся в Башню Вейла.
Свифт кивнул и поспешил к двери. Когда та распахнулась, в комнату вошёл Фишер.
— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал он Марлоу.
— Может, позже? — отрезала она.
— Нет. Не может.
— Фишер, мы потом разберёмся с Обсидиановым Клинком, — заторопилась она. — Сейчас мне нужно вернуться в Башню Вейла, и…
— Это не про клинок, — перебил он.
Марлоу сразу узнала этот тон. Он звучал точно так же, как в тот раз, когда Фишер обвинил её в том, что она пошла по стопам своей матери.
Она замолчала.
— Почему ты не сказала мне, что Жнецы угрожают моей семье? — резко спросил он.
— Что?
— Я был у отца сегодня утром, — сказал Фишер. — Он сказал, что за ним кто-то следит. Каждый его шаг. И даже не скрываются — наоборот, хотят, чтобы он знал.
— Они… просто пытаются его запугать, — неуверенно ответила Марлоу. — У меня ещё неделя, чтобы отдать Жнецам то, что они хотят. Они не тронут твою семью. Я контролирую ситуацию.
— Правда? — Фишер прищурился. — Потому что ты едва не умерла, пытаясь справиться с лидером Медноголовых. И я не понимаю, как мне вообще пришло в голову довериться семнадцатилетней девчонке, которая уверяла, что всё под контролем. Ты по уши в этом дерьме. И что хуже — ты втянула туда и меня.
За спиной у Марлоу фыркнула Орселла:
— Вот о чём я ей постоянно толкую.
Марлоу выдохнула дрожащим, прерывистым дыханием. Она не могла разобраться, что чувствует — злость, страх, вину… или всё сразу. Голова кружилась. Её подташнивало.
— И дело не только во мне, — продолжал Фишер. — Это и Свифт, и Чёрная Орхидея, и даже Адриус — ты всех нас втянула в этот бардак. В свой бардак.
Он был прав.
Вот кто такая Марлоу на самом деле — ураган, врывающийся в чужие жизни и приносящий за собой беду.
Она сглотнула, встретившись с ним взглядом.
— Я всё исправлю, Фишер. Клянусь тебе.
Он лишь покачал головой, лицо было усталым и серьёзным.
— Я знаю, что ты постараешься. Но умрёшь, стараясь. А нам придётся расхлёбывать последствия.
***
Вейл ждал её.
Он сидел в гостиной, сложив руки, с чайником, из которого поднимался пар, в центре стола перед ним.
Сердце Марлоу сжалось. Ей показалось — или он действительно разглядывает её слишком пристально?
— Я уж подумал, ты забыла о чае, — сказал он с лёгкой усмешкой.
Марлоу села напротив него, стараясь не поморщиться от боли в боку, куда попала проклятая пуля.
— Просто проспала.
Рядом с чайником лежала тарелка с печеньем, посыпанным сахарной пудрой и какао. Она взяла одно — лишь бы не ёрзать под его изучающим взглядом.
— Поздно легла? — спросил он с тенью насмешки.
Он знал? Видел её?
Она откусила печенье, пережёвывая медленно, чтобы потянуть время. Ей не хотелось врать, будто она всю ночь провела в Башне Вейла — он вполне мог знать, что это не так, даже если не заметил её на аукционе.
Он махнул рукой — и чайник сам поднялся и разлил горячий, тягучий чай по чашкам.
Марлоу смотрела, как поднимается пар.
— Я водила Свифта на балет, — наконец сказала она. — Он никогда не был.
— И что смотрели?
Чёрт. Что сейчас идёт? Мысли в голове путались, пульсируя под черепом от остаточного действия проклятия.
— «Балладу о Лунном Воре», — выпалила она. Это был единственный балет, который она вообще когда-либо видела. Наверняка его всё ещё ставят — ведь он совсем недавно вышел.
Вейл вздохнул, глухо поставив чашку в блюдце.
— Марлоу. Я думал, мы с тобой договорились быть честными друг с другом.
У неё перехватило дыхание. Пальцы вцепились в край стола.
— Я…
— Я знаю, что прошлой ночью ты была на подпольном аукционе.
Паника вспыхнула в Марлоу, как живое пламя. Какую причину она могла назвать? Что бы мог поверить Вейл? Мысли разбежались, в голове — пустота.
— Всё в порядке, — мягко сказал он. — Тебе не нужно объяснять. Я знаю, что у тебя были свои причины быть там. Точно так же, как и у меня.
Марлоу уставилась на него, ошеломлённая. Он не просто признал, что был на аукционе — он ещё и отпускал её без допросов?
— Я знаю это, потому что ты такая же, как я, Марлоу, — продолжил Вейл. — Всё, что ты делаешь, ты делаешь, потому что веришь, что это правильно. Потому что хочешь сделать этот город лучше. Потому что хочешь защитить тех, кого любишь.
Он поднялся с кресла и повернулся к окну за столом. Посмотрел вниз, на Эвергарден, на каналы и улицы Каразы внизу.
— Я работаю над кое-чем. Над чем-то, что может изменить весь мир. Когда это будет завершено — банды, Пять Семей… они больше не будут править.
Он снова повернулся к ней. Его выражение стало напряжённым, почти безумным.
— Я могу защитить тебя, Марлоу. Я могу сделать так, чтобы ты была в безопасности.
Марлоу с трудом вдохнула:
— Что ты имеешь в виду под «работаешь над чем-то»?
— Сильное заклинание, — ответил Вейл, не сводя с неё взгляда. Марлоу с трудом верила, что он рассказывает ей это. Рассказывает правду.
И если он действительно с ней честен — по-настоящему честен — она не собиралась упускать такую возможность.
— Ты имеешь в виду то самое заклинание, которым ты проклял Адриуса?
Она наблюдала, как лицо Вейла замирает. Затем его губы тронула горькая усмешка.
— Я должен был догадаться, что ты раскусишь это. Ты умна, Марлоу. Как твоя мать. Как я.
— Я не такая, как ты, — выплюнула она. — Я бы никогда не заставила человека убить собственного отца.
Вейл тяжело вздохнул:
— Я не хотел этого, Марлоу. Ты должна понять. Это было ради общего блага.
Марлоу могла понять, как смерть Аурелиуса могла послужить общему благу — может быть, даже согласиться с этим. Но это не оправдание проклятию Адриуса.
— Зачем втягивать Адриуса? Зачем было подвергать его этому?
— Это был единственный путь, — тихо сказал Вейл. Он отвёл взгляд, лицо омрачилось сожалением. — Я бы хотел, чтобы мне не пришлось так поступить с ним. При всех его недостатках, при всём, что сделали Фалкресты, он этого не заслужил. Но другого способа не было.
Марлоу скрестила руки на груди:
— Ты мог сам зарезать Аурелиуса, если уж так хотел его смерти.
Но Вейл покачал головой:
— Мне нужна была не его смерть. Мне нужна была его кровь.
— Что?
— Кровь отца, пролита рукой сына, — произнёс Вейл почти как заклинание. Он снова посмотрел ей в глаза. — Это один из ингредиентов заклинания, которое я создаю. А это заклинание… если бы ты знала, на что оно способно. Оно может спасти тебя, Марлоу. Может спасти нас всех.