«Все-таки Ганс неисправимый трепач! – уже в который раз мысленно отметил Валера. – При случае этим надо воспользоваться!»
– Так вот, – продолжал Ганс, – мое нынешнее желание, господин Директор, работать с вами лично, без посредников.
– А что, с майором не сработались из-за несовместимости темпераментов? – уточнил Директор.
– Ага, – кивнул Ганс. – Ну а если серьезно… Задания стали таковыми, что мне лично посредник больше не нужен. Вот, например, последнее. Господин Калистратов должен был передать мне сумку со взрывчаткой, мощностью немалой, способной многоэтажный дом подорвать. Я эту сумку должен был трогать очень осторожно, только в перчатках. Ну а потом я должен был заложить взрывчатку в одном из элитных жилых домов, а сумку вернуть господину майору. Нетрудно догадаться, что это очередная провокация, в результате которой майор получал очередную звезду, вовремя раскрыв террористический заговор и обезвредив террориста, которому сам же потом и подсунул бы сумку с заранее имеющимися на ней отпечатками пальцев. Я же должен был получить скромное вознаграждение…
– Короче, ты хочешь, чтобы вознаграждение перестало быть скромным, – подвел итог Директор.
– Ага, – вновь несерьезно, по-мальчишечьи задорно кивнул Ганс. – Посудите сами – покушение на Груздева, ну на Рыжего Толика, я организовал по вашей команде. Результат, по-моему, неплохой.
– Да? – выкатил и без того крупные рачьи глаза Директор. – А чего же Рыжий интервью сейчас налево и направо раздает, чуть ли не Звезду Героя себе требует?
– Ну… – развел руками Ганс, точно не знал, как объяснить Директору сами собой разумеющиеся вещи. – Мне кажется, целью покушения было не столько уничтожение Анатолия Львовича, сколько последующее заключение под стражу подполковника Шаинского. Поэтому я не очень напрягался по первому пункту.
– Ну, предположим, что так, – неожиданно согласился Директор, но тут же неопределенно добавил: – Хотя…
– Почему бы не убить одним выстрелом сразу двух зайцев? – перебил Ганс. – Говорите открытым текстом – мне нужен труп Груздева.
– Нужен, – без лишних размышлений кивнул Директор.
– Будет сделано.
При этих словах оба они – и Директор, и Ганс – с немым укором посмотрели на не знающего куда себя деть Калистратова.
– Только общаться мы будем с вами напрямую, без посредников… – что называется, «подбил бабки» Ганс. – Четкие приказы гарантируют четкое исполнение! Моего товарища зовут Румын. Точнее, Валерий Константинович.
– А как ты вообще узнал о моем существовании? – спросил Директор, не меняя тона.
– Ну… – Ганс бросил красноречивый взгляд на Калистратова, который, судя по его позе и с трудом сдерживаемым нервным движениям, готов был провалиться сквозь землю. – Я объяснил майору, что запросто так не работаю и очень хотел бы знать, кто заказчик. Ну, в смысле, какие перспективы… Работать же на «госконтору», в которой Калистратов формально числится, я не стал бы ни при каких обстоятельствах. Свои, знаете ли, соображения на сей счет… Так вот, майор поначалу мялся, но потом назвал-таки ваше имя! И я, знаете ли, очень обрадовался, даже, можно сказать, вдохновился на новые свершения! Вы хоть сейчас и в тени, но человек-то по-прежнему небедный…
– Только очень скупой, – добавил Директор.
– А мне много не надо, – улыбнулся Ганс. – Ровно столько, сколько стоит устранение Анатолия Груздева. Это при самом скромном подсчете будет не менее… – и Ганс назвал цифру с несколькими нулями.
– Ладно, – уже в который раз согласился с Гансом Директор. – Значит, Румын и Ганс, – проговорил он. – Твое имя мне известно, как и дела твои. Оценка и в самом деле пять, но без плюса. А ты, Валера-Румын, кто?
Директор лишь скосил в сторону Касаткина свои большие рачьи глаза, но Валере сразу стало как-то не по себе. Он вспомнил слова Ильдара о том, что Директор сотрудничает с преисподней. Сейчас в этих лишенных зрачков глазах и в самом деле мерещилось что-то чертовское.
– А я, как Ганс, работаю не за интерес, а за идею, – отозвался Валера. – А идея у меня зеленого цвета и нулей столько, сколько Ганс назвал.
– Хорошо, Румын. Только под Ганса работать не надо. Он трепаться любит, а ты по природе другой, я вижу. По-моему, в любовь веришь… Или не так?!
«Вот черт! И в самом деле насквозь хочет видеть… Все до единого атома тела контролировать!» – думал Валера, выдерживая немигающий взгляд Директора.
– А что такое ЛЮБОВЬ? – переспросил Касаткин, стараясь не моргать. – ЛЮБОВЬ – это Локальное Юридически Безответственное Одностороннее Влечение.
– Неплохо. Вот только мягкий знак забыл. И откуда такая цитата?
– Некто Феликс Кривин, «Эффект отсутствия», – ответил Валера.
Директор перевел взгляд на книжные полки, расположенные справа от его кресла, лишь пожал своими рахитичными плечиками. Писатель Кривин был ему неизвестен.
– Ничего у тебя Румын, – тут же перевел взгляд на Ганса Директор. – Ну, Румын Румыном, а у нас еще Блондин остался!
Калистратов совладал наконец с плохо слушающимися кистями рук и сделал полтора шага вперед.
– Хотите казните, хотите милуйте, – произнес он. – Но последний добрый совет я вам дам в любом случае.
Некоторое время все четверо молчали. Фраза «Пошел ты со своими советами в…» назревала, но вслух ее никто не произносил. Наконец Директор, видимо, решив, что с паршивой овцы хоть шерсти клок, милостливо кивнул.
– Нужно заткнуть рот одной бабе, – произнес Блондин, ладонью вместо платка вытирая вспотевший лоб.
– Бабе?! – переспросил Директор.
– Она майор милиции, – поспешно заговорил Калистратов, – служит в управлении «Т». Некто Ольга Ларионова. Ведет дело о покушении на Груздева со стороны МВД. Если не изолировать ее на раннем этапе, то она может нам серьезно помешать.
Вновь образовалась затянувшаяся пауза.
– Мое дело предупредить, – проговорил Калистратов. – Кровь эта выдра нам всем может сильно попортить.
Произнесенное вслух слово «всем» вроде бы снова объединило майора Калистратова и его молчаливых «соратников».
– Адрес этой Ларионовой есть? – спросил наконец Директор.
Словечко «всем» оспаривать не стал, видимо, имел на то веские основания.
– Есть, – кивнул Блондин и тут же назвал домашний адрес Ольги Геннадьевны, демонстрируя таким образом оперативную эрудицию. – И… сделать задуманное надо как можно быстрее. К Ларионовой, как ведущей расследование о терроризме, могут приставить охрану из бойцов СОБРа.
– СОБРа сейчас нет, – блеснул эрудицией Ганс.
– Названия нет! – позволил себе усмешку Калистратов. – А структура осталась, и бойцы там серьезные.
– Эту Ларионову… совсем? – внес уточнение Валера.
– Тебе-то что? – переспросил Калистратов.
– Закончили базар! – поднял вверх кукольную ладошку Директор, пристально оглядев каждого рачьими глазами. – Значит, так, Калистратов. Я тебя пока что милую… С этой Ларионовой разбирайся по своему усмотрению. Под мою ответственность, – при этих словах Директор выразительно выставил вперед четыре пальца, видимо, означающих сумму вознаграждения. – А также держи под контролем гусаковских головорезов и по возможности все-таки найди Ильдара… Это ведь тебе не сложно?
– Нет, – поспешно откликнулся Калистратов, хотя, скорее всего, слабо себе в данный момент представлял, где может укрыться «генерал».
Директор прикрыл свои страшные глаза тяжелыми дряблыми веками, продолжил уже более мягким голосом:
– Он хоть и затаится сейчас, и головы поднимать долгое время не решится… Но мне спокойней, чтобы он мертвый был, понимаешь?
– Да, – согласился Блондин.
– Ильдар имеет слишком большой вес среди уголовников, которые старых «понятий» придерживаются. А этих «синих» еще немало осталось. И на «зонах», и на воле.
«Все под контроль! Даже преступный мир до последнего карманника и форточника!»
– Ну вот, делу время, потехе час! – проговорил Ганс, когда они с Валерой уединились в машине Касаткина. – Высадишь меня у… – он произнес название одного из оздоровительных физкультурных комплексов. – Через два часа подъедешь заберешь. Надо же нам расслабиться, немного размять мышцы. Ты, Валера, спиртным не очень злоупотребляешь?
– Когда как, – честно ответил Касаткин.
– Напьешься – убью сразу, уж не обессудь, – не меняя тона, сказал Ганс. – Нужно немного потерпеть, понимаешь, Валера-Румын? Если мы выручим Директора, то у нас будет все… Кстати говоря, я слов на ветер не бросаю. Твоего командира, Леню Шаинского, мы вытащим!
Пожалуй, впервые Валера столкнулся с таким вот персонажем. Верить ему или нет? Ясно, что ведет свою игру, но… До какой степени? Вот сейчас попросил подвезти до спорткомплекса, вроде как хочет в бассейне поплавать да мышцы размять. А спорткомплекс этот всего в паре кварталов от адреса Ольги Ларионовой, который столь неосмотрительно, блестя «эрудицией», произнес вслух Калистратов. Валера запомнил с первого раза, а уж Ганс, тот просто не мог не запомнить. А сейчас совпадение? Ганс будет плавать в бассейне, а у Валеры в запасе еще два часа личного времени.
Зачем?
Спросить Ганса в открытую? Нет, не стоит… Будем считать, что понял Ганса без лишних слов, он понятливых любит.
Трудно стоять в стороне, когда кого-то бьют. По крайней мере, Валере всегда было трудно, потому периодически в юности и ходил он с битой рожей. Занятия боксом, конечно же, помогали иногда самому одерживать верх, но в боксе дрались по правилам и соперник имел почти такой же вес и рост, как Валера. А на улице против шестерых однажды драться пришлось. Разумеется, не очень успешно. А вот сейчас против скольких придется? Опять же, с юности Валера особенно не любил, когда били женщин. Сегодня же некую Ольгу Ларионову собирались не бить, а убивать. Натасканные на убийство уроды под предводительством неандертальца с узкими дырками вместо глаз.
Сейчас Касаткин шел предупредить об опасности одну женщину, но думал при этом о другой. О пухлощекой, статной Зинаиде Петровне, метрдотеле, столь заботливо оказавшей Валере первую помощь. Какие у нее были в тот момент внимательные, добрые глаза. А ведь они, скорее всего, больше не встретятся. По