Это, Леха, не слюнтяйство, просто ты хороший парень!
Да ладно тебе, — засмущался тот.
Моя мама всегда говорит: Леша — чудный малый, золотое сердце!
Так прямо и говорит? Ух ты… надо же, тетя Юля, она… Да, она у тебя клевая… — Леха даже как-то подозрительно шмыгнул носом. — Ну все, куда мы теперь?
Домой, куда же еще. Будем ждать Манькиного звонка.
Слышь, Гошка, а арбузики еще не все схавали?
Нет, что ты, поехали, мама все боится, что они испортятся.
Да ни в жисть! Я, Гошка, арбузов могу сколько хочешь съесть!
Я вообще-то тоже. Рванули!
А тем временем Маня и Елизавета Платоновна ехали в сторону Текстильщиков. Всеми правдами и неправдами Елизавете Платоновне удалось раздобыть у Аллы Дмитриевны адрес Ларисы.
Вы волнуетесь, да? — спросила Маня, видя, что ее старшая подруга нервно постукивает намани-
кюренными длинными ногтями по рулю, когда они останавливаются на красный свет.
Да. Мне почему-то очень неспокойно.
Так, может, вернемся, а?
Сама не знаю…
Давайте вернемся, а к Ларисе мы потом сами смотаемся.
— Да нет, я терпеть не могу бросать начатое. Давай уж хоть что-то доведем до конца.
Лариса Петровна Курочкина жила в старой пятиэтажке, в подъезде со сломанным замком, без лифта, где нестерпимо воняло кошками. Но на звонок им никто не открыл. Маня заглянула внизу в почтовый ящик. Он явно был пуст.
Значит, она в Москве, — констатировала девочка.
Необязательно, — пожала плечами Елизавета Платоновна. — Может, почту соседи вынимают. Я, например, когда уезжаю, всегда прошу соседку почту вынимать. Ну что ж, не повезло нам.
Эй, дамочка, вы что тут потеряли? — раздался чей-то голос. Он явно принадлежал человеку не трезвому. И в самом деле, по лестнице, крепко держась за перила, спускался изрядно пьяный мужичок.
Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Маня. — Мы ищем Ларису Петровну Курочкину.
Ларку-то? А чего ее искать, она тут за углом в магазинчике прессой торгует. Туда и ступайте!
Спасибо, большое спасибо!
Да не за что! Только зачем вам эта стервоза сдалась? Исключительной подлости баба. И мерзости исключительной! Иск-лю-чи-тель-ной! — Он поднял вверх указательный палец. — Я бы даже сказал — вселенской мерзости баба! Вы не смотрите, что она вас будет сиропом поливать, не верьте, ждите, будьте начеку, а то в сироп ей ничего не стоит серной кислоты подмешать, фигурально выражаясь!
Мужчина слегка пошатнулся на последней ступеньке и чуть не упал.
— Простите, а как нам узнать ее, наверное, в этом магазине она не одна работает, а расспрашивать не хотелось бы, у нас дело конфиденциальное, — улыбнулась пьяному Елизавета Платоновна.
А, так вы с ней незнакомы? Ваше счастье. И не стоит знакомиться. Как минимум изжогу заработаете, а как максимум кучу неприятностей. Вы не смотрите, что я с утра в некотором подпитии, у меня вчера день рождения был, так что причина уважительная.
Поздравляю вас, — вмешалась Маня. — Но все-таки как нам Ларису Петровну узнать?
А у ней на роже все написано — я стерва, обиженная жизнью, и за это всех вас презираю и ненавижу! А если конкретнее — крашеная блонда лет под сорок, на шее бусы янтарные…
Тут из квартиры на первом этаже выглянул пожилой мужчина.
Геннадьич, ты чего тут базаришь? Заходи, у меня чекушка в заначке есть. Надо ж после вчерашнего здоровье поправить!
О! Иван Степаныч, я всегда знал, что вы великий человек! Прошу прощения, дамы, труба зовет!
И они скрылись за обитой зеленым дерматином дверью.
Ну что ж, кое-что мы уже узнали, — улыбнулась Елизавета Платоновна. — Идем! Поглядим, что за мегера эта Лариса.
А может, она не мегера вовсе, а просто не дает ему денег на выпивку, вот и все, — предположила Маня.
— Боже, откуда такое знание жизни! — засмеялась Елизавета Платоновна.
Они решили дойти до места пешком. Магазинчик был маленьким, торгующим газетами, журналами и дешевыми книжками в пестрых обложках. Народу там оказалось немного, за кассой сидела женщина, ничем не напоминающая ту, которую описал подвыпивший сосед. Лет шестидесяти, очень полная, с крашенными хной волосами.
Это не Лариса, — прошептала Маня.
Вижу, — шепнула в ответ Елизавета Платоновна. И подошла к кассе. — Извините, я тут осталась должна пятьдесят копеек, но другой кассирше, она когда дежурит?
Лариска-то? Сегодня. Только к ней кто-то пришел, скоро будет. А полтинник вы оставьте, я ей передам.
Ой, Марьяна Ивановна, — вмешался молоденький охранник. — Вы ж ее знаете, она ж за полтинник невиноватому человеку скандал устроить может. Пусть дама уж ей в руки отдаст, а то еще перепутает. Дама, вы отсюда выйдете, и направо во дворе лавочка. Там она и сидит, вы уж ей в руки лучше отдайте.
Спасибо, спасибо большое! — обрадовалась Елизавета Платоновна. — А то я сегодня уезжаю, боюсь забыть.
Они вышли на улицу, свернули за угол и…
Стойте! — тихо воскликнула Маня и даже схватила Елизавету Платоновну за рукав.
Что случилось?
Она… она сидит с той, которая не Керженцева…
Маня, сразу узнала женщину с фотографии, сделанной Гошкой в самом начале расследования.
— Постойте тут, я сейчас…
Маня обежала двор так, чтобы подобраться поближе к лавочке. И прислушалась. Но разговор двух женщин оказался совершенно неинтересным. Они довольно увлеченно обсуждали недавний праздник — чей-то день рождения, по-видимому. Потом лже-Ираида сказала:
Ладно, Ларка, поеду я, пожалуй, устала что-то.
Да и мне пора, работа как-никак…
Ничего, скоро заживем как люди!
Скорее бы!
Ну так первый взнос уже есть. Все, подружка, я поехала!
«Какое счастье, что мы на машине!» — подумала Маня и помчалась назад, к Елизавете Платоновне, которая в некоторой растерянности озиралась по сторонам, вероятно, потеряв ее из вида.
Скорее в машину, — бросила на бегу девочка.
Куда ты, Маша?
Елизавете Платоновне ничего не оставалось делать, кроме как бежать вслед за Маней.
В чем дело? Что случилось? Куда мы едем? — забросала она ее вопросами.
Вон за той машиной, Лариса теперь никуда не денется. Главное — выследить эту…
Маня, ты что-то выяснила?
Кажется, да. Но одно ясно — мы на верном пути!
Глава IX. О ПОЛЬЗЕ ЛЮБОВНЫХ ПРИЗНАНИЙ
Они уже минут двадцать стояли в пробке почти вплотную к машине лже-Ираи-ды. И Маня подробно передала Елизавете Платоновне разговор двух подруг.
— Да, действительно, это не может быть случайностью. Все очень точно совпадает. Машенька, я вот только думаю…
Но в этот момент у кого-то из водителей не вы-
держали нервы, и он громко засигналил. Елизавета Платоновна вздрогнула, и, как ни странно, пробка начала рассасываться. Еще минут через десять у светофора Ираидина машина подала сигнал левого поворота, но, когда преследовательницы пристроились к ней в хвост, она вдруг вывернулась из очереди на поворот и погнала прямо, а Елизавета Платоновна не успела перестроиться, и в мгновение ока Ираида скрылась из глаз.
Ох, черт! — простонала Елизавета Платоновна. — Неужели она учуяла слежку? Или просто передумала? Надо же, как не везет!
Ничего страшного, теперь она от нас не уйдет, у нас все-таки есть Лариса! Но на всякий случай мы сегодня к ней не поедем, а то мало ли… Зачем ее раньше времени вспугивать.
Думаешь?
Да! И потом ей обязательно в магазине скажут, что ее спрашивали. Может, и пьяненький тот скажет, что ее искали… Пусть понервничает, но слегка.
Да нет, Манечка, пьяненький ее на дух не выносит, а в магазине тоже могут забыть, ведь речь шла всего лишь о полтиннике. Но я с тобой согласна, сегодня мы Ларису трогать не будем, я что-то устала, хотя сейчас еще совсем не поздно, но…
— Знаете что, давайте поедем к нам! — предложила Маня. — Я вас познакомлю с Гошкой и Лехой.
Ну что ж, можно, — улыбнулась Елизавета Платоновна, — только по дороге давай купим торт, что ли… Ты какой торт любишь?
Я? Мне все равно, а Гошка любит, чтобы крем был шоколадный и еще со взбитыми сливками…
Отлично, купим такой, чтобы и с шоколадным кремом, и со взбитыми сливками, — ласково улыбнулась Елизавета Платоновна. Ей чрезвычайно нравилась Маня Малыгина. «Вот бы иметь такую дочку…» — подумала она и погладила Маню по плечу, но так легонько, что та и не заметила.
А с сестрой познакомишь?
Если она будет дома…
Саша была дома. Она удивилась при виде незнакомой женщины, но, когда та сказала, что брала интервью у их отца и видела фотографию его дочек, Саша заулыбалась и побежала ставить чайник. А Маня бросилась звонить Гошке. Вскоре они с Лехой явились. Маня всех перезнакомила, и они сели пить чай. Мальчики пока помалкивали о том, что видели сегодня. Маня с Елизаветой Платоновной тоже не стали сразу говорить о своих впечатлениях. Все просто наслаждались действительно очень вкусным тортом.
— Класс! — сказал Леха. — Суперский тортик!
В этот момент в дверь позвонили.
Кто это? Вроде никого не ждем, — заметила Саша. — Мань, откроешь?
Так и быть!
Только спроси кто!
Сама знаю!
Маня выбежала в прихожую, и вскоре оттуда донесся ее голос:
— Сашка, к тебе!
Саша удивленно округлила глаза и выглянула в прихожую.
— Ой, Зорик! — закричала она.
Маня вернулась в комнату и деликатно прикрыла дверь.
Целуются? — осведомился Леха, запихивая в рот шоколадный цветочек с торта.
Шмаков, тебе-то что? — засмеялась Маня. Она с удовольствием отметила, что на Гошку это все не произвело ни малейшего впечатления. Правда, значит, разлюбил. Зато появлению Зорика Гошка обрадовался. Ему даже показалось, что теперь они быстро размотают странный клубок.
Когда Зорик тоже отдал должное шоколадному торту и рассказал о том, что видел на Кипре, он вдруг обвел взглядом всю компанию и спросил:
Сдается мне, тут без меня новое расследование началось? Я не ошибся?
Не ошибся, ты вообще головастый, — засмеялся Леха. — Только вот тупичок у нас в расследовании, глухенький такой тупичок.