Уэсткотт ответственно подходил и к врачебной, и к общественной деятельности: в 1885 г. он опубликовал пространное исследование суицида (A Social Science Treatise: Suicide, H. K. Lewis, 1885), в 1892 г. защитил диплом по специальности «здравоохранение», и в мае 1894 г. был назначен коронером Северо-восточного района Лондона. Он оставался на этом посту вплоть до выхода на пенсию в 1918 г. А вот в личной жизни у него были сплошные трагедии. В течение одного года, с 1906 по 1907 гг., у него умерли оба сына, а в 1918 г. его вторая дочь покончила с собой. После ее трагической гибели Уэсткотт писал своему другу Ф. Л. Гарднеру154: «Мы подумываем о том, чтобы осенью эмигрировать в Наталь насовсем, потому что у нас не осталось родственников в Англии, а там с нами будет Лилиан Джи, ее муж и двое их детей» (письмо от 2 февраля 1919 г.). Он отплыл в Южную Африку 20 марта 1920 г., но счастья ему новая жизнь на пенсии не принесла, поскольку этот период был омрачен для него смертью жены – в августе 1921 г. и дочери – в феврале 1924 г. Сам Уэсткотт умер 30 июля 1925 г. от болезни Брайта [нефрита], от которой страдал несколько лет. Дочь Уэсткотта Ида вскоре после этого написала Гарднеру и рассказала о похоронах отца на кладбище Стэмфорд-хилл в Дурбане: «Масоны устроили ему торжественное масонское погребение со всеми почестями, и он теперь лежит в чудном солнечном месте с видом на море» (письмо от 3 августа 1925 г.).
Масонская карьера Уэсткотта
Не только южноафриканские масоны почитали Уэсткотта. Журнал «The Freemason» называл его «не каким-нибудь дилетантом, но вдумчивым и рассудительным исследователем» (выпуск от 8 августа 1925 г., С. 87), а в некрологе в альманахе «Ars Quatuor Coronatorum» (анонимном, но, по всей вероятности, написанном У. Дж. Сонгхерстом) о нем говорится как о «деятельном вольном каменщике и сеятеле Света», а также там сказано, возможно, чересчур возвышенным стилем: «Фигура этого великого вольного каменщика столь долго была образцом для подражания столь многим из нас, что его уход можно сравнить с внезапным падением с небесной тверди яркой звезды» (С. 225). Сам Уэсткотт, вне всякого сомнения, осудил бы такие неумеренные похвалы, но надо признать, что его масонская карьера действительно была долгой и богатой на события.
Уильям Уинн Уэсткотт был посвящен в ложе «Парретт и Экс155» №814 в Крюкерне, графство Сомерсет, 24 октября 1871 г., и был избран Мастером своей ложи в 1877 г. Позднее он вступил в ложу «Братская любовь» №329 в Йовиле, графство Сомерсет, и в капитул Царственного Свода (3 апреля 1873 г.). В самом начале своей масонской карьеры, вероятно, в ложе Йовиля, он повстречался с Ф. Дж. Ирвином, о котором А. Э. Уэйт писал как о «ревностном и обаятельном масоне, с особой страстью отдававшемся различным уставам и горевшем желанием увеличить их число».156 Видимо, по его настоянию, Уэсткотт был затем принят в ложу Мастеров Метки «Уильям де Ирвин» №162 в Йовиле и в капитул Древнего и Принятого Шотландского Устава «Альфред» №13 в Тонтоне. Здесь не имеет смысла приводить все ортодоксальные масонские организации, в которые в то или иное время вступал Уэсткотт: желающие могут изучить их полный список в Приложении А. Другое дело – более экзотические его увлечения за стенами символической ложи. Уэсткотт не меньше Ирвина интересовался подобными организациями: ему просто нравились ритуалы и исполнять их. Он говорил Ирвину в 1875 г. : «В масонстве я предпочитаю церемониальную сторону и стараюсь выделять поменьше времени на застолья». Его отношение к побочным степеням и орденам не проливает фактически никакого света на его отношение к масонству в целом.
Вероятно, по настоянию Ирвина, он вступил в Устав Сведенборга вскоре после получения его английской юрисдикцией патента на ведение работ в июля 1876 г. Этот устав не имел никакого отношения к Эммануилу Сведенборгу (1688– 1772), шведскому духовидцу. Он был основан в США в 1859 г. и затем экспортирован в Канаду, а оттуда – в Англию. Патент был выдан канадцами в 1876 г. Джону Яркеру, Самуэлю Петти Ледеру и Ф. Дж. Ирвину. В январе 1877 г. Уэсткотт писал Бенджамину Коксу, близкому другу Ирвина и «Провинциальному Великому Секретарю pro tempore» этого устава, благодаря его за «новости о моей новой должности» и предполагая, что «бр. Вудфорд с радостью нам поможет» (письмо от 30 января 1877 г.). Должность, о которой он говорит, – это Первый Страж Ложи и Храма «Эммануил» №1 Сведенборгианского устава в Вестон-супер-Маре. Уэсткотт должен был заступить на этот пост 30 мая. Все организационные мероприятия проводились в жуткой спешке, и на майском собрании (согласно уведомлениям, разосланным членам Устава) должно было пройти не только посвящение д-ра Ф. Х. Вудфорда (в степени Устава Сведенборга, поскольку он уже был Мастером символической ложи), но также и его инсталляция на посту Второго Стража. Это добавило нервозности в письмо Уэсткотта от января этого года: «Где мне достать ритуал Устава Сведенборга? Когда я попросил Ирвина дать мне его, он сказал, что уже отдал его почитать».
Вряд ли ложа «Эммануил» часто собиралась в Вестон-супер-Маре, поскольку Устав практически все время пребывал в полусне и окончательно затих к 1886 г., когда Уэсткотт (живя в Лондоне) писал Ирвину: «Мы с Яркером сейчас пытаемся возродить Сведенборгианский устав: ты не хотел бы опять поучаствовать?» (письмо от 2 сентября 1886 г.). Возродить устав им не удалось, но Уэсткотт не опускал руки; он вытребовал себе звания Великого Первого Стража и Верховного Великого Секретаря и в 1902 г. принял в Устав А. Э. Уэйта и Теодора Ройсса157. Ройссу он заметил, что ему «нравится ритуал, поэтому я и принял должность, когда мне ее предложили, но я не участвовал в этом, когда его здесь учреждали, поэтому я знаю не больше, чем раньше говорил тебе; как я и говорил, он тут не очень популярен» (письмо от 27 июня 1902 г.). В постскриптуме к этому письму он также пишет:
Мое личное мнение таково, что это американцы составили его где-то в 1870 г. и учредили в Канаде, но доказать это я не могу. Это хороший ритуал, кто бы его ни написал, и я рад, что он у меня есть. Но я не гарантирую, что у него есть какая-то история. Его следует принимать как данность и просто считать, что его известная история в Англии насчитывает 25 лет.
Пусть ему и понравился ритуал, он не мог не признать, что он весьма неуклюж. Он даже предостерег Уэйта о «недопустимой затянутости» этого ритуала, экземпляр которого последнему все же удалось со временем заполучить и скопировать. Уэйт упомянул об этом факте в своем дневнике, не упустив случая мимоходом еще и уязвить Уэсткотта:
Это как раз тот человек, которого можно спросить о любом малоизвестном или даже безымянном уставе, и немедленно выяснится, что либо он его официальный представитель в Великобритании, либо занимает в нем какой-нибудь высокий, но ни к чему не обязывающий пост158.
До некоторой степени это замечание было справедливо, но Уэсткотту везло далеко не со всеми уставами, в которые он вступал. В 1878 г. он жаловался Ирвину:
Я уплатил взнос в Устав Вершины, но так ничего оттуда с тех пор и не получал, кроме двух тоненьких брошюр. В «The Freemason» я читал, что у них были собрания, а мне о них никто не сообщил, так что я вообще думаю отозвать свое членство в этом мертворожденном ордене159.
Утратив иллюзии, он, тем не менее, членство свое не отозвал, о чем свидетельствует письмо Ирвину от 1886 г., в котором он рассуждает о Сведенборгианском уставе и, в частности, спрашивает:
Что там с Вершиной и Сат Бхай? Меня сделали Курьером, и с тех пор от Ордена ни ответа ни привета. Г-жа Маккензи говорит, у них чудесный ритуал, но я-то его никогда не видел. Я был бы тебе крайне благодарен, если бы ты мне что-то об этом рассказал. Г-жа Маккензи также сообщила мне тоном оракула, что она-то знает, почему меня обходят стороной, но отказалась пояснить. Ты не поможешь мне раскрыть эту Тайну? Если, конечно, у тебя найдется пара свободных минут» (письмо от 2 сентября 1886 г.)
Наиболее вероятной причиной того, что Уэсткотта «обходили стороной», была тихая и быстрая смерть этого ордена в изначальной форме. Если даже Ирвин и объяснил это ему как-то по-другому и более зловеще, история для нас его ответа не сохранила.
Больше повезло Уэсткотту с Царственным Орденом Рыцарей Эри и Рыцарей Красной Ветви Ольстера, куда его принял в 1880 г. Ирвин, «приобретший» этот орден в 1858 г. у американского корабельного капитана. Краткая история этой организации изложена Уэсткоттом в «Заметках об Ордене» 160:
1858 г. Ф. Дж. Ирвин, Досточтимый Мастер ложи «Обитатели» №153, Гибралтар, был посвящен в рыцари и получил ритуал от Джеймса О'Доннелла. Он не принимал в Орден никого вплоть до 1872 г., когда сразу были приняты Чез. Скотт из Омаха, Джон Яркер, Маклеод Мур, Дж. С. Лонгли, Дж. К. Флетчер, В [инсент] Берд, Бен. Кокс, Х. Ф. Ирвин [его сын]. 1880– Уэсткотт.
В другом месте, а именно в недатированной записке Дэвиду Флейтеру, Уэсткотт упоминает о работе Ирвина над ритуалом Ордена. По его словам, Ирвин «написал ритуал, который был у меня и у Яркера, и который теперь хранится в нашем Фримейсонс-холл в виде четырех маленьких рукописных томиков, переписанных рукой Ирвина, но нет ни одного экземпляра, написанного рукой О'Доннелла, и насколько я знаю, никогда не было».
К 1886 г. этот орден уже был в руках у Яркера, и тот послал Уэсткотту патент на ведение работ и прием в Рыцари и Командоры. Сам Яркер утратил интерес к этому ордену довольно быстро и в 1898 г. предложил Уэсткотту возглавить его, но тот отказался, равно как и – годом позже – Великий Совет Союзных Масонских Градусов, куда также обращался Яркер. Орден бездействовал вплоть до 1917 г., когда Фредерик Шнитгер из Ньюкасла-на-Тайне попросил Уэсткотта реорганизовать его. Уэсткотт отозвался c энтузиазмом, моментально приготовил проект новой Конституции, переписал ритуалы и отдельно оговорил свое старшинство в Ордене: в письме Флейтеру он заявляет довольно прямо и грубо: «В любом случае, никто не может оспаривать мое руководящее положение» (письмо от 9 апреля 1917 г.). Никто и не оспаривал. В 1919 г. Уэсткотт был одновременно и Старшим Рыцарем Большого Креста Эри и Великим Мастером Ордена.