говато – за всеми не уследишь. Народ в порту быстро прознал, что давешний забулдыга Брайан Звонкий выдал на-гора сразу несколько отменных баллад – от желающих поглазеть на вдруг протрезвевшего певца и послушать его творения не было отбоя. Казалось бы, наливай всем эля втридорога, да радуйся, ан нет – Илдиз спиной чувствовал: не к добру этот свалившийся на него сегодня доход, ох, не к добру.
Поэтому, когда в очередной раз отворилась скрипучая входная дверь и на пороге появился щуплый малый, от одного взгляда в глаза которому большинство дельцов в Сар-Итиаде бросало в дрожь, Илдиз даже не удивился. Чего-то подобного он и ожидал весь вечер, рассеянно поглаживая под прилавком взведенную тетиву арбалета. Страх... он тут же ушел, не успев появиться, – сегодня жизнь Тагура уже успела повисеть на острие эльфийского клинка, и негоже тому, кто не испугался морозного взгляда исполосованного шрамами эльфийского лорда, бояться какого-то мальчишки, пусть даже этот мальчишка – личный убийца самого Ночного Короля.
Это был невысокого роста худощавый парень четырнадцати лет от роду с прямыми светлыми волосами, более походящими на седину, и удивительно правильными, благородными чертами лица, впрочем, безнадежно испорченными вечно пляшущей на тонких поджатых губах презрительной усмешкой. И еще глаза. В них невозможно было смотреть – в черных бездонных колодцах отчетливо читалась затаившаяся до поры смерть. Так оно и было – репутация мальчишки могла дать фору любому убийце, состоявшему в воровских гильдиях Сар-Итиада. Количество его жертв, по слухам, исчислялось десятками, и пусть большая часть тех ужасных историй была намеренно распущена приспешниками Ночного Короля для пущего устрашения подданных, крови на руках этого мерзавца, как и мертвецов, отправленных им на кладбище, было чересчур много для столь юного возраста и, казалось бы, тщедушного тела.
Ни имени, ни происхождения малолетнего убийцы в городе никто не знал, все называли его просто «Бастардом». Кличка приклеилась к парню с самого его появления подле Рейне Анекто пару лет назад, а может, он сам избрал себе это прозвище – кто знает. Одно можно было сказать точно: Ночной Король благоволил своему протеже, никогда не отказывая тому ни в чем, и мальчишка отвечал своему господину поистине звериной преданностью. Сар-итиадцы невесело шутили на этот счет: «Куда король, туда и ублюдок, а мертвецы им спляшут». Шептались даже, что Бастард – незаконнорожденный сын самого Рейне, но обсуждалась сия тема редко, ибо многие охочие до праздных слухов давно уже квартировали на дне Соленой бухты с тяжелым украшением на шее.
Парень искоса зыркнул на переполненный зал, отдельно остановившись на громко декламирующем очередную балладу менестреле, затем направился прямо к хозяину заведения, по пути нагло перешагивая через табуретки и бесцеремонно расталкивая вмиг оробевших посетителей.
– Чего уставился, Илдиз?! – c не предвещающим ничего хорошего сарказмом в голосе осведомился малолетний убийца. – Давненько не принимал благородных господ?
– Эх-хе, какие люди. – Трактирщик усмехнулся в ответ, осторожно, как ему казалось, нащупывая правой рукой арбалет под прилавком. – А что же не Девятеро Вольных сразу? Или граф Анекто меня совсем не уважает?
– Погоди, будут тебе и Девятеро Вольных, и полный дом покойников, и пес с зашитой пастью. – Немигающий жестокий взгляд на скривившемся от презрения лице уперся в Илдиза. – Ночной Король недоволен тобой, Тагур.
– Чем же я не угодил своему королю? – Как ни храбрился Илдиз, холодный пот предательски выступил у него на лбу, он уже догадался, что означает этот визит, не понял только одного: за что его пришли убивать. – Пятая часть дохода в городской общак у меня исправно уплачена, клятву воровскую я чту, кодекса нашего не нарушаю...
– Он недоволен, понимаешь? – Невысокому убийце приходилось смотреть снизу вверх на свою жертву, но ужас, казалось, уравнял их в росте – Илдиз невольно отшатнулся. – Сегодня ты разозлил его. А он этого очень не любит...
– Я? Я разозлил? Но... Почему? – Тагур наконец решился и выхватил из-под прилавка арбалет.
В тот же миг рука убийцы метнулась вперед, кривой нож с зазубренным лезвием вошел по самую рукоять в грудь Илдиза – реакция мальчишки была воистину молниеносной. Трактирщик, хрипя, опустился за стойку. В тот же миг сразу с десяток посетителей, до этого мирно пивших свой эль, поднялись из-за столов и обнажили мечи. В полумраке трактира зловеще блеснули метательные ножи и заточенные лезвия. Началась паника. Люди кричали, падали, пытались бежать. И тут, словно злобные демоны вырвались из преисподней прямо посреди уютного заведения, подручные Ночного Короля принялись жестоко убивать всех, до кого дотягивались их клинки. Вихрь смерти не щадил никого из тех, кому сегодня не посчастливилось захотеть пропустить кружку эля или послушать новую песню скорчившегося сейчас на полу в луже собственной крови несчастного менестреля.
– Этого – живым! Живым, я сказал! – Резкий выпад мальчишки удержал руку одного из молодчиков, занесенную с ножом над неподвижно лежащим Брайаном.
Двое крепких парней тут же подхватили истекающего кровью пьянчугу и волоком потащили к дверям. Остальные перешагивали через перевернутые табуретки и столы и методично добивали еще живых посетителей. Вскоре стоны и крики совсем прекратились, и убийцы начали по одному покидать разгромленный трактир.
Илдиз почувствовал, как мутнеет в глазах от боли, уже воочию ощутив подле себя зловонное дыхание старухи с косой. Все стало неважно – и ненависть, и любовь, и месть. Остались только звуки. Где-то совсем рядом послышался треск занимающегося пламени – уходя, мерзавцы запалили его заведение. Вдруг скрипнула крышка винного погреба, на лестнице, ведущей за стойку, раздались шаги... Кто-то пробрался в трактир через заднюю дверь, предназначенную, чтобы скатывать с воза бочки с элем в подземелье, прошел под общим залом и выбрался прямо за стойкой.
– Бансрот подери! – выругался незнакомец, стремительно метнувшийся меж огненных сполохов и лежащих вповалку тел. – Я все-таки опоздал! Эх, братец, братец, что же это творится в твоем королевстве... Илдиз! Илдиз, ты где, чтоб тебя?! О боги...
Холодные пальцы пережали рану на груди, высокий голос раздался над головой:
– У тебя еще есть время, старик. Мы вытащим тебя...
Как сквозь сон, Илдиз увидел склонившееся над ним лицо человека, которого по всем раскладам давно уже не было среди живых.
В этот момент истерзанное болью сознание оставило трактирщика окончательно, погрузив его в спасительное небытие.
Оставив Когтя на попечение трактирного конюха, при этом строго наказав накормить животное как следует, Мертингер поднялся наверх, легко ступая по скрипучим деревянным ступеням. Когда эльф вошел в свою комнату на третьем этаже, намереваясь собрать вещи, Жакри уже сидел там. Парень дремал, развалившись на единственном стуле, – судя по всему, ждал его возвращения.
– Собирайся, мы уходим, – с ходу бросил эльфийский лорд, сам не зная зачем. Он уже смирился с тем, что мальчишка пойдет с ним, и в чем-то даже чувствовал себя ответственным за его дальнейшую судьбу. Так командир беспокоится за своих воинов. Или же нет, скорее так старший брат заботится о младшем...
– Милорд, вы уже слышали? Какие-то мерзавцы сегодня сожгли «Кинжал и монету». Выживших нет...
Мертингер застыл к бродяжке спиной, руки его поневоле сжались в кулаки. Он ведь несколько часов назад был там. Разговаривал с этим упрямцем Тагуром, слушал балладу того странного менестреля. И вот теперь их не стало. Сгорели заживо. Когда же это произошло? Должно быть, за те два часа, что он выбирал себе коня на рынке... Впрочем, беды людей его не касаются. Он не может ни помогать всем, ни мстить за каждого. У него свой собственный путь.
– Собирайся, мы уходим, – только и повторил эльфийский лорд. – Нам пора...
– Милорд, у вас получилось? – искренне удивился Жакри. – Вы узнали то, что хотели?
– Да, – подтвердил Мертингер. – И больше меня здесь ничего не держит. Ты можешь пойти со мной, если захочешь, – еще раз повторил свое предложение эльфийский лорд.
Мальчишка как-то странно посмотрел на него. Было видно, что внутри у него идет какая-то непонятная борьба. Мертингер выругался про себя – он так и не научился читать эмоции по лицам людей.
– Благодарю вас, господин Митлонд, – потупившись, наконец проговорил Жакри. Затем как будто вспомнил о чем-то важном и добавил: – Милорд, взгляните скорее в окно, там караулят какие-то негодяи, мне кажется – вас.
Мертингер подошел к окну, открыл ставни и выглянул на утопающую в сумерках улицу. Неподалеку от двухэтажного кирпичного дома, что располагался напротив и загораживал собой почти весь вид из окна, и вправду собралось несколько человек, ничего более определенного под темнеющим небом разобрать было невозможно.
– Сколько их? – спросил Мертингер, пытаясь разглядеть хоть что-то, но ответа так и не дождался.
Внезапно чувство близкой опасности накатило и завладело всем существом эльфа, тот резко обернулся, ища глазами врагов. Входная дверь качалась на петлях, будучи нараспашку открыта, а мальчишка исчез. Лорд инстинктивно схватился за ножны и обомлел. Ножен, как и меча, не было на своем месте. Лямки ремней оказались умело перерезаны острым ножом.
Проклятие! Ничтожный человечишка украл у него Адомнан! Его меч! Как он только посмел, мерзавец, как он осмелился! Мертингер моментально поддался той неукротимой ярости, которую обычно старался в себе сдерживать. Столь жуткой злобы к кому-либо, как сейчас к этому мерзкому человеческому отродью, подло предавшему его и посмевшему покуситься на самое дорогое, что у него было, он не испытывал уже сотни лет. Глупый мальчишка ответит ему за это, страшно ответит.
Не размышляя более, эльфийский лорд стрелой вылетел из комнаты и бросился вниз по лестнице. Человек не мог уйти далеко...
Появившись в общем зале трактира, Мертингер не стал терять время на излишние расспросы немногочисленных посетителей и постояльцев – хлопнувшая дверь на улицу сама сказала ему все. Эльф выскочил следом. В вечерних сумерках ему удалось заметить силуэт, скользнувший за угол дома напротив. Совершенно уверенный в том, что преследует именно вора, Мертингер побежал следом. Забежав за угол, эльфийский лорд вновь едва успел заметить резко свернувшую вправо человеческую тень.