«Все, о чем мы мечтаем, – фантастика, все, чего мы достигли, – наука, вся история человечества – не что иное, как научная фантастика».
Научная фантастика – это одновременно зеркало и окно в будущее. Она служит для наблюдения за тем, кто мы, чтобы понять, куда мы идем. Mass Effect объединяет множество тем, значимых для этого жанра, и может рассуждать как об опасности технологий, так и о расовой дискриминации. Будущее невозможно построить без хорошего фундамента. Таким образом, культурное и религиозное прошлое различных рас, с которыми мы встречаемся, позволяет лучше понять их в настоящем. Теперь, когда визуальный стиль и геймплей саги расшифрованы, пришло время проанализировать ее темы, а также некоторые произведения, ставшие основным источником вдохновения.
Звездные мифы и верования
Совокупность верований и мифологий галактики могла бы затмить звезды. Поддержание религиозной гармонии на одной планете уже кажется невозможным. Так как же народы Млечного Пути организуются после встречи с другими цивилизациями?
И снова ответы оказываются столь же разнообразными, как и культуры. Когда на Марсе были обнаружены протеанские руины, религии Земли пошатнулись. Каждая из них пыталась связать неопровержимое свидетельство внеземной жизни с тысячелетними догмами, которые никогда не выходили за пределы человечества.
По ту сторону
Эшли Уильямс – убежденная католичка, и ее вера в Бога не была поколеблена другими культурами или техническими достижениями. Ее вероубеждения идут рука об руку с довольно консервативными ценностями, но все же она старается сохранять открытость к восприятию нового. Интересная дискуссия между Эшли и Шепард(ом) была вырезана из Mass Effect 3, а затем обнаружена фанатами, скрупулезно разобравшими исходник игры. В этой сцене Эшли спрашивает капитана, что он(а) видел(а) после своей смерти. Потому что это важный момент, который почти никогда не обсуждается: Шепард действительно умер(ла), когда первая «Нормандия» была разрушена Коллекционерами. Именно «Цербер» (буквально исполняющий роль хранителя преисподней) вернул капитана к жизни, что поднимает некоторые вопросы. Это действительно Шепард или просто копия? Вопросы примерно те же, что возникают в научно-фантастических сериалах, таких как «Звездный путь», по поводу телепортации: если человек распадается на молекулярном уровне, чтобы реконструироваться идентичным образом в точке прибытия, действительно ли это тот же самый человек? Человек, который исчезает в транспортном луче, перестает существовать, а его воссозданная копия появляется в точке прибытия. Человек помнит, что был телепортирован, но технически он был расщеплен, и тот, кто появляется в точке прибытия, является лишь копией, обладающей воспоминаниями другого. В случае с Шепард(ом) постановка вопроса оказывается по большей части схожей. Несомненно, капитан перестал(а) существовать, и «Цербер» воссоздал его (ее), взяв то, что осталось от его (ее) тела, за основу своей работы.
Вопрос оказывается страшным для Шепард(а), который(ая) признается в вырезанной сцене, что старается не думать об этом. Мы также понимаем это через некоторые диалоги в игре: защитный рефлекс Шепард(а) блокирует все эти сомнения, чтобы сосредоточиться на миссии. Он(а) признается Эшли, что ничего не видел(а) после своей смерти. Сначала космос, когда он(а) был(а) выброшен(а) из «Нормандии», последний вздох, а потом – ничего. Затем яркий свет, который шел не из рая, а из лаборатории «Цербера», где его (ее) восстановили. Можно лишь сожалеть об отсутствии этой сцены в финальной версии игры, поскольку диалог казался на удивление правомерным, а оба персонажа показали более глубокую и уязвимую сторону их личностей. Возможно, тема была слишком деликатной или время и бюджет решили иначе. Также возможно, что разработчики посчитали, что эта сцена просто придала Шепард(у) слишком много индивидуальности и лишила игрока контроля над персонажем, сделав его больше зрителем, чем действующим лицом.
Человеческая мифология
Человеческие верования разнообразны, и, несмотря на некоторые более или менее уловимые библейские отсылки, именно греческая мифология наиболее распространена в галактике. То тут, то там можно найти некоторые скандинавские обозначения (звездная система Асгард, где планеты названы в честь божеств, или роботы Локи из Mass Effect 2), но это не сравнится с многочисленными греческими отсылками. В первую очередь, организация «Цербер», названная в честь трехглавой собаки, охраняющей вход в царство мертвых. Группа была основана вскоре после открытия ретранслятора Харон – это имя перевозчика, который на своей лодке доставлял души умерших в царство Аида. В таком случае можно рассматривать «Цербер» как группу, желающую защитить людей от «ада» других цивилизаций. Поэтому их кредо можно резюмировать как «ад – это другие»[134].
Титан Атлас – символ силы, несущий на плечах небесный свод, – дает название самым массивным боевым машинам «Цербера». В первой Mass Effect побочный квест ведет Шепард(а) по следу Псов Аида – пехотинцев Альянса, над которыми «Цербер» проводил ужасные генетические эксперименты. Таким образом, греческая мифология повсюду встречается по очень простой причине: греческий язык во многих смыслах является языком звезд. Древние астрономы назвали созвездия и планеты, основываясь на своих легендах. Созвездия Стрелец, Орион или Кассиопея – всего лишь несколько примеров звездных образований, названия которых вдохновлены древними легендами. Рукав Персея – один из четырех основных спиральных рукавов, образующих Млечный Путь, а ближайшая к нам спиральная галактика, которая служит новым фоном для саги, называется Андромедой. Согласно легенде, она была принцессой, которую чуть не съело заживо морское чудовище, но в последний момент ее спас герой Персей. Греческий язык все еще используется сегодня для наименования звезд – так же как и латынь. Планеты нашей Солнечной системы носят имена древнеримских богов (Юпитер, Марс, Нептун и т. д.), но их спутники, как правило, названы именами из греческих мифов (Харон, Каллисто, Фобос и т. д.). Существуют некоторые исключения, такие как спутники Сатурна, отсылающие к другим мифологиям (скандинавской, инуитской, галльской), или спутники Урана, имеющие отношение к персонажам Шекспира и Александра Поупа. В Mass Effect Альянсу систем пришлось следовать указаниям Совета и дать более характерные имена светилу и спутнику Земли. Были выбраны греческие наименования: Гелиос – это имя Солнца в греческой мифологии, а Селена – имя Луны[135].
Инопланетные культуры также могут быть привязаны к греческой мифологии. Возьмем, к примеру, протеан, чьи технологии (разумеется, основанные на технологиях Жнецов[136]) позволили различным цивилизациям возвыситься и достичь звезд. Их название близко к имени титана Прометея (или скорее к термину «прометеевский»), который создал людей и даровал им огонь, став символом эволюции и знания. Поэтому неудивительно, что ханары поклоняются протеанам, называя их Вдохновителями[137]. Вероятно, протеане также сыграли более или менее важную роль в эволюции некоторых рас, включая ханаров и азари, что отсылает к идее создателя Прометея.
Увидеть реальность, стоящую за мифом, не всегда приятно. И хотя протеане проявили незаурядное самопожертвование (ученые на Илосе погибли, чтобы у следующего цикла был шанс защититься от Жнецов), их раса отнюдь не была доброжелательной. Встретив в Mass Effect 3 Явика – протеанского воина, находившегося в стазисе в течение пятидесяти тысяч лет, – мы узнаем, что протеанская цивилизация на самом деле была межзвездной империей, порабощающей развитые расы. Таким образом, завоеванные народы становились неотъемлемой частью этой империи и утрачивали свою изначальную самобытность и культуру. Проще говоря, это была своего рода космическая Римская империя. Это открытие было предусмотрено с самого начала разработки вселенной Mass Effect, когда Кейси Хадсон представил первые проектные документы SFX. Сюжет назывался Master Slaves («Хозяева – рабы»[138]), и игрок, начав уважать наследие этой исчезнувшей расы, должен был обнаружить, что эволюция человечества контролировалась и была ускорена для превращения людей в слуг. Шок от откровения наступил спустя годы после выхода первого эпизода, поскольку игроки уже давно ассоциировали протеан с доброжелательными учеными, представленными на планете Илос с помощью ВИ Стража и его щемящей душу музыкальной темы. Во время миссии в Mass Effect 2 Шепард обнаруживает, что они в свою очередь стали рабами, лишенными всякой воли и обреченными вечно выполнять грязные дела Жнецов. Как бы то ни было, диалоги между Явиком и Лиарой (археологом, которая всю свою жизнь изучала и боготворила протеан) – просто «объедение», хотя и приправлены меланхоличным оттенком разбитых иллюзий. В такие моменты легко поставить себя на место Лиары, поскольку мы, игроки, как и она, приучены уважать протеан, наивно полагая, что общество, основанное на науке, непременно было бы справедливым и равноправным.
В Mass Effect 2 Тейн делится своими верованиями с Шепард(ом) и рассказывает ему (ей), что большинство дреллов, переселившихся с родной планеты на планету ханаров, постепенно отказались от старых убеждений и переняли веру своих спасителей. Тейн, однако, предпочитает сохранять старые традиции дреллов, не понимая, почему они менее значимы, чем другие. По его мнению, возможно, духовность и правда трудно найти во вселенной науки и межзвездных путешествий, но он всегда чувствовал такую потребность. Система верований дреллов имеет некоторое сходство с индуизмом, и Тейн придает особое значение гармонии между телом и душой, которые для него являются двумя совершенно разными элементами. Он рассматривает телесную оболочку как простой инструмент (в его случае – натренированный на убийство), который может выйти из строя, если потревожить душу. Именно так он объясняет поступки своего сына Колята, который ступает на темный и опасный путь и совершает плохие поступки из-за душевных терзаний. Тейн также находит время, чтобы помолиться – обычно перед убийством своих жертв[139], взывая к Амонкире, богине охотников. Он обращается к Арашу, богине материнства и защиты семей, когда ему приходится кого-то защищать. Выполнив свою работу, он просит милости у Калахиры, богини океанов и загробной жизни. Он молится Калахире в последний раз на смертном одре, чтобы она простила Шепард(а) за его (ее) воинственные деяния и предоставила ему (ей) место рядом с собой, когда придет его (ее) конец.
Инопланетные верования
Часто в научно-фантастических произведениях история религий инопланетных рас оказывается менее сложной, чем человеческая. В случае с Mass Effect мы видим, что религии других цивилизаций иногда со временем развиваются. Так обстоит дело с дреллами, а также с азари. В течение долгого времени верования азари были разрозненны. Наиболее распространенным среди них был культ богини Атаме, господствовавшей над пантеоном божеств. Со временем доктрина стала монотеистической, и Атаме приняла на себя различные аспекты пантеона, отражающие этапы жизни азари (стадии Девы, Матроны и Матриарха). Когда они начали путешествовать за пределы своей звездной системы, их вера снова эволюционировала, и от культа Атаме азари постепенно отказались в пользу пантеистической религии под названием «сиари». Эта доктрина получила особенно широкое распространение, когда азари обнаружили, что могут соединять свое сознание с другими расами. В сиаризме вселенная рассматривается как единое сознание, где каждое живое существо является частью этого целого. Смерть становится слиянием духовной энергии с этим высшим сознанием. Хотя азари не верят в реинкарнацию в строгом смысле слова, они считают, что высвобождаемая в момент смерти духовная энергия попадает в другую физическую оболочку[140]. В любом случае именно их способность психологически соединяться с любой формой жизни определила развитие их религии.
Один из самых старых мифов азари – это миф об Ардат-Якши, и пусть даже таковые существуют, они скрыты от глаз остальной галактики. Моринт, дочь Самары – одна из них. В древних верованиях название «Ардат-Якши» означало «демоны ночных ветров», их сравнивали с богинями разрушения. Ардат-Якши страдают от болезни, которая не позволяет им размножаться. Когда они соединяют свое сознание с чужим, мозг их партнера выжигается – что часто приводит к смерти. Шепард вполне может стать последней трагической жертвой Моринт. Ардат-Якши становится сильнее и умнее после каждого соития, что приводит некоторых к зависимости, причем синдром идет рука об руку с формой социопатии. Идя по следу Моринт по просьбе Самары, Шепард узнает, что та села на корабль под названием «Деметра». И снова греческая отсылка: Деметра – богиня земледелия и урожая, которая также руководила циклом жизни, смерти и воскрешения. На самом деле это очень тонкая двойная отсылка, поскольку корабль «Деметра» также имеет отношение к классике человеческой литературы. Во многих смыслах Ардат-Якши являются аналогом вампиров в человеческом фольклоре: социопаты, играющие своими чарами, набирающие силу, поглощая жизненную энергию своих партнеров, и оставляющие за собой только смерть. К счастью, самым известным вампиром в человеческой культуре является не сверкающий Эдвард Каллен, а ужасный граф Дракула, давший заглавие роману Брэма Стокера, опубликованному в 1897 году. Чтобы отправиться из своей родной Трансильвании в Англию, граф прячется на борту корабля, который, что неудивительно, называется «Деметра»!
Азари определенно нужно многое пересмотреть в вопросе своих верований, поскольку в последние дни войны против Жнецов они узнают, что богиню Атаме выдумали протеане[141], чтобы помочь им в развитии. Кроме того, биотические способности азари стали результатом долгих генетических исследований, проведенных протеанами. Их целью было сделать азари наиболее развитой расой в преддверии следующего цикла Жнецов. Все убеждения Лиары рушатся в Mass Effect 3: протеане оказались не такими уж благородными, как она себе представляла, а богиня, которую она постоянно упоминает, была всего лишь выдумкой, фантазией. Однако она может утешиться, говоря себе, что протеане выбрали азари для ускорения развития других рас. Можно предположить, что, если бы азари не учредили Совет и не установили его политику, наверное, не было бы и возможности объединить все расы ради общей цели.
Таким образом, вероубеждения оказываются весьма богатыми и разнообразными для научно-фантастической серии. До такой степени, что даже у машин имеется своя форма религии. Это может показаться противоречием, поскольку предполагается, что по своей природе машина является сугубо логичной и рациональной. Однако геты не видят в этом парадокса. Для некоторых из них (которые составляют группу диссидентов) Жнецы являются аналогом синтетических богов – высшей формы искусственного интеллекта и последней стадии их эволюции. Не все они приходят к единому выводу, и для одной и той же проблемы геты, которые действуют на основе Консенсуса, находят два приемлемых решения, что и приводит к расколу в их рядах.
Древние обычаи кварианцев, со своей стороны, демонстрируют, как технологии могут быть на службе у культа. Сохранив личности своих предков в форме виртуального интеллекта, они обладали более ощутимой связью со своим культом, чем другие религии. Однако некоторые кварианцы видят в этом форму гордыни, которая и привела их к гибели: ведь исследования, направленные на появление сознания у искусственного интеллекта, привели к созданию гетов. Последовавшая война отправила кварианцев в изгнание, и им пришлось отказаться от своих старых верований, как и от своей родной планеты. Поскольку память об их религии ассоциируется с тем, что они сами считают грехом и позором, они почти не говорят о ней. Долг перед Флотилией стал самым важным и вытеснил их старый культ. Таким образом, их общество со своими обрядами полностью вращается вокруг этой идеи. Об этом также свидетельствует паломничество, которое должен совершить каждый кварианец, чтобы официально стать частью корабля. Корабль здесь можно рассматривать как семейную ячейку, принадлежащую великой семье Мигрирующего флота. Их корабли, составляющие основу их выживания и структуру общества, имеют первостепенное значение. Название судна, к которому приписан кварианец, всегда добавляется к имени после фамилии. Тали меняет его несколько раз на протяжении всей трилогии. Поскольку «Райя» – ее родной корабль, то, когда она встречает Шепард(а), ее зовут Тали’Зора нар Райя, где «нар» обозначает «дитя». После паломничества ее принимают на корабль «Нима», и, таким образом, она становится Тали’Зора вас Нима. А затем, наконец, вас Нормандия в Mass Effect 2, когда она покидает Флотилию и окончательно присоединяется к экипажу Шепард(а). Таким образом, обстоятельства сформировали новые ценности кварианцев, и, не будучи в действительности религией, они глубоко определяют их общество.
Разнообразие культур – одна из сильных сторон Mass Effect, которая была тщательно продумана, начиная с первых шагов производства. Авторы поняли, что даже самые развитые цивилизации нуждаются в культурных и религиозных традициях, чтобы быть правдоподобными. Кажется логичным, что каждый разумный вид сначала пытается придать смысл космосу с помощью богов, прежде чем развивать науку. Ясно, что наличие монотеистической, политеистической или пантеистической религии не является проблемой в Mass Effect. Отметим, кстати, что, несмотря на разнообразие культов в галактике, там нет никакой вызывающей сожаления религиозной войны. Знание о том, что находится по ту сторону звезд, не препятствует духовности различных рас. Они иногда возвращаются к своим старым убеждениям, чтобы обрести покой и остаться на проторенной дорожке с четкими ориентирами. Это необходимо в галактике, где изобилие рас неизбежно делает вещи более сложными и запутанными. В мире, где наука и технологии столь развиты, а культурные обмены так часты, риск религиозных злоупотреблений кажется низким. Бывают случаи, когда ханар стремится обратить других в свою веру в общественном месте, но обычно это не очень опасно. Вера остается личной практикой, не посягающей на разум и открывающей двери к различным культурам, населяющим галактику, что позволяет лучше понять их отдельных представителей.
Помимо этих примеров культурного разнообразия, центральный эпизод больше всего обращается к библейским символам и отсылкам, иллюстрирующим идею смерти и возрождения.