Басов развернулся на каблуках и пошел к выходу. Через секунду Федор вырвался из угла и с диким криком полетел на Басова, замахиваясь правой рукой. Фехтовальщик резко осел, развернулся на коленях, перехватил атакующую руку и бросил парня через себя. Тот мягко упал на пол, тут же вскочил и снова бросился в атаку. Теперь Басов кинул его через бедро. Падая, Федор задел ногой стол, и оттуда посыпались на пол глиняные миски и кружки. На этот раз мальчишка приземлился много жестче, но, превозмогая боль, снова вскочил. Басов даже не дал ему замахнуться и мощным толчком снова отправил в дальний угол комнаты. Влетев туда, парень затих. Бесполезность дальнейшей драки стала ясна ему со всей очевидностью.
— Ну вот ты и раскрылся, довел я тебя все-таки, — встал над ним Басов и тут же бросил через плечо: — Петя, сходи погуляй пару часиков.
— Игорь, — решительно произнес Петр. — Не смей!
— Спокойно, ученый, — хмыкнул Басов. — Нам с юношей наедине поговорить надо. Сходи город посмотри.
Петр нерешительно поднялся и вышел. Когда за ним закрылась дверь, Басов отошел к столу и сел на лавку.
— Садись, — кивнул он на лавку напротив. Федор медленно поднялся, подошел, сел, глядя исподлобья.
— Прогонишь или сначала побьешь? Хочешь, до смерти убивай, мне все равно.
— Зачем? — удивился Басов. — Ты защищал свою честь. Это достойно дворянина, да и любого человека, который честью дорожит.
— Вы не рассердились? — удивленно вскинулся мальчишка.
— Нет, — коротко ответил Басов. — Я просто хотел заставить тебя выбирать, будешь ты холопом или воином, который дорожит своей честью пуще жизни. Ты выбрал второе. Молодец. Теперь я точно оставлю тебя при себе.
— И что теперь? — еще более удивленно протянул Федор.
— Ничего, живи как жил и не позволяй никому и никогда, даже мне, оскорблять себя.
— Я так и сделаю, — с напором произнес мальчик.
— А вот и не выйдет у тебя, — ухмыльнулся Басов. — Честь, парень, очень дорогая штука. Чтобы защитить ее, много силы нужно. И умения, и ума. А ты что? Тебя оскорбили словом, ты в драку полез. Значит, ты уже не умный. А умения справиться с ними тебе не хватило. То-то.
— И что же делать? — снова опустил голову Федор.
— Тренироваться, учиться, становиться сильнее и умнее, — спокойно произнес Басов. — Я помогу.
— Научите меня тому приему, которым бросили меня оземь, — сразу воспрянул мальчик.
— Вставай, — улыбнулся Басов. — Вначале отработаем с захвата.
Через полчаса окончательно измотанный Федор привалился к стене.
— Ничего не получается, — чуть не плача произнес он.
— Конечно, — Басов присел рядом. — Ты еще неправильно стоишь, у тебя сбивается дыхание, твое тело еще не готово. Тебе нужно выполнить много подготовительных упражнений, прежде чем сможешь применять эту технику.
— И как долго? — насупился мальчишка.
— Мой учитель говорил: «Восемь лет делай подготовительные упражнения, потом за восемь месяцев выучишь всю борьбу».
— Целых девять лет, — сник Федор. — И это на один кулачный бой. А фехтование — еще девять лет? Да я стариком помру, а тот Иванов пес живой землю топтать будет.
— Основы боевых искусств едины, — возразил Басов. — Если ты достаточно подготовишь тело и разум, то на изучение каждого нового вида борьбы или оружия у тебя будет уходить не больше года. Но этот путь необходимо пройти, иначе так и не достигнешь мастерства. Впрочем, я не собираюсь заставлять тебя все восемь лет выполнять одни скучные упражнения. Боевыми приемами мы тоже займемся. Года через три, думаю, ты станешь достаточно опасным противником, чтобы даже я не поворачивался к тебе спиной. Если, конечно, будешь усерден.
— Я сделаю все, что вы скажете, хозяин, — мгновенно ответил Федор.
— Отныне я для тебя учитель, — спокойно отозвался Басов. — У человека чести может быть начальник, командир, учитель, но не хозяин. Он личность, а не имущество, запомни это.
— Да… учитель.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Басов. — А теперь быстро прибери здесь и начинай собирать вещи. Обязанностей слуги с тебя никто не снимал. Завтра переезжаем. Тренироваться начнем тоже завтра.
Глава 20БАЛ
Идя в ратушу, Басов специально заложил большой крюк, чтобы посмотреть на строительство собора, на которое днем наткнулся выставленный за двери Петр. Следуя подробным указаниям историка, Басов вышел на площадь и остановился, завороженный величием недостроенного еще, но уже прекрасного католического храма. Стены, украшенные ажурной каменной резьбой, возносились уже на высоту не менее трехэтажного дома. На лесах работало несколько каменщиков и резчиков — не слишком споро, впрочем. «Интересно, на сколько лет этот долгострой?» — подумал Басов.
Ко входу в ратушу он подошел, как и было условленно, когда часы на башне отбивали пять. Миновал парадный вход, поднялся по широкой лестнице, звякнув шашкой о ступеньки. Стражники, стоявшие на верхней площадке, скрестили алебарды, преграждая дорогу.
— Игорь Басов, по приглашению рыцаря Эрика Макторга, — отчеканил он.
Алебарды взметнулись вверх, и фехтовальщик прошел в парадный зал. В уши ударил многоголосый гомон — говорили здесь на двух языках, немецком и русском; как понял вскоре Басов, большинство гостей свободно владели обоими. «Надо будет нанять учителя немецкого, — подумал он. — Похоже, без этого здесь никуда».
Одета публика была тоже весьма разношерстно, хотя преобладали европейские костюмы. Мужчины волочили по паркету длинные шпаги, щеголяли в узких штанах, скорее напоминавших колготки с неимоверными утолщениями в верхней части бедер; камзолах, расшитых золотом и серебром; туфлях с дорогими застежками, иногда усыпанными драгоценными камнями. Дамы были облачены в длинные европейские платья. Однако около трети присутствующих, подобно Басову, были в русских кафтанах и опирались на чуть искривленные сабли — часто с эфесами и ножнами, покрытыми серебром и золотом и украшенными драгоценными камнями.
Зал освещало несколько массивных люстр со множеством свечей. Паркет сиял до блеска. Оркестр на хорах еще настраивал инструменты, и в ожидании танцев публика неспешно беседовала обо всякой всячине.
Из толпы, придерживая длинную шпагу, выскользнул одетый по европейской моде Макторг.
— Здравствуйте, господин Басов, — широко улыбнулся он. — Рад вас видеть! Идемте, я познакомлю вас с нашим маленьким шотландским сообществом.
Рыцарь подвел своего гостя к двум стоящим в сторонке лощеным господам, одетым, как и он, в европейские костюмы и обладающим, что сразу отметил Басов, идеальной осанкой.
— Господа, позвольте представить Игоря Басова, латышского дворянина и непревзойденного мастера клинка.
Басов щелкнул каблуками, мужчины галантно поклонились в ответ.
— Перед вами барон Маклай и рыцарь Макдор, — представил соотечественников командир гвардии.
— Очень приятно, господин Басов, — произнес Маклай по-русски, хотя и с заметным акцентом; владея местным русским далеко не в совершенстве, эти нюансы Басов уже начал улавливать. — Как вы находите Петербург?
— О, он великолепен! И, как я вижу, в этом городе бок о бок живут представители многих народов.
— Вы совершенно правы, — вступил Макторг. — Благодаря уложению великого князя Андрея, выпущенному без малого двести лет назад, на североросских землях не только могут свободно селиться представители любых народов, но и может свободно исповедоваться любая вера. Притом ни одна религия не имеет приоритета. Любые проявления религиозной или национальной нетерпимости караются жесточайшим образом. Таков закон. Оттого-то здесь, особенно в Ингерманландии, где традиционно обитали и немецкие поселенцы, и русские, живут выходцы изо всех стран Европы — как католики, так и протестанты. И даже татары и прочие мусульмане, по каким-либо причинам покинувшие родину.
— Интересно, — поднял бровь Басов. — Не далее как позавчера моему мальчишке-слуге какие-то немецкие подмастерья наговорили кучу дерзостей о русских.
— Чем же закончилось дело? — поинтересовался Макторг.
— Как водится у мальчишек, дракой, — пожал плечами Басов.
— Жаль, — протянул командир гвардии. — Если бы ваш слуга вызвал патруль, этим подмастерьям пришлось бы несладко. Отведали бы палок, а их хозяевам пришлось бы выплатить солидный штраф.
— Совершенно верно, — вступил в разговор Макдор. — Закон здесь суров. Каждый должен служить князю. Или занимайся ремеслами и торгуй, плати налоги — и никаких войн за веру, никаких оскорблений за твой язык или твой народ. Дозволены только религиозные и научные диспуты — и то лишь между священниками и учеными.
— Неужели нет никакой розни? — изумился Басов.
— Как могли убедиться вы, а вернее ваш слуга, — ответил Макторг, — увы, не совсем так. Но законы здесь суровы, как нигде. А великий князь всегда суров, когда дело касается нарушения этих законов. Кроме того, он всегда приближает к себе преданных и отважных, не глядя на веру и происхождение.
— Возможно, в государстве, где совместно проживает несколько народов, иначе и нельзя, — заметил Басов.
— Может быть, — улыбнулся Макторг. — Но нам, маленькой колонии шотландцев, это очень нравится.
— А, это тот самый учитель фехтования, что задал гвардейцам жару, — послышался со стороны презрительный голос.
Басов резко повернулся: в нескольких шагах стояли двое. На вид им было около тридцати. Один был одет по европейской моде, второй — по русской, с кривой саблей на боку. Оба откровенно работали на публику. Фразу, которая привлекла к ним внимание окружающих, произнес одетый по-европейски, но его товарищ тут же громко подхватил:
— Да чего с этими гвардейцами возиться! — загоготал он. — Они же и шпагу в руках держать не умеют. Тут как раз учитель из ливонского леса нужен. В самый раз.
— Правильно, — захихикал первый. — У ливонцев им только и учиться. Мы этих ливонцев три года били, как хотели, а теперь они нас еще и учить лезут. Ни одного стоящего фехтовальщика за Наровой я так и не встретил.