Да, я согласилась надеть маску и платье и еще раз – последний! – изобразить знатную леди, чтобы внешнее сходство с Мэрион не выдало меня перед лордом Джеррардом раньше времени. Но сразу же, как только разговор закончится… сразу же, как только я узнаю, что сестра в безопасности в Варравии… я прекращу это притворство. И честно расскажу обо всем лорду Хенсли, как бы ни возмущалась доморощенная «леди-детектив».
Потому что… никогда больше.
Ни-ког-да.
С этой обнадеживающей мыслью я свернула в широкий коридор, каскадом лестниц спускающийся к гостеприимно распахнутым дверям Золотого тронного зала. Придворные и варравийская делегация, ожидавшие начала торжества, переговаривались, стоя на ступенях. Маски всех цветов, форм и размеров колыхались в такт кивкам, шуршали шелка и атлас, то там, то тут раздавались смех и голоса. Показалось, что я заметила Паву леди Тэмзин, вот только нежно-розового бутона Лорри рядом с ней видно не было. Впрочем, не так просто разглядеть кого-то в пестрой толпе.
Я немного приободрилась – кажется, никто не обратил внимания на еще одну неприметную фрейлину. Ничего удивительного. Ничего необычного.
Но не успела я сделать и десятка шагов по лестнице, как на плечо опустилась тяжелая рука.
– Вот вы где, мисс. – На крупном лице мужчины, вызывавшем робость и смутное чувство узнавания, явственно проступило раздражение. – Вас уже заждались.
Я замерла испуганной пташкой. Что значит «мисс»? Откуда старшему слуге в темной ливрее было знать, что я вовсе не «леди»? И где именно «заждались»? Неужели… попалась?
– Мисс Фаулер, – не увидев нужной реакции, повторил мужчина и подкрепил обращение чувствительным тычком в спину. – При всем уважении к выбору Луноликой, ваше поведение переходит все границы допустимого. Вам и без того была оказана высшая милость остаться при дворе после того, как несколько молодых лордов видели вас при весьма компрометирующих обстоятельствах. Но высокие покровители не дают вам права уклоняться от прямых обязанностей. О вальсе Роз вы были уведомлены заранее. Поторопитесь. Через три минуты объявят выход – мы и без того тянули дольше некуда.
Ошалело моргнув, – сначала «графиня Хенсли», а теперь еще и «мисс Фаулер»! – я покорно заторопилась вниз, подгоняемая распорядителем бала. Голова трещала от путаных мыслей: куда делась Селия, почему никто не искал ее до самого торжества, как много рассказали императрице о произошедшем в саду и не повредит ли случайная встреча с лордом Голденом заодно и репутации Лорри, а главное, что, во имя всех семи богов, происходит в этом дворце? Но чем ближе я подходила к распахнутым высоким дверям, из-за которых жидким золотом струился яркий свет тронного зала, тем громче стучал в висках, разжигая панику, более насущный и важный вопрос.
Что такое вальс Роз и как я должна исполнить его, не зная ни единого движения?
Золотой тронный зал ослеплял великолепием, оказавшись еще более роскошным и внушительным, чем виделось сверху. За узкими стрельчатыми окнами пламенел закат, многочисленные свечи и четыре подвесных люстры невероятных размеров наполняли пространство мягким золотым светом. От красоты лепнины, блеска драпировок и великолепия полотен, украшавших стены, замирало дыхание.
И все же к тому моменту, когда я шагнула под высокие своды, я успела привести себя в чувство и немного успокоиться. На самом деле я не так уж плохо знала вальсы. Лорри четырежды в неделю посещала занятия, на которых я как компаньонка обязана была присутствовать. Движения казались не такими уж сложными. Должно было хватить цепкого взгляда и точного следования рисунку танца.
Наверное.
Девятнадцать младших фрейлин в пышных белых платьях выстроились в полукруг в ожидании вступительных тактов оркестра. Сердце взволнованно ударилась о ребра – я точно помнила, как Лорри практиковала этот вальс, а значит, все небезнадежно. Гостей, послов и даже самого Солнцеликого я разглядела лишь мельком – все мое внимание было сосредоточено на предстоящем танце. Поймав нетерпеливый кивок распорядителя бала, я быстрым шагом проследовала к месту Селии с правого края полукруга. Фрейлины улыбались заученными улыбками, но колючие взгляды, которыми меня наградили несколько Роз, красноречиво показали их истинное отношение к опоздавшей.
Краем глаза я заметила, как тонкие лепестки бровей танцовщицы, стоявшей почти по центру, на долю мгновения взметнулись вверх. Лорри узнала меня так же легко, как я узнала ее – по камню силы, кружевам на платье и изумрудному взгляду. Я едва заметно пожала плечами, безмолвно говоря: «Да, так получилось, но не волнуйся, все под контролем… более или менее». Розовый бутон качнулся в ответ – Лорри дала понять, что готова оказать посильную помощь.
Наконец приготовления были закончены. Я замерла, скопировав позу танцовщицы, стоявшей напротив меня, в ожидании начала вальса. Несколько секунд тишины, густой и напряженной, – и тронный зал наполнили нежные переливы арфы, сменившиеся громогласными валторнами.
Та-та-та-там, та-там!
Пора.
Одна за другой фрейлины, как лепестки, подхваченные легким порывом ветра, сорвались с места, кружась и изгибаясь в такт музыке. Полукруг сомкнулся идеальным кругом. Грациозный взмах руки, мелкие шажки, почти незаметные под нежным кружевом юбок, – и круг превратился в клин белоснежных лебедей, устремленных навстречу Солнцу, сидевшему на троне. Я, как могла, повторяла движения Роз – наклон, поворот, плавные жесты руками, стараясь не потерять ни единой детали.
И чуть не пропустила появление главного чуда.
Она возникла словно бы из ниоткуда – высокая танцовщица в развевающемся платье из лучшего розового шифона, настолько тонкого и невесомого, что он казался почти прозрачным. Гибкое тело, затянутое в белоснежное трико, было воплощением легкости и грации. Лицо незнакомки скрывала цветочная маска чистейшей белой розы, но если у других фрейлин бутоны оставались целомудренно закрытыми, то солистка уже вступила в пору расцвета. Не разрывая рисунка танца, она впорхнула в круг и замерла на носочках, точно цветок, тянущийся к благодатному свету, и двадцать юных Роз преклонили пред ней колени в знак уважения и смирения.
По залу пронесся вздох восхищения при виде совершенства Белой Розы. Фрейлины репетировали отдельно, но появление солистки не разрушило гармонии танца, а, напротив, придало ему завершенность, целостность. Лучший цветок императорского сада в окружении молодых Роз – разве могло быть зрелище прекраснее этого?
Я бы все отдала, чтобы увидеть эту красоту со стороны, но, увы, пришлось сосредоточиться на собственных движениях, а не следить с открытым ртом за струящимся розовым шифоном и взмахами тонких рук. Пусть солистка и перетягивала на себя основное внимание публики, роль фрейлин была не менее важна для общей картины.
Фигуры – круг, линия, клин, волна – сменяли друг друга. Пели скрипки, трубили валторны, парила, едва касаясь пола, чудесная танцовщица. И это увлекало настолько, что вскоре я поняла, что танцую, почти не задумываясь, позволив музыке и красоте танца вести меня за собой к финалу.
Быстрее, быстрее, быстрее – точно ветер, играя, увлек лепестки роз в сказочную вьюгу. Бело-розовая танцовщица подхватила движение, закружилась немыслимо быстро, балансируя на самом кончике носка изящной атласной туфельки. Казалось, лишь магия удерживала ее тело в центре идеального круга из развевавшегося розового шифона.
Торжественная песнь струнных, гимн валторн…
Та-та-та-та-там, та-там, там-там-там…
И все затихло.
Одна за другой фрейлины поклонились – сначала императору, а затем варравийскому послу в огненной маске, для которого на помосте установили специальное кресло на одну ступеньку ниже трона Солнцеликого. Место Луноликой пустовало – возможно, бывшая фрейлендская принцесса не горела желанием присутствовать на приеме послов недружественной по отношению к северным соседям страны.
– Вы доставили нам удовольствие, Розы.
Светящиеся пальцы левой руки императора соприкоснулись с ладонью правой, что, по всей видимости, должно было символизировать благосклонность монарха.
Придворные одобрительно зашептались. Кое-где в толпе раздались редкие аплодисменты, но тут же стихли.
В тишине отчетливо прозвучал мягкий грудной смех Белой Розы.
– Это честь для нас, мой император, – пропела она, бесстрашно глядя прямо на Солнцеликого и даже не щурясь от исходившего от него слепящего света. – Но представление еще не закончено.
– Что ж, продолжай.
Прежде чем кто-нибудь успел остановить дерзкую танцовщицу, Белая Роза одним грациозным движением взлетела на императорский помост. Облако юбок скользнуло по коленям Солнцеликого. Император потянулся вслед незнакомке, но та упорхнула, легкая и неуловимая, точно дуновение ветра. Тонкие пальцы легли на предплечья посла, изумленного невиданной смелостью Белой Розы, но, когда танцовщица увлекла его вниз, мужчина не стал сопротивляться, с радостью подчинившись мягкой настойчивой силе.
Следом за ним потянулись, переговариваясь между собой, остальные члены иностранной делегации. Фрейлины засуетились, готовясь к парному танцу, которым обычно открывали балы в Айоне. Ровно двадцать юных Роз и столько же огненноголовых варравийцев выстроились друг напротив друга в центре зала. Дерзкая танцовщица и варравийский посол заняли место во главе колонны.
Потрясенная бесстрашным поступком Белой Розы, я пропустила момент, когда Лорри оказалась рядом со мной. Но чувствительный тычок в бок мигом привел меня в чувство.
– Он здесь, – одними губами прошептала графиня. – Джеррард Ривс, секретарь дипломатической миссии Варравии в Айоне. Старшие фрейлины рассказали, что его не раз видели в компании твоей сестры, и не всегда в приличных обстоятельствах. Девятый, если считать от посла. Черный камзол, серебряные пуговицы. Высокий.
Кажется, она хотела добавить еще что-то, но вступительные аккорды заставили нас отпрянуть друг от друга и сосредоточиться на новом танце. Я оказалась четырнадцатой в ряду императорских фрейлин, Лорри – тринадцатой. Варравиец, в котором подруга опознала лорда Джеррарда, стоял в паре с другой Розой. Впрочем, для первой половины открывающего танца это не имело значения: до тех пор пока распорядитель не объявит, что в центр зала могут вступить все желающие, мы успеем обменяться партнерами с каждой из танцовщиц, включая Белую Розу.