— Мне почему-то кажется, все должно получиться. У вас обязательно получится, — сказала Саша, целуя тетю Мику.
— Поживем — увидим.
Часов в десять утра в магазинчике было почти пусто. Охранник лениво осмотрел небольшой зал: совсем юная парочка в джинсе разглядывала журнал «Караван историй», очень пожилой и хорошо знакомый охраннику пенсионер листал новый детектив Дашковой, а старая женщина в черном, уже держа в руках свежий номер «Огонька», просматривала журнал «Лица». Все спокойно, можно выйти покурить. Женщина в черном журнал «Лица» положила на место, а с «Огоньком» направилась к кассе, за которой сидела Лариса Петровна Курочкина.
— Один «Огонек»? — спросила она, не глядя на покупательницу.
— Да, — улыбнулась та и вдруг, пошатнувшись, схватилась за сердце.
— Женщина, вам что, плохо? — недовольным тоном спросила кассирша.
— Да нет, это не мне, это вам плохо, — тихо произнесла покупательница. — Вокруг вас такая черная аура… Вам срочно надо от нее избавляться, иначе дело может плохо для вас кончиться. Заболеете, не дай бог, или что похуже…
Лариса Петровна побледнела.
— Что вы такое плетете, женщина? Какая еще аура? — довольно грубо сказала она, но голос ее немного дрожал. Она швырнула в блюдце сдачу.
Людмила Михайловна сгребла мелочь, ссыпала ее в кошелек и посмотрела на кассиршу. У той дрожали руки.
— Вам еще можно помочь, не теряйте время, — проникновенно сказала тетя Мика. Она пристально посмотрела в глаза кассирше и осенила ее крестным знамением. Затем повернулась и медленно пошла к выходу.
— Женщина, постойте, — каким-то задушенным голосом крикнула Лариса Петровна. — Нина, посиди за меня!
Людмила Михайловна остановилась.
— Женщина, вы говорили, мне можно помочь?
— Можно, — улыбнулась Людмила Михайловна.
— А как?
— Покайтесь! Очень много черных дел у вас на совести. Вот она вас и мучает.
— Какие черные дела? Нет за мной никаких черных дел.
— Вам виднее.
— А вы? Вы можете мне помочь?
— Не знаю, можно попробовать. Но не здесь же нам говорить.
— А пойдемте ко мне домой, я тут рядышком живу. Я вас чаем напою с вареньем вишневым, сама сварила…
Людмила Михайловна колебалась. Ей не хотелось идти в дом к этой очень неприятной женщине.
— Да нет, зачем же, давайте во дворе посидим, тут тенечек, и воздух свежий…
Лариса Петровна пожала плечами:
— Как хотите.
Они устроились на лавочке возле детской песочницы, детей там еще не было.
Людмила Михайловна пристально посмотрела на Ларису Петровну:
— Что-то нехорошее у вас случилось, я еще не могу понять что… Только вас страх мучает… И ненависть гложет… Я не ошибаюсь, дружки ваши на нехороших делах попались, я права?
— Ну…
— Дружки эти вам в вашем черном деле помогали, а теперь вы одна остались и не знаете, как ваше черное дело до конца довести. Мой вам совет — пойдите в церковь, покайтесь, очистите душу и забудьте о мести и о зависти. Зависть разъедает душу.
— Да какая там зависть! Никому я не завидую. Да и не люблю я в церковь ходить! Там попы бородами трясут, слова правильные говорят, а сами… Ненамного лучше милиционеров…
— А не надо в церковь. Вы сами с господом поговорите, покайтесь, или вот хоть мне расскажите, что вас мучает. Я вас не знаю, вы — меня, это как в поезде — два человека, бывает, встретятся, всю душу друг дружке откроют, всю подноготную выложат, понимая, что больше никогда не встретятся. Так и мы с вами… Вот увидите, вам легче станет.
Лариса Петровна внимательно посмотрела на собеседницу, криво ухмыльнулась и встала.
— Куда же вы? — растерялась тетя Мика.
— Ловко нынче милиция работает, ишь как действует, я думала, они только в сериалах такие хитренькие, нет, надо же, и в жизни. Вон даже артистку привлекли. Только вы, тетя, лучше в кино играйте, у вас это правдоподобнее получается, вы раньше мне очень нравились, а теперь… Прихлебательница ментовская!
Людмила Михайловна вспыхнула:
— Да о чем вы говорите, какая артистка, какая милиция? Я зашла журнал купить…
— Да ладно, ясно же, Ираидка на меня напела… Только зачем такие хитрости, прислали бы повестку, и дело с концом. Или думают, я совсем дура лоховатая, все расскажу, вы на диктофончик запишите, потом пойди отопрись. Нет, не на такую напали!
И она почти бегом вернулась в магазин.
А Людмила Михайловна, крайне удрученная, осталась сидеть на лавочке. Через минуту к ней подбежали девочки.
— Ну что?
— Как, тетя Мика?
— Провал… Полное фиаско. Меня разве что гнилыми помидорами не закидали. Нет, честно, я никогда не проваливалась, а тут…
— Она что, вас узнала?
— Узнала! И хуже того, решила, что меня милиция подослала с диктофоном. Хорошо еще, что в сумку мою не полезла.
И Людмила Михайловна вытащила из сумки маленький японский диктофон.
— Тетя Мика! — ахнула Саша.
— Я, дура старая, хотела вам помочь и той курице, думала, разговорю эту бабу, запишу ее признания. Сейчас, разбежалась… Тьфу, до чего же противно я себя чувствую. Вот уж воистину, каждый должен своим делом заниматься. Все, девчонки, больше я вам ничем помочь не могу. Жаль.
— Тетя Мика, вы не огорчайтесь, Зорик всегда говорит: отрицательный результат — тоже результат. И теперь понятно, что все это вполне могла затеять именно Лариса. И мы с нее глаз не спустим! — горячо пообещала Саша.
«Ой, — подумала Маня, — как бы Гошка опять в Сашку не влюбился, она вдруг совсем другая стала. Как будто ее посолили и поперчили. А раньше пресная была. Дурак будет, ведь она же из-за Зорика…»
Домой девочки возвращались подавленные.
— Маняшка, давай никому не скажем про это?
— Давай, — согласилась Маня. — Тем более хвастаться нечем.
— А я вот что подумала — надо бы разузнать, откуда Лариса родом, не из Омска ли, и какая у нее девичья фамилия. Может, она училась вместе с Маргаритой? Может, она все это тогда подстроила… Ну предположим, Маргарита у нее в юности какого-нибудь мальчика увела, та ей отомстила, что называется, по полной программе, а теперь вдруг снова встретила — Маргарита вся в шоколаде, да еще и замуж собирается за того, в кого Лариса влюблена.
— Может быть… — довольно вяло откликнулась Маня. — Но сейчас она будет как мышка, понимает же, что за ней следят. Кстати, не исключено, что менты тоже на нее внимание обратят. Так что Маргарита может жить спокойно.
— Надо надеяться. Значит, и сегодняшний спектакль тети Мики вовсе не провалился.
— Тебе хочется так думать, потому что у тебя счастливая любовь?
— Манечка, не надо завидовать, это нехорошо.
— Сама знаю, — буркнула Маня, но ничего не могла с собой поделать. Ей нестерпимо хотелось, чтобы Гошка сказал ей, что любит… Но она знала, что скоро от него этого не дождаться.
Саша словно подслушала ее мысли:
— Манечка, Гошке сейчас просто не до того, ему бы с мамой и Умаровым разобраться. Он ведь жутко ревнует. Сколько лет они вдвоем с мамой жили, и вдруг какой-то Умаров… Это нелегко.
— А если наша мама замуж выйдет?
— Нас все-таки двое, — вздохнула Саша. — И еще… Ты иногда Гошке говоришь довольно неприятные вещи…
— Ну и что?
— А то… Это неженственно… И потом, я читала, что мужчины любят лесть, любят, чтобы им говорили, какие они расчудесные.
— Ты Зорику тоже говоришь, какой он расчудесный?
— Говорю иногда! Но он и вправду красивый и умный.
— Нет, я не буду, не хочу! Мне не нравится говорить неправду!
— Тогда хотя бы не говори всю правду! Иногда можно просто промолчать!
— Нет! Зачем мне его любовь, если я за нее должна наизнанку вывернуться? Не желаю!
— Ты еще маленькая, — опять вздохнула Саша. — Вырастешь — поймешь!
— Не желаю я ничего понимать!
— Дело твое, — пожала плечами Саша. — Скажи лучше, ты пойдешь к Маргарите, скажешь ей все?
— Думаешь, надо?
— Уверена! Пусть живет спокойно.
— Ладно, зайду вечером.
— Кстати, давай-ка сегодня уберем квартиру, а то скоро мама приедет, да и перед школой надо все в порядок привести, потом времени не будет. Согласна?
— Неохота, конечно, но я согласна. А то маме неприятно будет в грязный дом возвращаться.
И девочки до вечера провозились с уборкой. Саша любила наводить чистоту. Маня терпеть не могла, но выхода у нее не было. А под вечер, когда обе уже с ног валились, позвонил их отец.
К телефону подошла Саша.
— Папа, — обрадовалась она, — ты приехал! Как дела?
— Санечка, я так соскучился, как там Маняшка, она дома?
— Дома, у нас все хорошо.
— А мама в Москве?
— Нет, мама на съемках, скоро приедет, она вчера звонила. Папочка, когда мы увидимся?
— Прямо сегодня!
— Здорово!
— Через час я за вами заеду и повезу ужинать в ресторан, годится?
— Папа!
— Рада?
— Еще бы!
— Маняшку позови, хочу ее голосок тоже услышать.
— Она в ванной, моется! Но я ее позову сейчас!
— Не надо, я скоро приеду! Будьте готовы!
— Маня! — закричала Саша, повесив трубку. — Маня! Открой!
— Тебе чего? — крикнула из-за двери Маня.
— Папа приехал! И пригласил нас в ресторан!
— Врешь!
— Выходи скорее, мне тоже надо помыться!
Через минуту Маня выскочила из ванной.
— Что он сказал?
— Что соскучился! Иди одевайся!
И Саша скрылась в ванной.
Ужин в ресторане удался! Папа был в прекрасном настроении, привез дочкам подарки, они весело болтали, вкусно ели, а потом он сказал, слегка смущаясь:
— Девочки, я скоро женюсь. Вот такие пироги!
— Опять? — охнула Маня. — А как же Лена?
— Ну, это была ошибка, — проворчал папа.
— А если теперь опять будет ошибка? И мама была ошибкой? — не унималась Маня.
— Нет, с мамой все было иначе, но это вопрос сложный, вот станете взрослыми, поймете.
— Но, если мы ничего не понимаем, то зачем ты нам рассказываешь, что опять женишься?
— Потому что я женюсь… Я женюсь на англичанке.