[71]. Муж только и делал, что баловал дочерей, — он взял на себя приятную часть родительства, а мне приходилось быть строгой за двоих. Я по мере сил прививала девочкам дисциплинированность и умение не сгибаться. И меня не волнует, что за это они могли меня невзлюбить.
Глаза Мадзако покраснели, губы подрагивали. Однако Рике ее твердая вера в правильность воспитания и невиновность дочери почему-то казалась непоследовательной и навязчивой. Она решила: если спрашивать, то сейчас.
— А можно взглянуть на комнату Манако?
— Да, конечно, — тут же согласилась женщина и быстро поднялась с места, словно стараясь избежать взгляда Анны. Та встала с явной неохотой. Они проводили Рику и Рэйко на второй этаж по неожиданно крутой лестнице. Из-за холодного деревянного пола и сквозняка, тянувшегося из прихожей, Рике снова стало холодно.
Наверху было три двери. Мадзако потянулась к ручке одной из них, когда Рика спросила:
— Прошу прощения, а где была родительская спальня?
— Вот тут. Сейчас там спит мама, — быстро ответила Анна и указала на дверь напротив комнаты Манако.
Рика задумалась. В детстве и отрочестве она никогда не заставала родителей за чем-то интимным, но когда отец отчитывал мать, она порой смутно чувствовала в его голосе что-то плотское, и это пугало.
Мгновение, пока Мадзако открывала дверь, показалось вечностью. Те же чувства Рика испытывала, когда не смогла дозвониться до отца и помчалась после школы к нему на квартиру. Она уже догадывалась: с ним что-то случилось. Поднялась в сопровождении консьержа, вставила ключ в замочную скважину, повернула, толкнула дверь… Зрелище, которое открылось ей, она едва ли когда-нибудь забудет.
В нос ударил запах сырости и пластика. Пол комнаты (примерно девять «квадратов») затягивало серое ковровое покрытие. Кровать, стандартный письменный стол с ящиками, книжные полки до потолка и платяной шкаф. Занавески и покрывало — в сине-зеленую клетку. Видно, что словарями на полке над столом часто пользовались. Из стоящей там же папки торчали какие-то распечатки. Электроточилка для карандашей была похожа на ту, какой пользовалась в школьные годы сама Рика. Внутри еще оставались карандашные очистки. Никаких салфеточек, рюшек, кружев и мягких игрушек в комнате не было.
— Манако очень любила читать. Настоящий книжный червь. Муж часто советовал ей книги. Она даже получала грамоты в школе.
И действительно, на стене висели в рамочках грамоты за победу в конкурсах рецензий и эссе.
На полках плотными рядами стояли книги: старые французские романы, японский модерн… Мадзако оглядывала полки с довольной улыбкой на лице.
Рэйко вновь достала камеру.
— Можно сделать фото? Мы не будем публиковать — они нужны для вдохновения и, надеюсь, помогут в написании статьи.
Поколебавшись, Мадзако кивнула.
— Общественное мнение наверняка изменится, когда все узнают настоящую Манако, — приободрила ее Рэйко, и на глаза Мадзако навернулись слезы.
В окно ударил порыв ветра, и женщина неожиданно встрепенулась:
— Ну и погода! Может, переночуете здесь?
Если бы Рэйко не поспешила деликатно отказаться, Рика, может, и согласилась бы. Ночь в доме Кадзии Манако стала бы бесценным опытом.
Ноги начало покалывать в тепле. Рэйко закатала рукава свитера и показала Рике запястья.
— Только посмотри на это!
На молочно-белой коже виднелись мелкие припухшие красные пятна.
— Ого! — сочувственно покачала головой Рика.
Они сидели в одном из ресторанчиков из списка Манако — тут готовили блюда на огне. С их столика хорошо просматривалась открытая кухня, где крутилась рыба на вертеле. Повар подбрасывал в очаг солому. Ни дать ни взять картинка из старой сказки.
— Чешутся жутко. А ты как?
— Я в порядке… Аллергия?
— Клопы! Их было полно в ковре и игрушках. Я такие грязные места на дух не переношу.
Рэйко яростно заскребла ногтями красные пятна, чуть ли не до крови расчесала. Видеть всегда спокойную подругу такой нервной было странно.
— Подумать только, а ведь на дворе такой холод… Может, это тебя в хлеву покусали?
— Нет, там было очень чисто. И вентиляция хорошая.
— А как тебе вообще дом Манако?
Они избегали говорить на эту тему, пока ехали в такси. Рэйко подняла на нее взгляд и отчетливо произнесла:
— Сущий кошмар. Жуть.
Резкость ее тона ошеломила Рику. Никогда прежде подруга не выражалась при ней так категорично.
— Они там все поехавшие. Но опыт вышел интересный. Теперь я понимаю, в каких домах вырастают серийные убийцы. Особенно мать: с таким апломбом вещать о прелестях своего воспитания после всего, что натворила ее дочь! В своем ли она уме? Да и сестра немногим лучше. Обе напрочь отказываются видеть то, что им не по нраву. Неудивительно, что и Манако такой выросла. Вот теперь я точно уверена в том, что она убийца. Может, она и отца своего прикончила? Тебе не показалось, что они солгали, будто Манако ни разу не приезжала домой до похорон?
— Но зачем ей это — убивать отца?
— Да мало ли. Например, отец узнал про ее многочисленных покровителей и впервые в жизни задал перца. Вот она и столкнула его с горы от обиды. Или все дело в деньгах. Не потребовал ли кто-то из ее ухажеров вернуть должок? А отец возьми да откажи в помощи. Манако это точно разозлило бы. Звучит правдоподобно.
— А ведь ты так хвалила сэкихан Мадзако… — В голосе Рики прозвучали обиженные нотки.
— Конечно, нам же надо было понравиться ее матери… Рика, ты же профессионал. Неужели ты сама так не делаешь? Сэкихан на самом деле оказался не так плох, но я успела глянуть одним глазком на кухню — там грязно, раковина забита, фу, смотреть противно. Да и вообще, кто же хвастается кулинарными талантами перед журналистами, когда дочь обвиняют в убийстве? А предлагать сливочное рагу из супермаркета, когда под боком на ферме такая вкусная молочка, — вообще кощунство.
Вспыльчивая речь Рэйко наверняка привела бы Мадзако в ярость.
Рика задумалась о Манако. Чем она занята в тюрьме? Вспоминает ли о ней? Наверняка да, ведь Рика согласилась поехать в Ниигату. Не полнится ли сердце Манако горечью при мыслях о родном доме, о нерадивой матери?
Им принесли рис, суп мисо, запеченного в соли лосося, тамагояки и соленые и маринованные закуски на маленьких тарелочках. Сладковатый ароматный рис вновь был выше всяких похвал. Рике вдруг захотелось накормить Манако всеми этими вкусностями.
— Ты перегибаешь, Рэйко… — Она вздохнула. — Мне тоже показалось, что эти женщины немного странные… Точнее, оторваны от реальности, но не настолько все плохо….
— Рика, да что с тобой творится? Как ты могла не заметить странностей? Не почувствовать? Мне никогда не приходилось бывать в таком жутком доме…
Кончики ушей Рэйко покраснели. Так кто тут реагирует странно? Может быть, все-таки Рэйко, увязавшаяся за ней в поездку?
— Слушай, а как содержат быков? — неожиданно спросила Рэйко, когда они уже ехали в такси к отелю.
Рика не сразу поняла, о чем она. Проведенное на ферме время казалось безумно далеким.
— Быков, которых используют для искусственного оплодотворения? Пока они производят семя, их точно не отправляют на убой. А вот потом… Наверное, убивают? Звучит грустно…
Должно быть, Рэйко думала о Рёске, задав свой вопрос.
Сама Рика почти не вспоминала о Макото с тех пор, как приехала в Ниигату, и не испытывала никаких мук совести по этому поводу.
За окном такси все валил и валил снег, словно состязаясь с неоновыми вывесками: кто кого затмит.
Едва проснувшись, Рика потянулась к телефону. Небо за окном выглядело еще темнее, чем вчера. Из ванной доносился шум фена. Едва взглянув на экран, Рика воскликнула:
— От Акиямы пришло сообщение! Он согласен встретиться. И я как раз успеваю. Посидим в кафе при йогуртовом заводе. Извини, но тебе придется погулять где-нибудь без меня — он попросил о встрече наедине.
Она напрасно опасалась возражений. Волосы выглянувшей из ванной Рэйко были безупречно уложены — словно из салона, на лице ни тени недовольства. И не скажешь, что вчера подруга выглядела такой взвинченной.
— Тогда я погуляю по городу. Прикуплю вкусностей из списка Кадзиманы. Где встретимся вечером?
Они не спеша позавтракали и расстались у входа в гостиницу.
Завод по производству йогуртов располагался на окраине Агано, и Рика отправилась туда на такси. Синоптики обещали метель.
Хотя производство было небольшим, Рика часто встречала йогурты из Ниигаты в токийских супермаркетах. Завод считался местной достопримечательностью, и водитель понимающе кивнул, стоило Рике назвать адрес.
До встречи еще оставалось немного времени, и Рика решила прогуляться. Ее внимание привлек молоковоз с фирменным логотипом завода. Интересно, откуда он привез молоко? В памяти воскрес вчерашний разговор с Рэйко. А правда, как содержат племенных быков? Вернее, как долго их содержат? Семя перестает отвечать требованиям, и быков пускают под нож?
Кафе располагалось неподалеку от входа на территорию завода — Рика сразу его нашла. Открытая терраса, украшенная гипсовыми скульптурами и вазонами, тихо спала под снегом. Летом тут, должно быть, красиво. Официанты в униформе, напоминающей матросскую, дружно поздоровались с ней при входе. Внутри было тепло и чисто.
Акияма уже сидел за дальним столиком у окна. Заметив ее, он тут же поднялся. В теплом жилете и джинсах фермер выглядел куда моложе, чем вчера, и казался незнакомым.
— Спасибо большое, что смогли выделить время. И за вчерашнюю экскурсию — тоже, — сказала Рика, усаживаясь. К ним тут же подошла официантка. Это кафе числилось в списке Манако, и Рике непременно хотелось попробовать здешние десерты. Она сделала заказ: кофе с молоком и вафли с йогуртом и маслом.
— Хорошо, что я смог найти помощника на день, а то не получилось бы выбраться. Родителей и жену не хочется загружать, — признался Акияма.