– Роза, Роза, ну где же ты?! – принялся озираться синьор Сарто. – Что вы сделали с моей женой, изверги?! – закричал он и тоже пошел навстречу. – Отвечай, сученыш!
Соломон ждал, когда мужчина поднимется по лестнице, чтобы безопасно вырубить его парализатором. Палец его напрягся.
– Нет! – вскричал вдруг хозяин, подняв руку. Но указывал он не на Павла, а немного в сторону.
– Ни с места! – выкрикнул кто-то сзади, более молодым, звенящим голосом. – Опустите оружие!
Хакер медленно развернулся. Черт! И как он не услышал?! В коридоре стояло инвалидное кресло, а в нем сидел… параллоид Ливио Сарто! В руках он держал направленное на Павла двуствольное ружье.
– Не трогайте моего отца! Уходите! – выкрикнул парень. В его глазах полыхал гнев. – Сматывайтесь, пока не поздно!
– А то что? – спокойно спросил Павел. – Убьешь меня, да? Выстрелишь?
– Да! – дрогнувшим голосом ответил тот. – А что… что это такое? Почему вы так странно говорите? Двойной голос… Что это у вас за устройство? «Гугл», да? Переводчик?
– Не важно, – отрезал Соломон. – Но мы не грабители и не желаем вам зла, мы…
– Сол! – заорал вдруг снизу Фаронов. – Сол!
Павел моментально развернулся, инстинктивно поднимая перед собой руки. Папаша Сарто летел на него, словно фурия: развевающиеся волосы, безумные глаза, открытый рот… И тут хозяин упал, в самом начале лестницы, тяжело, словно мешок с картошкой, беспомощно раскинув руки в стороны. Интуитивно Соломон тоже хлопнулся на пол, и вовремя – над его головой прогремел оглушающий выстрел из ружья, потом второй. Прокатившись до стены, Павел вскинул руку и нажал кнопку парализатора, направив его в голову кричавшего от гнева Сарто-младшего. Голова парня дернулась, и он безмолвно откинулся на спинку кресла. Дымящееся ружье выпало из его ослабевших рук. Наступила звенящая тишина…
По лестнице наверх вбежал взволнованный Тунгус.
– Цел?
– Цел.
– Вставай! Нужно уходить!
– Что там… с теткой… ну, ты говорил? – Соломон, пыхтя, поднялся.
Фаронов замялся.
– Я проверю дом, – сказал он наконец, откатывая в сторону кресло с Ливио. – Не дури тут, ладно? – и убежал дальше по коридору.
Павел, успокаивая дыхание, оглянулся. М-да, как-то все не по плану пошло! Ну ладно, вроде же без жертв? Да-да, без жертв – это самое главное! Или… Нахмурясь, он наклонился к синьору Сарто. Тот дышал, но был без сознания – в общем-то так и должно быть. Сколько у них времени в запасе? Две-три минуты, не больше. Но «тетка»… Он посмотрел вниз, на первый этаж. Где эта таинственная синьора? Видно не было.
– Гадство… – пробормотал Соломон и кинулся на первый этаж.
Супругу синьора Сарто он обнаружил у мойки. Она лежала на полу с подвернутой ногой, перекошенным лицом, и… под ней растекалась кровь. Рядом лежал тяжелый подсвечник. Фаронов ударил ее по голове! Он не использовал парализатор! Что за дела?!
– Черт! – ошарашенный Павел упал перед женщиной на колени и взял ее голову в руки. Голова была горячей, а руки Соломона тут же окрасились кровью.
– Синьора, синьора! – заговорил он. – Вы слышите меня?! Ах ты ж, черт! Э-э… синьора Сарто! Скажите что-нибудь!
– Помогите… пожалуйста… – тихо прошептала женщина. – Кто… вы?
– Я сейчас вызову медиков, я сейчас, мигом!.. – забормотал Соломон. – Мы не хотели, клянусь! Где у вас телефон?
– Скорее… Что с моим мужем и что… с Ливио? Скажите мне… Пожалуйста!..
– Все нормально, больше никто не пострадал, – заверил Павел. – Они просто без сознания, понимаете? Скоро придут в себя. Я вызову «скорую»… Как позвонить, какой номер?
– Сто двенадцать – это общий… а медики – сто восемнадцать… пожалуйста… помогите моим родным…
– Хорошо-хорошо! Я позвоню! – заверил Павел и кинулся обратно. – А где телефон? – Он понял, что не знает, откуда позвонить.
– В прихожей, но там очень плохо слышно… – донесся до него слабый голос женщины. – Лучше в кабинете мужа… или в комнате Ливио… последняя дверь по коридору, справа…
Соломон молнией вбежал по лестнице, миновал хозяина, инвалидную коляску с его сыном и рванул по коридору. Найдя нужную дверь, он вломился внутрь. Там находился Фаронов. Тунгус с проклятиями раздирал какую-то металлическую коробку.
– Видеонаблюдение, – пояснил он, – надо уничтожить. Просто вытащу диск и…
Не ответив, Павел быстро обвел комнату взглядом, нашел телефон на тумбочке, обычный, кнопочный, и кинулся к нему.
– Ты чего это? – с подозрением спросил Тунгус, не прекращая со скрипом отгибать в сторону борт устройства.
– Вызову медиков, – ответил Павел, набирая номер. – А что – ты ведь не против? – в голосе его зазвучал металл. – Там человеку плохо!
Фаронов окинул его тяжелым взглядом, но ничего не ответил. Соломон набрал номер. Пошло стандартное: «Ваш звонок очень важен для нас, пожалуйста, оставайтесь на линии! Оператор освободится через… одну минуту сорок секунд». Далее – успокаивающая музыка. Все как обычно, как везде.
– Больше в доме никого нет? – спросил он, рассеянно оглядывая комнату.
– Вроде нет, – пробормотал Тунгус, выдергивая из корпуса регистратора накопитель информации, – чисто. Так… все, пожалуй, можно и уходить. Айда?
– Я вызову медиков, – повторил Соломон. И он не собирался спорить.
– Ладно, ладно, – проворчал Фаронов. – Я же не против…
Музыка в трубке не прекращалась. В стекло единственного окна били тугие струи беснующегося дождя – ненастье на дворе разыгралось не на шутку. Соломон начал разглядывать обстановку спальни здешнего Ливио, по-видимому, бывшего не совсем таким, как тот. Этот был парализованным инвалидом, никаким не мажором; его семья не была богатой, они не владели банками и аэропортом. И никаких уличных гонок. Хотя… не в них ли он получил увечье? Тот еще вопрос… Но этот отпрыск Сарто был художником. Вся его комната была заставлена картинами: те самые подсолнухи, пляжи, натюрморты, автопортреты. Много картин – они были повсюду, даже на потолке! И тут же стоял мольберт, приспособленный для сидящего человека, и тюбики с краской, и пустые рамы, и разрезанные на части холсты…
– Алло! Медицинская служба Милана слушает! – вдруг ожил телефон. – Говорите, пожалуйста! Что у вас случилось?
Очнувшись, Павел назвал адрес (надеясь, что в этом мире тот совпадал с заученным), сообщил о раненой, а также о двух парализованных, точнее, дезориентированных – к приезду медиков, и положил трубку.
– Едут, – мрачно сказал он, отдуваясь – в балаклаве было жарко и потно.
– Молодец, – еле заметно усмехнулся Тунгус. – Но я бы, если честно, сделал то же самое. Теперь следующий мир, брат. Готов?
– Погоди, ведь нужно дождаться медиков и…
– И что?
– Нужно разобраться, нужно помочь этим людям!
– Да брось ты, Соломон, ничего им не угрожает… Приедут и спасут.
– Это как-то не по-людски…
– Не будь рохлей! – вскричал вдруг Тунгус. – Неужели ты не понимаешь, что назад пути нет? Что мы должны, мы обязаны закончить с Сарто то, что задумали? В чем проблема, Сол, я не понимаю? Струсил? Ну вдарил я этой мамаше по башке, ну извини, так получилось, ну так что? Она жива? Жива. Ну и радуйся! Я тоже поначалу испугался, а потом… А потом вдруг понял одну вещь: они для нас не важны, понимаешь? Совсем не важны. Дело у нас с тобой в приоритете, а не эти люди. Мы начали, мы и закончим. Здесь мы короли. И во всех остальных мирах тоже. И не вздумай говорить «нет», я этого не пойму! Вот прямо сейчас – не пойму. И не приму.
Соломон покосился на покачивающийся в руке Фаронова пистолет.
– Да я просто хотел помочь им, минимизировать, так сказать, риски – и не только наши… – сказал он. – Ведь так же нельзя!
– «Минимизировать риски»!.. Ну и сказанул! – хохотнул Тунгус. – Ладно, Паша… Программа на сегодня еще не окончена. Напрягись еще немного!
Дождя в следующем мире не было, а перед ними находился особняк. Правда, снова не такой, какой должно было бы иметь состоятельное семейство Сарто: небольшой, старый, покосившийся деревянный дом с непритязательного вида колоннами. Свет в окнах не горел – местность освещала лишь подернутая дымкой луна. Соломон обернулся. Вокруг тоже царили уныние и запустение. Ни единого человека! Мрак… Во всех смыслах. Что же произошло с местными?
– Опять мимо… – разочарованно произнес он. – Может, покурим, а? Давай, Макс!
Фаронов молча вытащил пистолет.
– Пошли, – коротко бросил он и, не дожидаясь ответа, направился к особняку.
Раздосадованный, Павел устремился за ним. Они не без труда открыли старую ржавую калитку и вошли в густо поросший бурьяном двор. Было очевидно, что здесь давно уже никто не живет, очень давно. Окна плотно заколочены, на тропинке перевернутая вверх дном тачка, слева ржавый остов машины. От беседки справа вообще почти ничего не осталось.
– «Да пребудет здесь семейство Сарто во веки веков в здравии и спокойствии, тысяча девятьсот пятьдесят третий год», – прочитал Соломон надпись, выгравированную на невысокой стеле с полукруглым верхом, больше похожей на надгробный камень. Ее правый верхний угол был отколот, а левая половина заляпана птичьим пометом. – Мне кажется, здесь снова не то, что нужно.
– Возможно, – проворчал Тунгус, – не будем делать поспешных выводов.
– Лучше полетели дальше, – предложил подуставший Павел. Ему сейчас не очень хотелось лезть в этот мрачный неуютный дом. Для чего? Что они тут могут узнать о своем противнике? Неужто провала в предыдущем мире мало? – Давай уже все-таки домой, а? Хватит на сегодня.
– Нет, взглянем, – отрезал Тунгус. – Последнее место на сегодня, сказал же. Я хочу понять, что здесь происходит!
Соломон недовольно вздохнул, и они взошли на скрипучее крыльцо, заляпанное грязью. На двери висел большой замок с цепью, но петли от старости еле держались. Фаронов рванул, затем еще раз. Полетела пыль.
– Дай-ка мне вон ту трубу, – кивнул он на кучу мусора рядом. Соломон подал обломок водопроводной трубы, Тунгус просунул ее под цепь, уперся и резко рванул на себя – грохоча, цепь грохнулась вниз. – Делов-то!.. Будь осторожен, не оступись.