Помещение, в котором он оказался, выглядело отнюдь не таким, какой должна была выглядеть комнатка на верхушке башни, и уж точно совсем не таким, каким он видел логово Семайлина Лайсема раньше. Когда-то, он хорошо это помнил, покои Черного Патриарха представляли собой крохотную комнатушку, больше смахивающую на чердак под остроконечной крышей, всю заставленную колоннами книг, среди которых ютилось рабочее место хозяина: кресло и письменный стол. Узкое ложе было скрыто в нише и задернуто портьерой. Ни стен, ни почти всего пола нельзя было разглядеть из-за свитков развернутых, свитков в трубках, обрывков свитков, свитков бумажных и выделанных из кожи, сшитых из тонких полосок прессованного тростника и выкованных при помощи магии из серебряной бумаги. Это было королевство знаний и владение тайн. И где-то среди всех вопросов мироустройства и их решений, помещенных дотошной рукой на бумагу, как раз и обреталась эта тень, питающаяся лишь непознанным и скрытым.
До сегодняшнего дня в комнатке на верхушке башни было просто не развернуться, а сейчас Сероглаз даже поежился от ощущения бесконечности окружающей пустоты и безбрежной тьмы, облизывающей его своим чернильным языком. Место, где оказался Магнус, представляло собой огромный зал, пол которого был вымощен черными и белыми плитами, как шахматная доска. Подобное он видел в тронном зале Асхиитара, королевского дворца в Гортене. Первой мыслью, зародившейся в голове после того, как он открыл дверь, было:
«Что здесь, Бансрот подери, такое творится?»
Сероглаз сделал шаг, и звук этого движения эхом вознесся под скрытые мраком своды. Некромант решил было ретироваться – к подобному он был явно не готов, но двери за спиной уже не было: она просто растворилась, как и стена. Завертевшись, словно волчок, он с ужасом осознал, что находится в центре зала, а выхода просто нет. Это походило на ту самую ловушку, куда заманил его Семайлин в прошлый раз: башню-тюрьму[17]. И как он мог купиться на подобный фокус дважды?! Как теперь выбираться отсюда?!
Неимоверным усилием воли Магнус задавил в себе зарождающееся отчаяние.
«Так, – подумал он; мысли его напоминали удары ножа: стремительные и короткие, четкие до остроты. – Свет. Нужен свет. Входы и выходы. Не существует ловушек без выхода, ведь у них всегда есть вход. И чтобы найти его, нужен свет».
Сероглаз царапнул ногтями левой руки по ногтям правой и завершил движение щелчком пальцев. На его ладони тут же загорелось изумрудно-зеленое, как глаза ведьмы, пламя.
На миг некромант даже вздрогнул и отшатнулся, когда свет открыл ему, что в зале он не один. Мысли начали путаться... Он даже потряс головой, будто это могло помочь. Это совершенно точно был тронный зал Асхиитара! У дальней, северной, стены находился помост с двумя тронами, такие знакомые ряды колонн, даже огромная люстра в виде черепа дракона на цепях под потолком. Здесь были люди: много людей, но никто из них не шевелился и, казалось, даже не дышал. Каждый был окутан мутным туманом, таким же, который начал стелиться по полу с возникновением источника света, затягивая человеческие фигуры будто серым ковром. Король и королева застыли на тронах, сжимая руки друг друга. На ступеньках помоста сидел Шико, играя одной из своих извечных кукол-марионеток. Придворные, словно статуи, в различных положениях стояли по всему залу, остановившись в момент танца. Платья дам не шевелились; края их подолов зависли в воздухе под невозможными углами, взметенные в быстром движении, но так и не опавшие. Мужчины пребывали в картинных позах: кто-то вытянул носок в изящном па, кто-то изогнул спину в низком поклоне.
«Они будто из воска», – подумал Сероглаз и тут заметил движение за одной из колонн...
– А ну, стой! – закричал он, и эхо усилило его крик.
Некромант сплел в правой руке клуб черного пламени и с двумя огнями в ладонях, смолянистым и изумрудным, бросился к тому месту, где уловил шевеление. За колонной никого не было, зато в тумане меж застывших танцующих пар двигалась невысокая фигура. Сероглаз бросился к ней и швырнул в пол прямо перед подолом ее одежд сферу черного пламени. Незнакомец отпрянул, но больше бежать не пытался. Коротышка достигал некроманту до пояса и был облачен в алый неподходящих размеров балахон с капюшоном. Рукава одежды были так длинны, что волочились по полу, а капюшон полностью скрывал лицо: его край болтался на уровне груди низкорослого – и как тот что-то видит?.. Подол балахона растекся вокруг незнакомца, точно лужа крови. От коротышки исходила невыносимая вонь: так дышит вскрытая могила.
– Ты кто такой?! – прорычал Магнус Сероглаз, сплетая в руке очередную черную сферу.
Стало ощутимо холодно – и это при том, что некроманты не могут испытывать холод. Изо рта Сероглаза начали подниматься облачка пара, руки покрылись гусиной кожей. Хранн Великий, он уже и забыл это ощущение! Подобное могло случиться, только если рядом находился призрак, возвращенец с того света.
– Отвечай немедленно! Кто ты такой?!
– Я – это выход... – прошипело существо.
Его голос проникал в сознание, будто игла, которой ковыряются в мозгу. Или нет – скорее как игла, пытающаяся пробить черепную коробку изнутри. Этот голос шел будто из головы самого некроманта.
– Я не собираюсь играть с тобой. Еще раз спрашиваю, кто ты?
– Я – это выход отсюда. Я то, за чем ты явился сюда.
– Семайлин? – Магнус вскинул руку, намереваясь спустить пламя с цепи.
– Не совсем. Почти нет. Едва ли.
– Это ты выстроил ловушку? Что это? Морок? Или действительно сбросил меня в какую-то яму?
– А ты так и не понял? Оглянись кругом, Черный Арлекин. Ты догадаешься.
Магнус послушался. Это место было знакомым. Ну и что из того? Тронный зал Асхиитара – он видел его тысячи раз. Но почему все не двигаются?
– Ты не даешь им, – прочитало его мысли существо в балахоне. – А все потому, что ты не знаешь, как именно они будут двигаться в следующий миг. Это момент отчуждения, грань между присутствием и покиданием. То самое мгновение, когда ты бросил последний взгляд, развернулся и вышел. Они не двигаются, потому что ты этого не помнишь. А память очень тонкий инструмент – ты можешь что-то додумать после, предположить, составить мысленно список дальнейших событий, действия людей, которых ты покинул в местах, откуда ты ушел, но все это будет искажением. Все это будет размытостью воспоминаний с присутствием догадок. Но это не есть правда, даже если так и было. Возникает «быть может». А я не люблю возможность, мой меч – уверенность. Правда для тебя заканчивается именно в эту секунду, когда ты ушел. Теперь ты понимаешь, где находишься?
Сероглаз слушал эту тираду и шаг за шагом его мысли складывались в дорожку, которая вела к верному ответу. «Магнус Сероглаз. Добро пожаловать»... Как такое возможно?! Только сейчас он понял, что на двери, ведущей в покои Черного Патриарха, висело отнюдь не приглашение, мол, его ждали и звали войти. Это было название места, как вывеска над харчевней. И место это было Магнусом Сероглазом.
– Я внутри своей головы?
– Сознания. Памяти. Как пожелаешь... Ты здесь хозяин.
– Зачем?.. Зачем это все?
– Чтобы ты понял.
– Я не хочу ничего понимать. – Сероглаз высоко поднял над головой руку с изумрудным огнем; на стенах, полу, потолке и неподвижных людях заплясали черные тени и зеленые отблески. – Кто ты вообще такой?! Или что ты такое?!
– Тот, кого ты пришел убить. И тот, кого ты не убьешь. Знаешь почему?
– И почему же? Ты мне помешаешь, мерзкий коротышка?
– Ты не убьешь меня, потому что не хочешь этого делать, Черный Арлекин. Ты пришел отнять жизнь, но не сможешь этого сделать. Не нужно обманывать себя.
– Неужели? – прошипел Сероглаз, выхватывая из-под плаща веретено и совершая шаг в сторону коротышки. Существо отпрянуло. – Скольких я уже убил...
– Ты сам просил, – собеседник взмахнул руками, и широкие рукава описали дугу, словно птичьи крылья.
В тот же миг зеленый огонь в руке некроманта погас.
Сероглаз остановился и сразу же вновь зажег его. Теперь он был в другом месте.
– Что за...
Магнус в ужасе отшатнулся. Зрелище было настолько пугающим, что у, казалось, бесстрашного некроманта даже руки затряслись, а язык влип в небо. Он оказался на бескрайней выжженной равнине, на которой ровными рядами, на некотором отдалении друг от друга, точно надгробные камни, опустив головы и преклонив колени, стояли женщины в серых ободранных одеждах. Десятки, сотни женщин в одинаковой позе, с судорожными руками и болезненно скрюченными пальцами, зарывшимися в спутанные волосы, которые закрывали лица. Именно этот умопомрачительный порядок, именно эта идеальная ровность шеренг и колонн, безупречное единство поз и немыслимый масштаб пугали больше всего. И еще непонимание причины. Незнание. Сомнения. Это все вгоняло в подлинный ужас. Подобного некромант не видел даже в стране Смерти.
– Изыди! Сгинь! Растворись! – Магнус взмахнул рукой перед глазами в надежде, что ужасная картина, открывшаяся ему, развеется, точно сон. Но нет, он не спал. – Бансротов колдун, это все твои чары!
– Самое печальное, что это не мои чары, – раздался столь знакомый голос сбоку.
Семайлин Лайсем! Черный Патриарх в длинном алом балахоне стоял прямо возле него. Теперь он походил на себя, но при этом был мертвенно бледен... Впрочем, вспомнилось Сероглазу, он всегда был бел, как статуя. Старик в капюшоне глядел, не отрываясь и не моргая, на коленопреклоненных женщин.
Недолго думая, Магнус повернулся к Черному Патриарху. В руке у него блеснуло веретено. Размах. Удар в сердце. Глаза старика прямо напротив глаз его убийцы.
– Ну, наконец... – прорычал Сероглаз в самое лицо своей жертве.
– Прости, мой дорогой ученик, – спокойно сказал Семайлин. – Все не так просто.
Он опустил взгляд. Магнус сделал то же самое.
Веретено хоть и было погружено в тело старого некроманта, но, по всей видимости, не причинило ему ни малейшего вреда. Не проступило ни капли крови на одеждах, не было даже дыры на балахоне, не дрогнуло старческое тело. Магнус вытащил орудие убийства, и оно выскользнуло, чистое и блестящее. В плоти Черного Патриарха не было и следа от ранения.