В этом и заключается последняя часть загадки демократической исключительности Афин: в отличие от деспотичных империй Месопотамии и Египта, «Афинская империя» не породила армии чиновников и писцов для организации устрашающей власти письменности над населением. Вместо этого афиняне наполняли законодательные и административные органы постоянно обновлявшимся контингентом из ремесленников, торговцев и крестьян, в своем большинстве людей образованных – в должной мере. Кроме того, афинян «магия письма» не пугала, чего не скажешь о неразвитых обществах.
Правда, в Афинах организация административной работы, вероятно, имела определенные недостатки в связи с ограниченным количеством служащих, но это с лихвой возмещалось свободой от тирании, которую обрели обычные граждане, а также отсутствием нерадивости и коррупции, свойственных как древним, так и современным чиновникам.
Классические греческие города-государства оставили после себя мало письменных памятников. Положение изменилось после завершения в 323 году военной экспансии Александра. После его кончины последовательно возник ряд государств: царство Селевкидов, Пергамское царство, царство Птолемеев, Греция и Египет.
Немалое число письменных памятников оставлено современным историкам греко-египетским государством, основанным Птолемеем, одним из военачальников Александра. Тому были причины. Во-первых, Египет был главным производителем папируса в мире. Во-вторых, папирус, благодаря сухому климату в стране, хорошо сохранялся. Также Птолемеи заботились о письменных документах, создав для их хранения необходимые условия. Наконец, Птолемеи, как и месопотамские и египетские предшественники, осознавали большое значение письменности для управления государством. До наших дней дошли даже малозначительные деловые бумаги. К примеру, одна из них свидетельствует, что в 248 году свиновод Петосирис отдал семнадцать поросят человеку по имени Гераклид в обмен на десять свиноматок, взятых в годовую аренду.
Разумеется, обыкновенные люди в то время прибегали к письму нечасто, а вот во властных структурах документов различного рода набиралось немало. Однажды Аполлоний, казначей Птолемея II, только в течение одного месяца получил 434 папирусных свитка. Птолемеи, по происхождению греки, должно быть, в известной мере наследовали чиновничьи обычаи фараонов, но они поощряли использование письма в повседневной жизни страны. Однако на безграмотное местное население Птолемеи все же воздействовали «магией» и властью письма. Свиновод Петосирис, этнический египтянин, во всей вероятности, не умел ни читать, ни писать, а Гераклид, этнический грек, скорее всего, был грамотным человеком.
Специалисты, изучающие древнюю письменность, особенно интересуются историей Александрийской библиотеки. После распада империи Александра Афины оказались под властью олигархического режима во главе с Деметрием Фалерским, ставленником македонского царя Кассандра. После смерти последнего Деметрий удалился в Александрию, величайший из городов, созданных великим завоевателем.
Предполагается, что Деметрий, старавшийся прославить первых двух Птолемеев, как раз и был основателем Александрийской библиотеки, насчитывавшей в своем фонде, как полагают, около полумиллиона папирусных свитков. В этой библиотеке хранились труды Аристотеля и его учеников-перипатетиков (это название произошло от греческого peripatos [крытая галерея], части школьного здания, по которой Аристотель прохаживался во время занятий). Александрийская библиотека приобретала все литературные произведения, какие только существовали, после чего эти произведения переводились на греческий. В этом кладезе знаний находилась и Септуагинта – перевод Ветхого Завета на греческий с древнееврейского языка. Этот труд получил свое название потому, что перевод осуществили 72 переводчика (по шесть на каждое из двенадцати древнееврейских племен), да и на работу у них ушло 72 дня.
К сожалению, до нашего времени Александрийская библиотека не сохранилась. Часть ее фонда сгорела во времена Юлия Цезаря, когда в ходе сражения с неприятелем полыхавший вблизи пожар перекинулся на библиотеку. Второй пожар случился в конце третьего столетия нашей эры, когда римский император Аврелиан силой подавлял вспыхнувшее в Александрии восстание. Остальная часть фонда библиотеки, как полагают, была уничтожена патриархом Феофилом Александрийским (в четвертом столетии) и арабским военачальником Амром (в седьмом столетии), при этом оба действовали из религиозных соображений, руководствуясь, разумеется, собственными воззрениями.
Однако приведенные сведения не подтверждаются достоверными документами. Начнем с того, что собственного, отдельно стоявшего здания библиотека не имела – ни один античный историк о таком здании не сообщает. Пишут, что библиотека находилась в помещении Мусейона (дома муз; отсюда слово «музей»), а сам Мусейон, вероятно, размещался в одном из царских дворцов. Во-вторых, фонд Александрийской библиотеки вряд ли насчитывал около полумиллиона произведений. Если пересчитать все дошедшие до нашего времени древние рукописи и прибавить к ним те, на которые имеются только ссылки, и даже если полученное число умножить на десять, то и в этом случае результатом будут не сотни тысяч, а всего лишь десятки тысяч единиц хранения. Нет и внушающих доверие сведений о пожарах в библиотеке. Римский географ Страбон, которому мы обязаны лучшим, хотя и недостаточно ясным описанием Александрийской библиотеки, побывал в ней примерно спустя столетие после пребывания в Египте Юлия Цезаря, но Страбон ни слова не написал о каких-либо бедствиях, постигших библиотеку.
Скорее всего, рукописи, хранившиеся в Александрийской библиотеке, пострадали от разрушительного воздействия времени. Александрия, в отличие от большей части Египта, находится на берегу моря, и ее влажный климат оказывал пагубное влияние на папирус. Кроме того, на сохранности библиотечного фонда сказалось и перелистывание читателями папирусных рукописей: чем чаще читают тот или иной документ, тем меньше срок его жизни.
Бытует мнение, что утрата произведений, хранившихся в Александрийской библиотеке, привела к наступлению «темных веков» в Европе, но это всего-навсего небылица, увековеченная некоторыми учеными. Ведь Александрийская библиотека в античном мире была не единственной. С ней соперничала библиотека Пергама, города в Малой Азии, да и в Эфесе было большое хранилище рукописей.
Американский классицист Роджер Бэгнолл по этому поводу пишет:
Исчезновение Александрийской библиотеки не привело к наступлению «темных веков», а ее сохранность не привела бы к развитию общества. Скорее, «темные века»… обязаны своей тьмой как западным, так и восточным правителям, не проявлявшим особенного желания и не выделявшим надобных средств для сохранения великой библиотеки. Сожгли ли эту библиотеку с ее ветшавшими рукописями или не тронули, существенной разницы для истории в этом нет.
Разумеется, Александрийская библиотека мало способствовала образованию простых греков, не говоря уже о бесправных этнических египтянах. Библиотека находилась в царском дворце, и доступ в нее был открыт лишь для небольшой группы ученых, или, как выразился один из античных авторов, «для особой породы писак, проводивших всю свою жизнь в клетке муз». Работавшие в библиотеке ученые находились под патронажем царских властей, предоставлявших не только бесплатный доступ в библиотеку, но и даровой стол, и еще освобождавших от уплаты налогов.
Что же ученые давали взамен? Александр считал себя не только завоевателем мира, но и распорядителем знаний. Он планировал построить огромную библиотеку в Ниневии, бывшей столице Ассирийского царства, и собрать в ней все литературные сочинения на греческом языке, какие только имелись в мире.
«Писаки» предназначались для этого труда – чтобы вооружить знаниями эллинистический мир, в котором преемники Александра соперничали друг с другом, дабы самим считаться наследниками Платона, Демосфена и, разумеется, Аристотеля, наставника Александра. Когда библиотека в Пергаме торжественно объявила, что в ее фонде нашлась считавшаяся потерянной филиппика[32] Демосфена, произнесенная оратором за несколько месяцев до поражения греков в битве при Херонее (приведшей к потере Грецией независимости), александрийские ученые тут же вмешались и заявили, что оригинал этой филиппики хранится в Александрийской библиотеке, а в Пергаме – всего лишь копия.
Чтобы ограничить возможности Пергамской библиотеки, Птолемеи в середине второго века до нашей эры запретили экспорт папируса. Но Эвмен II, царь Пергама, нашел выход из положения. Он построил фабрику по производству пергамента, только что изобретенного писчего материала. Пергамент прочнее папируса, поэтому львиная доля греческих текстов, сохранившихся до нашего времени, написана на пергаменте, а не на александрийском папирусе. Пергамент изготавливался из овечьей шкуры, обработанной особенным образом, и на производство одного фолианта шла кожа стада животных. Пергамент стоил так дорого, что порой соскабливали с пергамента старый, как правило, несущественный текст, чтобы написать новый. Иногда современным ученым, соскоблившим рукопись на пергаменте, удается прочесть первоначальное письмо[33].
Власти эллинистических государств, образовавшихся в результате распада империи Александра, стали руководствоваться законами, помогавшими контролировать население и держать его в страхе. А вот существовавшая до того афинская демократия, основанная на удачном сочетании исполнения афинянами своих правовых гражданских обязанностей и необходимости знаний, не только привела к распространению грамотности среди населения, но и исключила господство просвещенной элиты общества.
В середине первого тысячелетия до нашей эры широкое представительство в законодательных и административных структурах и остракизм побудили обычных афинских граждан овладеть необходимым уровнем знаний, чтобы заниматься политикой. Снижение грамотности в государствах, образованных после распада империи Александра, а позже и в Римской империи привело к исчезновению демократии. И только спустя столетия после улучшения технической структуры письма (появление относительно дешевой бумаги и печатных станков) демократия, пусть медленно, отвоевала свои позиции в европейском социуме.