Силван поднял взгляд от стопки заклинательных карт, когда она вошла.
— Что с тобой случилось, чёрт побери?
— А как ты думаешь? — раздражённо отозвалась Мэрлоу. — Где Свифт?
Силван убрал карты обратно в витрину.
— Где-то тут. Что-то делает. — Он пожал плечами. — Я же не его нянька.
— Нет, но ты его… кто-то, — парировала Мэрлоу.
Свифт с Силваном так и не определили, что между ними, по крайней мере официально, но за восемь месяцев Мэрлоу уже начала терять надежду, что Свифту надоест Силван, как это случалось со всеми остальными его увлечениями.
— Тогда что ты вообще здесь делаешь? — спросила она.
— Помогаю, — надменно отозвался Силван.
— Нет, не помогаешь, — вмешался Свифт с ласковой усмешкой, появляясь в дверях задней комнаты и обходя прилавок, чтобы чмокнуть Силвана в макушку. Он замер, заметив Мэрлоу. — Опять купалась на Рынке Болот?
— Подозреваемый уронил карту проклятия в воду, когда понял, что я на его следу, — ответила Мэрлоу.
— И ты её достала? — спросил Свифт.
Она усмехнулась:
— Свифт, ты с кем разговариваешь? Я же лучшая разрушительница проклятий в Каразе. Конечно, достала.
То, что Пять Семей больше не контролировали библиотеки, вовсе не означало, что проклятий больше не существовало.
А пока существовали проклятия, Мэрлоу собиралась продолжать их снимать.
— Ну и вонь, конечно, от тебя, — сказал Свифт, выхватывая карту из рук Силвана. — Ripulire!
Вокруг Мэрлоу закружились голубоватые глифы, стирая с неё всю грязь и болотную воду, оставив после себя лишь свежий, цветочный аромат.
— Спасибо, — кивнула она. — Как идут дела с инвентаризацией?
Свифт тяжело вздохнул:
— Всё ещё разбираемся с завалами, что остались от старой системы Хайрама. Но думаю, это последний раз, когда приходится иметь дело с этим извращённым представлением о порядке.
Полгода назад Хайрам внезапно объявил, что уходит на пенсию, и полностью передал «Бауэри» Свифту.
— Кстати, Фишер заходил? — спросила Мэрлоу. — Он обещал занести несколько новых карт для моих дел.
Когда Фишер не учил начинающих пишущих чары в «Чёрной Орхидее», он создавал специальные защиты и гексы, чтобы помочь Мэрлоу в расследованиях. Его способ искупить вину за все проклятия, что он когда-то создавал, будучи под крылом Жнецов. Теперь он не создавал проклятия — он помогал их разрушать.
— Не видел, — ответил Свифт. — Но я только что был наверху — кажется, у тебя новый клиент.
— Серьёзно? — вздохнула Мэрлоу. — Без остановки, ей-богу.
Свифт пожал плечами:
— А чего ты ожидала, когда перестала брать деньги?
— Я не перестала брать деньги, — отрезала Мэрлоу. — Я беру. Когда они богачи.
— Хочешь, я их разверну?
— Нет-нет, всё нормально, — отмахнулась она. — Посмотрю, что им нужно. И если Фишер всё-таки заглянет…
— Не беспокойся, я достану тебе твои драгоценные заклинания, — сказал Свифт, растрепав волосы Силвана. — Пошлю своего курьера.
Мэрлоу рассмеялась. Силван с недовольным видом отмахнулся. Все трое знали: Силван ни при каких обстоятельствах не станет разносить карточки. Он обожал ошиваться в «Бауэри», чтобы флиртовать со Свифтом и раздражать Мэрлоу, но не терпел ничего, что напоминало полезную деятельность.
— Увидимся позже, — сказала Мэрлоу и направилась вверх по скрипучей лестнице к своей квартире. Заклинание Свифта очистило её, но это не отменяло желания погрузиться в горячую ванну и смыть с себя этот день. Последнее дело вымотало её, и она всерьёз считала, что заслужила хороший, долгий сон. Что и собиралась устроить сразу после того, как запишет, чего хочет новый клиент. Всё-таки Свифт постоянно твердил ей, что нужно чётче разграничивать работу и личное время.
Но стоило ей открыть дверь квартиры — и все планы рухнули.
За её столом кто-то сидел, закинув ноги на край, и чесал за ухом безмерно довольного Тоада.
Кто-то, кого она не видела уже восемь месяцев.
Кожа Адриуса была загорелой, тёплой от солнца — темнее, чем она запомнила, а волосы отливали золотом. Он был в льняных брюках и белой рубашке с воротником — совсем не так одет, как в те вычурные костюмы, что носил в Эвергардене. Он выглядел расслабленным. Он выглядел довольным. Он выглядел… настоящим.
Он убрал ноги со стола и опустил их на пол.
— Привет, Минноу.
Его тёплый, родной голос растопил оцепенение Мэрлоу. Она пересекла комнату в три быстрых шага.
Адриус поднялся навстречу.
Мэрлоу вцепилась в его рубашку и рывком прижала его к столу.
Он смотрел на неё с широко раскрытыми глазами, сбитый с толку, его руки поднялись и мягко обхватили её за локти.
— Минноу…
Она перебила его поцелуем — горячим, неистовым, в который вложила каждую минуту одиночества, что провела без него. Было так легко утонуть в пьянящем аромате апельсиновых цветов и амбры, в мягкости губ, прижатых к её.
Но затем она опомнилась — и резко отстранилась, потрясённая тем, что даже не удосужилась спросить, что он тут делает… и хочет ли он вообще этого сейчас.
Адриус только тихо рассмеялся, не отрываясь от её губ, обхватив её лицо ладонями. Его руки были немного грубее, чем она помнила, но всё остальное в нём ощущалось таким же родным.
— Добро пожаловать домой… для меня, — выдохнул он, когда они наконец оторвались друг от друга.
— Ты не сказал, что приедешь, — проговорила Мэрлоу, но в голосе не звучало ни упрёка, ни обиды. Она была слишком счастлива видеть его снова.
Он писал ей почти каждый день на протяжении всех этих восьми месяцев. Мэрлоу отвечала, когда могла, рассказывая ему о своих делах, о снятых проклятиях, о том, как Силван снова довёл её до белого каления. В своих письмах Адриус не давал никаких обещаний, но часто говорил, как скучает — порой так откровенно, что Мэрлоу приходилось прятаться от посторонних, чтобы их читать.
— Ты вернулся, — растерянно сказала она. — Ты… вернулся?
— Вернулся, — тихо подтвердил он.
— Насовсем?
Он замешкался.
— Это… зависит.
— Подожди, — нахмурилась Мэрлоу, внезапная мысль заставила её похолодеть. — Свифт пошутил насчёт того, что ты клиент, да? Ты ведь не снова подхватил проклятие?
— В каком-то смысле, — сказал Адриус.
Мэрлоу отпустила его рубашку и отступила на шаг.
— Ты издеваешься? Что на этот раз?
— Ну… — Он сделал то самое выражение лица, с которым когда-то флиртовал с ней, пока их отношения были всего лишь спектаклем. — Меня прокляли вечно тосковать по девушке, которую я оставил дома.
Он снова притянул её к себе и прошептал ей на губах:
— Но, слышал, ты неплохая разрушительница проклятий.