елают. Такой страсти ему никогда не доводилось встречать. Человеческой страсти, настоящей, живой. Трепещущее тело, прерывистое дыхание, а аромат? Что может сравниться с ароматом любимой женщины? Как же ему хотелось, чтобы этот миг никогда не кончался. Но зверь проснулся, быстро, внезапно, вгрызся в сладкие мечты, разрывая их кровавыми клыками, пробивающимися сквозь саднящие десны, усиливая обоняние и остроту восприятия. Желание стало невыносимым, все тело опалило жаждой, первобытным голодом. Даже тогда, когда он был "новорожденным" вампиром, это чувство не одолевало его столь сильно. Пока он рядом Лина в опасности, но и без него ей не удастся выжить. Он уже втянул ее во все это. Тем более, сейчас, когда Гиены устроили настоящую охоту за ней. Зачем он лжет? Ищет оправдания? Пусть признается жалкий безумец, что уже никогда не сможет ее отпустить. Вот она любовь к человеку, ядовитая, дикая, не знает жалости и для него опасная вдвойне. Сомнения всегда и везде. Пьянящая эйфория от одного ее взгляда, улыбки. Сегодня она призналась, что любит, точнее не отрицала. Еще никогда он не был любим, разве зверя можно желать? Разве можно хотеть его самого, а не призрачную оболочку манящего хищника? Когда Лина увидит его истинное лицо, без прикрас, не сбежит ли, содрогаясь от ужаса и презрения? Сможет ли он жить дальше, когда потеряет ее? В реальной жизни красавицы не любят чудовищ. Но с ней он не применял внушения и гипноза, Лина не была его жертвой. Он был нежен и осторожен. Когда последний раз его рука касалась, лаская, человеческой кожи? Он не помнил. Не в этой жизни. Вот она, кара за бессмертие, видит око, да зуб неймет. Любить, но никогда не познать радость полного обладания, сделать ее своей и никогда не отпускать, лишь мечтать. Но смысл жизни появился, засиял радужным светом в его темной душе, разукрашивая разноцветными красками серое существование. Он готов бороться насмерть за каждый ее вздох, разве жизнь была столь яркой до их встречи? Лина… Нежность растеклась приятным теплом по его телу, она с ним, она не оттолкнула, не отвергла. А вдруг и для монстра есть кусочек счастья?
Влад посмотрел, как солнце садится за горизонт, скоро они встретятся снова, а пока что пусть Криштоф примет дежурство. Зазвонил мобильник, Влад с раздражением посмотрел на экран: "Магда? Черт! Я совсем забыл об этой бестии", – Влад ответил на звонок.
– Любимый, – голосок такой сладкий, такой нежный, – где пропал мой король?
– Дела, дела, прости, совсем замотался, одни проблемы. Открыл новый бизнес.
– Да ладно, сколько лет тебя знаю, не нужно врать. Скажи, у твоих проблем случайно не рыжие волосы?
Влад прислушивался к тону ее голоса, но ничего подозрительного не почувствовал.
– От тебя ничего не скроешь. Возможно, ты права.
– Не смущайся, мы можем спокойно поговорить об этом, я тоже питаю слабость к смертным, ты же знаешь.
Его передернуло от этого сравнения, ее слабость заключалась в обглоданных костях и грязном сексе. Который неизменно оканчивался агонией жертвы. Ничего общего с его чувствами это не имело.
– Да, конечно. Кому, как ни тебе, об этом знать, – с сарказмом ответил он.
– А ты не соскучился по моим жарким объятиям? Я более вынослива, чем смертные женщины. Как насчет голого, развратного секса, мой король?
Будь это несколько дней назад, одни только эти слова распалили бы в нем желание, но сейчас Влад остался равнодушен, Магда больше не привлекала его как женщина. Померкла. Скатилась куда-то в грязь.
– Мне сейчас не до этого, детка, у меня и в самом деле проблем по горло.
Он ожидал взрыва, ярости, но его не последовало.
– Я пошутила, дорогой, я просто пошутила. Мы ведь еще и друзья, не так ли? Ты можешь мне доверять. Иногда бывшие любовники становятся отличными товарищами.
Ее млеющий голос вызывал раздражение, а сахарные речи оскомину на зубах. Захотелось немного сбить эту сладость, и он легонько ударил, так чтоб горечь стерла приторность.
– Магда, я освобождаю тебя, ты больше не связана со мной и вольна найти другого покровителя, я буду рад видеть тебя счастливой.
Пауза длилась не долго, он услышал ее медовый голос, с нотками еле сдерживаемой ярости:
– Спасибо, милый. Правда, я еще не нашла тебе замену, но буду знать, что теперь я могу выбирать. Когда думаешь в наши края?
Пытается сдержаться. Значит что-то скрывает. Иначе взорвалась бы ненавистью. Но нет, фурия держит себя в руках и это настораживает.
– Не знаю. Как только вырвусь, сразу к тебе. Как концерт? Ты скоро едешь в Венецию?
– Концерт я отменила, хочу отдохнуть. Рада была тебя слышать, дорогой. Не пропадай.
В трубке послышались короткие гудки. Влад нахмурился, в мгновение оказался на земле. Магда обманывала его, эта сучка что-то задумала, он нутром чуял опасность. Позвонил Стефану. Что ж, Влад оказался прав, его бывшая любовница еще несколько дней назад покинула Румынию и уехала в неизвестном направлении. Уже сегодня он будет знать, где она. Поднимет на ноги всех, кто имеет доступ к прослушке телефонов сотовой связи, и вычислит, откуда был сделан звонок. Магда в гневе опасней любого из клана Гиен. Кроме того, она успела выучить его привычки, и будет всегда знать наперед, что от него ожидать. А он? Насколько хорошо ее знает он? Сможет ли предугадать ее действия? Владу немедленно захотелось увидеть Лину. Чувство настолько требовательное, что рука сама потянулась к сотовому. " Я соскучился", – напечатали пальцы и нажали кнопку "отправить". Сердце замерло в ожидании. Ответит? Не прошло и минуты, как экран засветился, он прочел: "Я тоже… Очень".
Дух захватило как при полете над пропастью, глупая улыбка появилась на губах. Ломая ветки, словно большая темная кошка, он прыгал с дерева на дерево и кричал, как влюбленный подросток. Приземляясь на землю, осмотрелся по сторонам и снова засмеялся. К черту сомнения, за эти мгновения счастья, глупого, безмятежного стоило рискнуть.
***
Лина прикрыла мобильный рукой, Теплицкий так на нее зыркнул, что у нее душа в пятки ушла. Таким она его не видела никогда – глаза навыкат, волосы дыбом, бледный, руки дрожат. Девушка вновь украдкой посмотрела на сообщение, сердце радостно билось, в животе порхали бабочки. Так не бывает, слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Итак, Градская, я вижу, тебя не волнует, что твоя любимая газета – полный банкрот!
Семен навис над ней грозной тенью. Все замолчали, притихла даже Лидка. Лина поджала губы, но смолчала – сейчас Теплицкого лучше не злить. Увидев, что она вновь внимательно его слушает, он вернулся на свое место.
– Значит так, я еще не знаю, чем это все нам грозит, но скажу, что больше не являюсь совладельцем "Судного Дня". Более того я даже не знаю, останусь ли я с вами.
Люди зароптали, но Семен злобно шикнул и снова воцарилась тишина.
– Так вот, не то, чтобы я хотел уйти, но меня еще не поставили в известность о моем дальнейшем участии в газете.
Лидка подняла руку, как в школе.
– Не сейчас! Все вопросы в конце совещания. Завтра мы продолжаем работать в обычном режиме. В связи с тем, что Настя… хгммм… Соколова погибла, я остался без секретаря, вакансия свободна и если есть желающие, милости прошу! Также буду рад, если передадите мне резюме знакомых и друзей. Насчет покойной Соколовой – на похороны никто не звал. Неизвестно, когда и где они состоятся, кто-то из родственников забрал тело, а контактов с ним у меня нет.
Видно, этот факт его сильно угнетал, потому что голос Семена дрогнул, и он нахмурился.
– Новый владелец пока что не изъявил желания с нами встретиться. И я понятия не имею, кто это. Но все прояснится через несколько дней. Во вторник корпоративная вечеринка в ночном баре " Сова". Думаю, мне не стоит напоминать, что присутствие всех сотрудников обязательно. Отговорки типа "семья" и "заболел" не принимаются. Надеюсь, вы все понимаете, что там состоится знакомство с вашим начальником и поэтому, кто не дорожит своим рабочим местом, может остаться дома.
Теплицкий обвел коллектив взглядом, он хотел казаться грозным, но у него это плохо получалось, хотя, может, кого-то он и убедил, но не Лину. Она видела своего начальника насквозь. Семен растерян, напуган, он боится потерять работу. "Судный день" – его детище, которое он поднял из грязи и вывел на такой уровень, что газета расходилась миллионными тиражами даже заграницей.
– Обещаю, если останусь главным редактором, изменений и сокращений не последует. Буду лично бороться за каждого из вас. А теперь вопросы.
– Как так получилось? Еще в пятницу все было хорошо, а что с Сергеем Ивановичем, как он мог нас продать? – Лидка затараторила, как сорока.
– Ничего не знаю, он позвонил мне вчера вечером, поставил в известность и бросил трубку. Со вчерашнего дня он недоступен.
– Вы совсем не предполагаете, кто мог нас купить? – Саша встал со своего места.
– Понятия не имею, выкупить такую газету, как наша, просто так, на ровном месте, без серьезных проблем на рынке, без предварительных торгов, мог человек с огромными связями и деньгами. Одно не ясно, зачем мы ему нужны?
– А что, если это криминальный авторитет, как тогда быть с нашей независимостью? Как же репутация газеты, не скрывающей от читателя правды?
– Будем подстраиваться под обстоятельства. Дорогие мои, мне больше нечего вам сказать. Я знаю не больше, чем вы сейчас. Я тоже переживаю и волнуюсь. Давайте наберемся терпения. До вторника всего один день. Если нам приказано работать, как и раньше, то мы будем это делать, как всегда, также великолепно, как мы умеем. Никаких особых указаний я не получал. Лида неси коробку, раздай людям сувениры.
Лида убежала, порхая как бабочка, в новом цветастом свитере и цокая высоченными каблуками.
– Что за ящик, что раздать? – перешептывались работники.
– Сегодня утром я получил посылку от нашего нового хозяина, в письме, приложенном к коробке, говорилось, что он рад приветствовать нас и поэтому случаю приготовил для каждого презент.