– Предатель, – яростно прошептал рыцарь себе под нос, вспоминая злобно прищуренные взгляды командоров. – У тебя был выбор: предать себя или сэра Ильдиара, Джемми. Ты его сделал. Ты избрал совсем не то, что должен был избрать настоящий паладин. Ты поставил себя, свои личные чувства и переживания важнее долга и воли сюзерена. Кто ты, как не предатель и трус?
Он шел и шел, не разбирая дороги и не выбирая направлений. Мир вокруг как-то сразу потускнел, а в голове все смешалось. Плиты внутреннего двора сменились белоснежными мраморными ступенями, двери он открывал, не раздумывая, на приветствия идущих навстречу рыцарей не отвечал. Он шел... просто шел, неизвестно куда, неизвестно для чего.
Вдруг Джеймс остановился. Он стал перед какой-то дверью и, прислонившись к ней спиной, закрыл глаза. Сэр Ильдиар де Нот, верный долгу, отправился в пустыню при том, что его ждет столь горячо любимая им леди Изабелла. Его отец, Уильям, граф Аландский, убит, потому что до конца верил в непоколебимую святость обетов и нерушимость чести. Его сестра, леди Агрейна, чудом спаслась от мятежников, от ненавистного насильного брака, но потеряла все, что имела: семью, владения, родной дом. К чему это все? Зачем и кому это надо? Эта... честь, эта слава, эта правда. Черному Рыцарю хорошо разглагольствовать о паладинстве и верности обетам. Он всю жизнь стоит на своем мосту, никогда никуда не отлучается и не знает, что творится в мире. Он все еще наивно верит во всю эту чепуху. Глупец!
Сэр Джеймс заскулил в голос, уперев до боли сжатые кулаки себе в зубы. Он даже не заметил, как съехал по двери и осел на пол. Он не стеснялся рыцарей, что проходили мимо, удивленно оглядываясь на странно ведущего себя собрата.
И что дальше? Он вернется в Даренлот. Он скажет ей, что отказался от магистерского плаща, отказался от службы, отказался от возможности спасти королевство, просто предоставив на шитой подушечке лицемерному командору и его приспешникам последний верный королю орден. Они говорили ему об отречении от мирских дел. Они смели говорить ему об очищении! Сэр Джеймс Доусон, сын горшечника из деревни Дарвуд, что в Аландском графстве, и великий магистр рыцарско-духовного ордена Священного Пламени... Все его магистерство продолжалось, пока он поднимался по Пылающей лестнице. Он вернется в Даренлот, но, несмотря на сделанный им выбор, как ни крути, он все же предал именно себя. И понял он это только сейчас.
– Сэр Джеймс! – чье-то восклицание заставило его поднять голову.
Над ним склонился молодой паж. Рыцарь знал его, но имя отчего-то никак не хотело вспоминаться. Этот парень был сыном кузнеца и умом не шибко-то отличался. Кажется, именно его даже Чурбаном порой называли. У пажа была нелепая прическа, такая, будто ему на голову надели котел и обстригли светло-русые волосы по краям. Огромные голубые глаза выдавали в нем честного, правдивого и доброго малого. И пусть разум его не может осознать всю суть многоуровневых интриг, пусть он не может запомнить наизусть какой-нибудь магический или научный трактат в пять свитков длиной, зато его открытое лицо и голубые глаза прямо-таки светятся заботой. Еще один наивный дурак.
– Что с вами?! – спросил он. – Вам плохо, сэр рыцарь?!
– Да, мне плохо, – с тоской произнес Джеймс. Зачем лгать, если это правда?
– Позвать лекарей? – Паж уж было собирался бежать к лестнице. Лазарет и молельни находились на последнем, пятом этаже донжона.
– Нет, не нужно. – Паладин закрыл лицо руками. – Уходи. Просто уходи.
– Сэр Джеймс, не стоит так отчаиваться. – Вместо того чтобы уйти, паж сел рядом с рыцарем. – У вас все будет хорошо, если не будете забывать о том, кто вы.
– Что? – не понял сэр Джеймс. – О чем ты говоришь?
– Сэр Ильдиар довольно умный человек, – пояснил паж. – Я полагаю, он предвидел подобный исход.
Сэр Джеймс смотрел в стену прямо перед собой будто затянутым какой-то пеленой взором. В тот момент ему почему-то не показалось странным, что глупый слуга знает не только о делах конклава, но и о сэре де Ноте. И при этом еще рассуждает, как поживший не один десяток лет взрослый опытный человек, а не как молодой, ничего не понимающий в высоких материях прислужник рыцарских покоев.
– Как вы думаете, сэр Джеймс, почему великий магистр выбрал вас своим преемником?
– Потому, что больше никого не было под рукой, – последовал незамедлительный ответ, полный злобы и горечи. – Потому, что ему наплевать на чужое счастье, на чужую судьбу. Ему вздумалось, что кто-то обязан бежать по ниточке над пропастью, и он привык ждать, что я побегу.
– Вы ненавидите его, сэр рыцарь? – спросил паж.
– Да, я... я его... – он не мог сказать это слово в отношении сэра Ильдиара. – Я его...
– Вы любите его, сэр Джеймс, – закончил за рыцаря парень. – Он вас вырастил, воспитал. Он вам как отец. Он выбрал вас, потому что он знает вас почти всю вашу жизнь. Потому что вы верный, честный, вы боретесь за правду.
– Почему он так поступил? Неужели он мне мстит? – Рыцарь злился – он просто ничего уже не понимал. – Мстит мне за то, что у него самого не было свободы? Свободы от войны, от обязанностей, от долга? Потому что я люблю? Потому что хочу быть с любимой, а не с полутысячей солдат, с теми, кому меч – и брат, и отец, и жена?
Паж расхохотался. Сэр Джеймс тоже улыбнулся, вяло и вымученно.
– Помните, сэр Джеймс, что вас выбрали, потому что вы можете что-то изменить. Рыцарство почти умерло, как сказал один знакомый вам рыцарь. Оно все это время шагало к бесславной гибели, и до зловонной придорожной канавы (а вовсе не до гордого мавзолея) осталось всего несколько шагов. Единицы тех, кто мог что-то сделать, уже ничего не в состоянии предпринять. Они разуверились, они опустили головы, предпочитая плыть по течению.
– Но как поступить мне? – Рыцарь не задумывался, почему спрашивает это у малолетнего пажа, которого называют Чурбаном.
– Как велит вам ваше сердце. Оно же привело вас к вашей старой комнате.
Сэр Джеймс поднял глаза и оглянулся. И действительно – все это время он сидел, прислонившись спиной к двери своей кельи, которую не посещал несколько лет.
– Просто зайдите, вдохните пыль от тех ваших поступков и мечтаний, что сделали вас рыцарем. Просто вспомните, кто вы и зачем вам все это.
Паж поднялся и, больше не прибавив ни слова, пошел по коридору к лестнице. Паладин встал на ноги и распахнул дверь.
Чурбан обернулся, увидел, как сэр Джеймс вошел в свою комнату, и улыбнулся. Светло-русые неровно обстриженные волосы удлинились и потемнели, черты за какие-то доли мгновения начали меняться, приобретая совершенно другой вид. Лицо молодого пажа превратилось в лик немолодого человека, который выглядел лет на пятьдесят. После этого оно стремительно начало стареть: волосы поседели, борода удлинилась и побелела, морщины углубились и стали напоминать замковые рвы. Сурово нахмуренные косматые брови сходились к кривому, как птичий клюв, носу. Теперь старику можно было дать и восемьдесят лет, и сто. Также сменились и одеяния мнимого пажа. Ныне он оказался облачен в длинную алую мантию, поверх которой был наброшен черный плащ с тремя золотыми крючками на плече.
Старик выхватил прямо из воздуха остроконечную шляпу из черного бархата, нахлобучил ее на голову. Кривой посох в виде резного змея с рубинами глаз появился точно так же. В следующий миг волшебник просто исчез. Растворился в воздухе и был таков. У мессира Архимага Тиана были еще дела.
Сэр Джеймс закрыл за собой дверь, приходя в себя после странного разговора с пажом, и, глубоко вздохнув, оглядел свою старую комнату. Деревянный лежак у стены, без каких-либо излишеств, вроде перин и подушек, – буквально голая дощатая скамья, лампада негасимого огня под сводчатым потолком, почти не рассеивающая тьму, но жгущая глаза. И стойка для оружия, пустая и одинокая. Вот и все, что было в его каменной келье, чем-то схожей с казематом. Строгость к себе, к своему телу и образу жизни – вот что заповедовал кодекс ордена. Именно здесь паладин Джеймс Доусон начал свой путь, сюда вошел впервые после посвящения и эту же комнату оставил, отправившись в странствия. Пыли, несмотря на долгое отсутствие хозяина, здесь не было – слуги хорошо выполняли свою работу.
На деревянном лежаке стоял большой походный сундук. Сундук, которого там абсолютно не должно было быть.
Рыцарь подошел к нему и распахнул крышку. Лишь только Джеймс увидел, что именно находится внутри, как тотчас же отшатнулся от него. Нет, этого просто не может быть! Но как?! Почему?!
В сундуке покоилось облачение сэра Ильдиара де Нота: белая кираса с неподвижным огоньком на сердце, известные на все королевство латы, длинная серебристая кольчуга. Поверх доспеха лежал Тайран – изумительный меч белой стали – родовой клинок графской семьи де Нотов. Вокруг рукояти был трубочкой свернут свиток без печатей и сургуча.
Паладин взял его, и в этот же миг по бумаге пробежал едва заметный огонек. Джеймс отдернул руку, но свиток развернулся сам собой и повис в воздухе.
Рыцарь наклонился вперед и начал читать:
«Уважаемый сэр Джеймс Доусон.
Моим долгом является донести до вашего сведения, что есть люди, которым срочно нужна ваша помощь и которым вы в состоянии помочь.
Как вам известно, сэр Ильдиар был отправлен в вынужденную ссылку, но никто не знает, что он отправился прямиком в ловушку. Он в смертельной опасности, вы должны найти его и передать ему Белый Сподвижник де Нотов. Я, Тиан Элагонский, в свою очередь, оставляю вам доспех великого магистра Священного Пламени сэра Ильдиара де Нота в соответствии с его волей. Теперь он ваш. Отправляйтесь в дорогу. Выполните свой долг.
Путь сэра Ильдиара лежал в Ан-Хар – это самый западный (и самый близкий к Гортену) из султанатов пустыни Мертвых Песков. Ищите его там.
Вы не будете одиноки в своем поиске. Вам помогут. На самом востоке графства Дайканского и Онернского, на пересечении Горного тракта и дороги к трактиру «Пьяный гоблин», лежит деревня Сторнхолл. Там вы должны найти одного человека. Его зовут Прок Хромой, но не это его настоящее имя. Он дряхлый старик, но не это его подлинный облик.