– Вычисленные, хоть великие, хоть самые обычные, – просто красивый, довольно примитивный миф, один из миллиона мифов Мультивселенной, – тихо, но твердо произнесла Василина. Она знала, что шеф так не считает, с ним вообще бесполезно было спорить, но и она свою позицию не скрывала.
– И все же тех, кто определяет судьбу миров, можно вычислить! – убежденно произнес Кассиус. – Не нам, конечно, а ей – Машине! Это же ты можешь допустить, ну, чисто математически, почти что абстрактно? А шаманы лишь доносят эти сведения до нас, пусть и в иносказательной форме. В свою очередь мы по мере сил пытаемся эти факты как-то использовать – для улучшения качества нашей жизни. Простая цепочка, не правда ли?
Караваева скорбно поджала губы.
– Но эта девочка… – наконец сказала она. – Если уж на то пошло, нам нужны серьезные шаманы: тот же Доронин, например, или Анна Бахнова, знаете ведь ее? Вот если бы эта парочка была сейчас здесь – я бы еще поняла вас! Но девятилетка с потугами на поэтический вкус…
– Нельзя Доронина, тем более нельзя Бахнову! Мы привлечем к себе ненужное внимание, как же ты понять не хочешь! – прошипел Кассиус. – Недруги не спят! Не спят и так и видят, как разносят в пух и прах наш северо-западный филиал. Нас вообще закроют, к чертовой бабушке! – Кассиус насупился. – Да, с одной стороны, нехорошо – супротив высокого начальства идем, но с другой – а что мы такого сделали? А ничего! Соломона этого контролировать мы не будем, особые средства на него тоже не выделим – как работал, так и работает – Лидия ведь так и наказала! Мы просто, ты и я, между собой решили, что Павел этот – некий Великий Вычисленный, мифический термин такой, вот и все! Ничего серьезного в «Офелии» ему не поручай, но пусть считает, будто находится в гуще событий; и никакого реального доступа к аппаратуре, а то еще действительно набедокурит малец… Ну и слежку с него снимем, невелика проблема, в контексте одного-то человека… Так что я никакого криминала здесь не вижу!
«Боже, что мы делаем! – устало размышляла Василина. – Что он такое несет? Совсем старый стал наш Натан Аристархович».
– Хорошо, – вздохнула она, – но больше ни на что такое я не подпишусь, так и знайте.
Шеф заметно успокоился и снова повеселел:
– Ну, значит, решено, действуем по этому плану. А насчет Лидии не беспокойся! Источник она хороший, проверено неоднократно, и это не пустые слова. Знаю я ее почти с рождения: неординарный ребенок, и шаман она тоже непростой. О Великом Вычисленном мне она давно намекала, да, видно, не понимал я. Неспроста же этот Соломон появился у нас! И заметь – ты его привела, не я выбирал!
– Это да, – признала Караваева, – не вы. Значит, и моя карма в этой самой «пищевой цепочке» находится. Но вдруг вы все-таки ошибаетесь?
– Попытка не пытка. Мы попытаемся. Надо лишь этому Павлу не мешать, не совать нос в его дела.
«Что не мешать делать?» – раздраженно подумала Василина и опять тяжело вздохнула. Так ведь шаман запретил им знать! Бред какой-то. Это ей уже совсем не нравилось.
– Парень-то он неплохой, перспективный, – сказала Караваева. – Вот только во что мы его втягиваем?
– Мы? Ни во что, – пожал плечами Кассиус. – Мы даем ему полную свободу, видимость контроля с нашей стороны, моральную поддержку в трудную минуту, высокий уровень допуска и снимаем всякое внешнее наблюдение. Конечно, наши чекисты не должны знать сути происходящего. Как и мы с тобой – подробностей.
– Вот это-то меня и волнует, – заметила Караваева. – Именно это. Парень точно куда-нибудь вляпается, а мы ни ухом ни рылом. А ждать до неких важных событий еще год и… сколько она там говорила? Да, год и три месяца… Ну прям как в сказке!
– Вляпается – вытащим, – просто ответил шеф.
– Если успеем, – мрачно заметила Караваева. – Мы же не в курсе, во что он там может вляпаться! А это произойдет. Произойдет обязательно.
– Если верить Лиле, ее видению будущего, пусть и в форме духов природы, проблем не должно быть, – парировал Кассиус.
– Будущее – материя тонкая, – горько усмехнувшись, заметила Василина. – Вам ли не знать!
В понедельник Василина отвела Соломона в секретное крыло «Массандрагоры». Добирались долго – размеры метростроевских коммуникаций поражали воображение.
– Здесь работают несколько групп для проекта «Офелия», – пояснила начальница. – Я тебя сейчас познакомлю с ребятами, впоследствии с некоторыми из них тебе надо будет общаться – по работе, конечно.
Они миновали один тамбур, второй, прошли проверку на посту мрачными часовыми в пятнистой форме и попали в длинную узкую комнатушку: справа несколько одноместных столиков со стоящим на них оборудованием и слева то же самое. За столами, сгорбившись, сидели инженеры-хакеры, в основном молодые парни ненамного старше Соломона.
– Вот они, орлы, в смысле кентавры! – улыбнулась Караваева. – А ты теперь… кентавренок, получается.
Павел немного пообщался с программистами, вкратце упомянув свои умения и заслуги, которые успел получить в Метрострое, взял пару контактов, и Караваева повела его обратно.
– Они очень занятые люди, – сказала она, – не стоит им мешать.
После этого Василина показала секретную комнату для работы над «Офелией»: крошечный пустой куб с решеткой вентиляции и зеркалом во всю стену – чтобы пространство казалось больше.
– Не ахти какие апартаменты, но дышать можно, – виновато произнесла она. – У тебя ведь нет клаустрофобии, правда? Через пару-тройку месяцев я постараюсь выбить для тебя что-нибудь более удобоваримое, но сейчас, уж извини, только это. Завтра оборудуем тут всё и… А проектную тему вечерком с тобой обсудим, после пяти заскочи ко мне – с этим не стоит тянуть.
– Хорошо… – задумчиво протянул Павел, с тоской разглядывая комнатушку, хотя смотреть там было совершенно не на что. Карцер! Не иначе. Как тут люди с ума не сходят?
Но насчет темы он уже определенно знал, что выберет: телепортацию!
Через несколько дней Соломона вызвали в отдел безопасности.
– Вам необходимо прямо сейчас подойти в кабинет восемьдесят один, пятый этаж крыла «Е», – безапелляционно заявила какая-то тетка по телефону. – С собой иметь паспорт и военный билет.
– А в чем… в чем дело? – вмиг охрипшим голосом спросил Соломон. Душа его ухнула куда-то вниз, сердце замерло. Все, провал! Теперь-то уж точно посвяты прознали о Тунгусе и их совместных делишках. Вся эта лабуда с «Офелией» была лишь проверкой. И он, Соломон, ее не выдержал! Блин. Бежать надо, драпать сломя голову!
– Мы ждем вас, – холодно сказала тетка и отключилась.
Трясущейся рукой Павел положил трубку на место и растерянно посмотрел на Шустрика, с озабоченным видом настраивающего бронекостюм – утром они поставили новые электронные блоки для слежения за аномальной деятельностью, но те нещадно глючили. Отправляться в туннели в таком состоянии было смерти подобно.
– Что там случилось? – проворчал электронщик. – Кто-то умер?
– Пока никто… – еле слышно прошептал Соломон. – Меня вызывают в кабинет восемьдесят один, на пятый этаж…
– А-а… – безучастно протянул Шустрик и щелкнул тумблером. – Так. Опять на режим не выходит! Слушай, ну я задам этим комплектовщикам! Вообще оборзели! Нужно опять поменять второй блок, он же абсолютно неадекватный! И силовые кабели новые поставить, там половина жил внутри уже оплавилась.
– Кабинет восемьдесят один, – в отчаянии повторил Соломон. – Меня вызывают…
– А, ну сходишь, а потом заскочи к Евстигнееву на склад, хорошо? Силовые кабели возьми, на два костюма, и передай ему, что он форменная редиска, ну ты понял.
– Погоди, но…
– Да чего ты разволновался? – поднял голову Шустрик. – Это стандартная процедура, в свое время все там бывали, в крыле «Е». Ты, главное, не поддавайся, будь мужиком, понял?
– Э-э… – Павел не двигался. Не поддаваться на что?!
– Все, парень, шуруй, а то они не любят, когда опаздывают. Пропуск и военник не забудь.
Соломон взял документы и словно в тумане направился к лифтам. Что его ждет? Что это еще за таинственное место такое – восемьдесят первый кабинет? С другой стороны, если там бывали все. Наверное, ничего страшного. Тут он вспомнил, что Тунгус так и не выдал ему средство для противодействия различным посвятовским «эликсирам правды» и детекторам лжи, а ведь обещал! Блин! А если его сейчас начнут проверять?! Жесть. Полная жесть!
Немного поплутав по темным, запутанным коридорам и бесконечным холлам, он наконец добрался до крыла «Е» и поднялся на пятый этаж. Чекисты! Здесь были лишь одни чекисты! Вокруг сновали подтянутые военные в строгой форме, у некоторых кабинетов стояли часовые. На этаж с ходу было не зайти – блокпост с вертушкой-турникетом.
– Куда? – осведомился грозный сержант с бластером наперевес.
– Крашенинников… Павел… – пробормотал Соломон. – Позывной Соломон. Вызвали в восемьдесят первый кабинет. – Он еще надеялся, что сейчас ему скажут: «А, мы ошиблись, это не тебя, возвращайся к работе, рядовой!», но этого не произошло.
– Соломон. Угу… – Часовой, не сводя с Павла подозрительного взгляда, поднял трубку интеркома в будочке. – Это Седьмой. Здесь некто Соломон прибыл, к товарищу полковнику. Угу… слушаюсь! Так… – повернулся он к Павлу, – документы давай.
Соломон протянул паспорт и посвятовский военник. Некоторое время, нахмурившись, сержант изучал их, потом неторопливо вбил данные в компьютер и протянул Павлу потертую картонку с номером «72».
– Пропуск, – пояснил он. – Куда идти, знаешь?
– Н-нет…
– По коридору прямо, поворот направо, слева первая дверь.
– Хорошо.
– Ну тогда вперед. – Часовой нажал кнопку, и у вертушки загорелась зеленая лампочка.
– А мои документы? – нахмурился Соломон.
– Будешь выходить – обменяю обратно на пропуск, – ухмыльнулся сержант.
…Павел подошел к широкой массивной дубовой двери, на которой висела большая бронзовая табличка: «Комендатура. Плк. Мазуров П.И.», а рядом стояли аж двое часовых. Соломон протянул им пропуск. Коротко взглянув на него, один из них кивнул, и Павел вошел внутрь.