— И будешь жить в Англии, да? — побледнела Саша.
— Нет, пока нет. Пока мы будем жить здесь и там тоже… на две страны, так сказать, сейчас многие так живут. И вы обязательно будете туда ко мне приезжать.
— Она тоже актриса? — спросила Саша.
— Нет, Элли — звукорежиссер, очень высокого класса.
— Папа, а ты разве знаешь английский? — полюбопытствовала Маня.
— Знаю, но плохо. Зато теперь буду знать хорошо. Но Элли неплохо знает русский, она из семьи эмигрантов.
— Ну, тогда ни она русского не выучит, ни ты английского, да еще на родном языке нормально говорить разучитесь, — скривила губы Маня.
Отец расхохотался:
— Что-то в этом роде я и ожидал! Ты злючка, Маняша! Но не сердись, что ж поделать, если папа у вас такой легкомысленный и влюбчивый, но вас я все равно люблю больше всех на свете.
— Больше, чем Элли? — поинтересовалась Маня.
— Дурочка, это же совсем другое. Любовь к женщине рано или поздно проходит, как это ни прискорбно, а любовь к детям — это навсегда. Надеюсь, и вы меня тоже любите!
— Конечно, любим! — горячо воскликнула Саша.
А Маня довольно хмуро осведомилась:
— Но если любовь проходит, так зачем жениться?
— Ну так, может, она еще не скоро пройдет! — И папа подмигнул дочкам.
После ресторана он отвез их домой. Когда они вылезли из машины, Саша тихонько сказала:
— Не волнуйся, это ненадолго!
— Сама знаю! Все равно противно!
— Что ж поделаешь!
— А представляешь, если мама вернется и заявит: «Девочки, я выхожу замуж!» Вот будет номер!
— Вряд ли. Мы уж сколько раз пугались, что мама замуж выйдет, а она не хочет. Это папа все время хочет жениться и жениться. А мама нет.
— Гошкина мама тоже все не хотела, не хотела, а потом раз — и захотела!
— Ну что делать, если жизнь так устроена.
— Плохо жизнь устроена, отвратительно просто! Гнусно!
— Да ладно тебе, Маняша, ну поживет папа в Англии, мы к нему съездим, Лондон посмотрим… Знаешь, как я хочу в Лондон!
— Ну, это еще не факт!
— Почему? Вон Гошка твой тоже все не верил, что отец его в Германию пригласит, но ведь пригласил же и еще пол-Европы показал.
— Вообще-то да.
— А представляешь, как здорово может получиться, если наш папа нас пригласит, а Гошкин — Гошку, и мы там все вместе встретимся…
— Где там?
— В Европе, где же еще!
Глава XIМобильник
Маша! — Из темноты к ним подбежал Зорик. — Куда вы пропали, я волновался! Привет, Манечка!
— Мы с папой встречались, а ты давно ждешь? — каким-то удивительным голосом спросила Саша.
«Воркует, — подумала Маня. — Голуби у нас на балконе иногда так воркуют…»
— Зорик, пойдем к нам! — пригласила Саша.
— Нет, уже поздно, мне надо домой, я обещал маме…
— Маняшка, ты хотела к соседке зайти, помнишь? — смущаясь, сказала Саша.
— Избавиться хочешь? Ладно, я пошла!
Ей было почему-то до слез обидно. Вот Гошка небось не ждет ее во дворе, не волнуется, куда она запропастилась. Маня посмотрела на окно Маргариты. Там было темно. Ничего, поговорю с ней завтра…
Саша вернулась минут через десять, раскрасневшаяся, с блестящими глазами.
— Целовались?
— Манька! Тебе не стыдно?
— Это тебе должно быть стыдно, а не мне!
— Вот еще! — надула губки Саша. — Мне стыдиться нечего.
— Сашка, а целоваться приятно?
— Смотря с кем! — засмеялась Саша, любуясь на себя в зеркало.
— А ты что, до Зорика с кем-то целовалась?
— Ха! Сколько раз!
— Ничего себе! И с кем?
— Не с Гошкой! А остальное тебе ведь не важно, правда? Слушай, я Зорику все-таки рассказала про тетю Мику и про Ларису.
— Ясно, язык у тебя как помело!
— А еще я ему рассказала про свою версию, ну, насчет Омска, он сказал, что тоже думал в этом направлении и попробует найти каких-нибудь знакомых в Омске и связаться с ними по Интернету.
— Попытка — не пытка.
— А ты к Маргарите заходила?
— Нет, ее дома нет, окна темные.
— Но завтра надо с ней поговорить, зачем человеку зря мучиться.
— Ладно, я спать хочу!
— Маняшка, скажи, правда ведь, Зорик красивый?
— Согласна, красивый, а день был паршивый!
— О, давно ты что-то ничего не рифмовала.
— У меня, сестренка, так болит печенка!
— Маня, правда? Где болит?
— Дура ты, Санька, я просто так… Ничего у меня не болит! Только душа… Иду спать не спеша!
— Сама дура! Напугала меня!
Зорик вернулся домой в самом радужном настроении. И дело было не только в Саше. Просто, пока он ехал в метро, его осенила поистине гениальная идея. Сначала он думал спросить отца, нет ли у того знакомых в Омске, более того, в Омском университете, что, кстати, было вполне возможно. Зорик помнил, года два назад отец ездил в Омск оппонировать на защите докторской диссертации. Но отец ведь непременно захочет узнать, зачем Зорику это нужно, а посвящать родителей в свои дела он не очень любил. И хотя родители ему доверяли, но зачем им лишняя информация? Но в метро Зорик вспомнил о Карене. Карен так помог им в их последнем деле, к тому же родители Зорика и Карена давно дружили. Карен уже взрослый, учится на журналиста, он проходил стажировку в «Известиях», он умный, веселый и, если ему все рассказать, наверняка поможет.
— Зорик, ты где был? — встретила его мама.
— Мамуля, я пришел вовремя? Не опоздал?
— Нет.
— Тогда не задавай нескромных вопросов! — Он чмокнул маму в лоб. Она была на голову ниже сына.
— О, все поняла, ты был у Саши! Больше вопросов не задаю, я машинально! Ужинать будешь? Ты, наверное, голоден, как волк?
— Нет, мамуля, как целая стая волков! А папа дома?
— Папа сидит в Интернете.
— Понял.
После ужина Зорик взял телефон и ушел к себе в комнату. Отыскал в книжке номер Карена и позвонил. Он знал, что Карен ложится поздно. Хорошо еще, если он дома окажется. Но тот был дома и сам снял трубку. И надо заметить, крайне удивился.
— Зорик, какими судьбами? Не верю, что звонишь просто так! Наверняка я зачем-то понадобился вашей классной компании, я верно мыслю?
— Более чем! — засмеялся Зорик. — Но на этот раз никаких заложниц, никаких бандитов, все тихо-мирно!
— Начало обнадеживает, хотя это скучно, мой друг! Ну, что там еще ваша команда нарыла? Кстати, как они все? Такие прекрасные ребята, а девочка эта, Маня, просто прелесть! Впрочем, тебе, кажется, по вкусу другая? Молчишь? Ладно, это не мое дело. А как твой роскошный Цезарь?
— Цезарь? Хорошо.
— Ты с ним уже погулял?
— Когда папа в Москве, по вечерам он с ним гуляет, а я утром.
— Все по справедливости, значит. Ну что ж, выкладывай!
— Карик, у тебя есть какие-нибудь знакомые в Омске?
— В Омске? Надо подумать. Но вроде нет, а что?
— Да тут такое дело… — разочарованно произнес Зорик. — Ну, на нет и суда нет.
— Погоди, какие тебе знакомые нужны? Где, что, в какой области?
— Ну, лучше всего в Омском университете.
— Не проблема. У нас на курсе учится одна девочка из Омска. Я поговорю с ней, может, она кого-то знает!
— Карен, я в тебе не ошибся! — растрогался Зорик.
— Ну, выкладывай, что нужно!
Зорик довольно подробно описал историю ложного обвинения Маргариты.
— Что это вдруг дамочке вздумалось восстановить справедливость через столько лет, а главное, почему она обратилась к вам? Хотя это в принципе понятно!
— Ее этой историей шантажируют.
— Кто?
— Там такой слоеный пирог получился.
— Вот что, Зорик. Давай завтра с утра ты ко мне приедешь и все в подробностях расскажешь. Жду завтра к девяти утра. Все, счастливо.
— Черт возьми, Зорик, вы какая-то удивительная команда! Я еще могу понять, что вы кинулись вызволять заложницу, там речь шла, как говорится, о жизни и смерти, но тут… В конце концов, чего ради вы тут-то стараетесь? Дамочка не смогла разобраться со своими делами и теперь не хочет выкладывать денежки. А вам-то что?
Зорик удивленно поднял глаза. Что это плетет Карен?
— Ты это серьезно? — спросил Зорик.
— Ну, допустим, что да. Ты мне не ответил.
— А, понял, ты меня на вшивость проверяешь? Разве помогать людям надо только на краю пропасти? А по-моему, надо стараться всеми силами, чтобы они к этому краю просто не подошли.
Карен расплылся в улыбке.
— Молодец! — хлопнул он по плечу младшего приятеля. — Я в тебе не ошибся. Ты кругом прав! И я вполне понимаю эту женщину, ей после всего пережитого хотелось только убежать как можно дальше от своего прошлого, а оно вдруг ее догнало. Ну что ж, я уже созвонился с той девочкой из Омска, у нее в университете куча знакомых! Так что я этим займусь. Кстати, у тебя есть фотография Ларисы Курочкиной?
— Есть, но дело в том, что Маня показывала ее Маргарите, и та сказала, что никогда ее не видела.
— То есть Курочкина с ней не училась?
— Нет.
— Ну что ж, по крайней мере лишней работы делать не будем. Но все же ты фотографию оставь, мало ли что, я ее все-таки перегоню в Омск на всякий случай. У Веры там разные знакомые есть, так что, думаю, мы кое-что выясним, если, конечно, она из Омска.
— Я почему-то уверен, что из Омска.
— На каком основании?
— Просто… Интуиция, наверное.
— Интуиция штука, конечно, неплохая, но не всегда надежная. Ладно, старик, можешь быть свободен, как что-то выясню, сразу дам знать!
— Спасибо, Карик!
— Пока не за что! Да, и вот еще что… Советую вам пока оставить в покое Ларису Курочкину, не следите за ней, не ошивайтесь вокруг ее дома. Пусть она успокоится, расслабится. Это в любом случае полезно.
— Да, я тоже уже об этом подумал.
— Вот и отлично.
Прошло несколько дней. Все съехались в город и первого сентября, как и положено, пошли в школу. От Карена никаких известий не было. Зорик ему пытался звонить, но не заставал.
Когда первого сентября после уроков Гошка вернулся домой, его ждал торжественный обед и роскошный торт с шоколадным кремом и взбитыми сливками. Он удивился: