Двери ему открыл лысый мужчина с округлым пузом и практически без правого уха.
Он, увидев на пороге незваного гостя попытался закрыть дверь, но Кирилл легко продавил сопротивление и войдя в прихожую, вытянул из указательного пальца длинный ледяной шип и коснулся им подбородка толстяка.
— Одна попытка. Кто заказал похитить мою девчонку?
Городской прокурор — государственный советник юстиции третьего класса Субботин, смотрел видео на экране и никак не мог успокоиться.
— И это ваш анархист, врывается в дома граждан, и угрозами, заставляет сказать, что?
— Валентин Константинович. — Генерал Хабаров покачал головой. — Помилуйте, какие угрозы? Он позвонил в дверь, вошёл, и сказал буквально следующее. «Одна попытка. Кто заказал похищение моей девчонки». И всё! Он не приставлял ему оружие, у него кстати ничего подобного нет, и он ничего такого не носит.
— Но в заявлении в прокуратуру, Пётр Киреев написал, что в горло ему упёрся ледяной нож!
— По информации комиссии Российского Круга, Кирилл Смирнов не обладает ни малейшими магическими способностями. С таким же успехом этот… гражданин мог написать, что ему угрожали пулемётом.
— А Геннадий Скворцов? — Прокурор поднял лист распечатки, и прочитал текст… — Ворвавшись в мою квартиру, он угрожал моим родным и близким расправой, а мне смертью!
— Но видеофиксация говорит совсем другое. — Хабаров взмахнул рукой и на экране возникла лестница, дверь и следом человек в домашнем халате. И тут же без паузы мужчина словно раненный заверещал на весь подъезд так, что голос эхом отдавался по всем этажам.
— Это не я! Меня заставили! Это Мансур Ахметов!
— А теперь смотрим на встречу Кирилла Смирнова и гражданина Ахметова.
Камера показала лестницу, и площадку с четырьмя дверьми. Но стоило Кириллу нажать кнопку звонка, как оттуда ударила автоматная очередь, дырявя дверное полотно, и кромсая стену, напротив.
Точно угадав момент, когда магазин опустеет, он выбил дверь, и метнувшись через коридор, почти успел к невысокому, чернявому, полноватому мужчине в брюках и расстёгнутой рубашке, успевшего поднять ствол, и дважды выстрелить, но ствол куда-то делся, а мужчина завыл словно от страшной боли, и через его вой, как-то пробился текст, что он тоже не сам, его заставили, а заставивший — профессор в институте Иностранных Языков, профессор Аскаев.
— Это собственно всё. — Хабаров жестом остановил трансляцию. — Гражданин Аскаев даёт признательные показания, а у него дома обнаружено устройство спутниковой связи иностранного производства, укороченный автомат и другое оружие, взрывчатка и многое другое.
— Но так же нельзя! — Прокурор от избытка чувств хлопнул ладонью по столу. — Где же наша законность?!!
— На месте, где же ещё? — Удивился Хабаров. — Находясь в ситуации крайней необходимости связанной со спасением человека, Кирилл Петрович проявил гражданское мужество, смекалку и высокие оперативные навыки и не только вскрыл криминальную сеть расхитителей цветных металлов, но и агента вражеской разведки. А если бы на захват гражданина Аскаева пошла обычная полицейская группа, то скорее всего, парочки парней мы бы не досчитались. Но зато, вы. как прокурор, были бы спокойны, правда? — Генерал внимательно посмотрел в глаза прокурору. Пришли бы на их похороны? Или ну их нахер, бабы ещё нарожают?
— Вы тут мне…
— Гражданин Субботин. — Голос Хабарова мгновенно выцвел словно потеряв все обертоны. — Сообщаю вам, что Главное Управление Государственной Безопасности, направило письмо генеральному прокурору с требованием пересмотра некоторых ваших дел, и создания комиссии по расследованию в вашем отношении по делам антигосударственной группы Петренко и особенно того факта, что внезапный инфаркт случился с ним именно здесь, в здании прокуратуры, а скорую вызвали только когда он был уже мёртв. — Хабаров встал, и мгновенно, словно кто-то переключил внутри него программу, широко улыбнулся. — Товарищ государственный советник юстиции третьего класса, желаю вам успехов в работе, и большого личного счастья.
История с похищением и освобождением шума не наделала и вообще не оставила следа в публичном пространстве. И даже специальные службы, внимательно проанализировав ситуацию, признали, что действия Кирилла были правильными и своевременными, так как промедление могло стоить жизни заложнице, и совершенно точно гражданин Ахметов успел бы уничтожить улики у себя дома.
Так, что на первый взгляд — партизанщина и анархия, но с другой — прекрасная эффективность, своевременность и самое главное адекватность ситуации. И не ругать пацана нужно, а награждать, за вскрытие настоящего агента разведки вражеского государства, и вскрывшегося по факту агента влияния на одном из ключевых постов в государстве, потому что должность прокурора столицы, а в перспективе генерального прокурора, это не то место где должны сидеть предатели.
Но конечно Кирилла вызвали в ГУГБ, где аккуратно и со всем уважением, продрали на всю тактическую глубину генеральского возмущения и недовольства. Нет не из-за реально сделанного, а скорее из-за испытанного страха что с ним что-то случится. Ну и чтобы жизнь сахаром не казалась.
Но бывший комбат в теле подростка видал и не такое, поэтому начальственный втык воспринял спокойно, а после улетел с подругой на музыкальный фестиваль в Петрограде, где уже ждал снятый на две ночи просторный номер с огромной ванной и широченной кроватью.
Похищение и всё что Виктория увидела во время освобождения словно пробили дыру в её природной стыдливости, и подруга зажигала на всю катушку, словно выдавливая из себя все страхи. А Кирилл и в прошлой жизни отличался задором и выносливостью, так что его новая реальность более чем устраивала.
В понедельник новости принесли информацию о неудачной попытке самоубийства и аресте прокурора Москвы, что на юрфаке конечно обсуждали, но в основном в контексте «ну чего этому дебилу не хватало???» Должность прокурора Москвы — не просто хорошее, а отличное завершение карьеры, с которого можно уйти на пенсию с почётом и заниматься всем чем душа пожелает, включая весьма почётные и оплачиваемые должности в высших учебных заведениях. А после суда и отсидки, только социальный минимум и работа на минимальном рейтинге, и совсем небольшой шанс снова подняться до сколь-нибудь приличного состояния. Такие случаи пусть и нечасто, но происходили, как например проворовавшийся армейский генерал отсидел своё, поступил вновь на службу и уже добрался до майора. Да, в пятьдесят такое звание не совсем почётно, но учитывая, что служить можно было до семидесяти пяти, и реально высокую квалификацию, у него имелся вполне реальный шанс вернуть генеральские звёзды.
А бывали случаи, когда человек устав от своей профессии, полностью менял сферу деятельности, получая другое профильное образование и переворачивал жизнь коренным образом, достигая в новой ипостаси немалых успехов. Средняя продолжительность жизни в 95 лет позволяла и не такое.
Менее всего, суд и уголовное преследование, сказывалось на нижних слоях общества. Человек недалёкий, мог и не ощутить большой разницы между обычной жизнью и жизнью в колонии — поселении, разве что из колонии не отпускали и все жили по жёсткому распорядку дня.
Но заботы и беды будущих сидельцев мало беспокоили Кирилла. Особенности системы наказания и организация подобных учреждений СССР стояли в учебном плане на втором курсе, а к весенней сессии первого, он подошёл вполне готовым, и сдал её всего с одной четвёркой. Это в итоге отражалось и на стипендии, а в последствии на распределении по окончании университета поэтому все старались в меру своих сил.
Ещё перед сессией, студенты распределялись по всяким отрядам. Кто-то ехал в Сибирь добывать золото, кто-то на раскопки древних городов или ещё куда, а Кирилл оставался в городе по разнарядке МВД, согласившись поучаствовать в работе опергруппы родного райотдела. Такой опыт стоил немало, но и кроме того считался как практика, шёл в зачёт общего времени службы и очень улучшал возможности выбора при распределении.
Поэтому, когда студенты разъезжались и разлетались по всей стране, Кирилл прошёл медкомиссию и уже на следующий день примерял форму в каптёрке отделения и не как гражданский полицейский, а практикант, что давало ему право на ношение нелетального оружия и погон.
В отделении его знали буквально все, и стоило выйти в новенькой необмятой форме, каждый счёл необходимым подойти, поздороваться и вообще проявить уважение.
От такого представления Кирилл добрался до командира патрульного взвода минут через двадцать и войдя увидел майора Пронина и его заместителя старшего лейтенанта Курбатова.
— Садись. — Майор одобрительно кивнул, глядя на Кирилла. — У нас особых проблем не бывает, поэтому опергруппа, бывает простаивает по своему основному профилю — выезды на преступления. Но их задействуют на всяких прочих вызовах. Старший группы — полицейский офицер, он же оперативник, плюс кинолог, криминалист, следователь и ты в качестве силового звена. Естественно всё подай-принеси-отойди-не мешай — твоё. Если дежурный криминалист — женщина, конечно нужно ей помочь с чемоданом. Ну и конечно никаких трупов по твоей вине. Как сказали бы в Одессе, «ша, мы ещё те тела не похоронили».
У дежурной опергруппы была своя комната, где имелся телевизор, три диванчика, где можно было поспать, кофейно-чайный автомат, несколько кресел, столик для шахмат, совсем крошечная комната с парой диванчиков для женской части группы и санузел с душевой.
Группой к которой приписали Кирилла руководил старший оперативник капитан Каляев, встретивший его как родного, и усадив в кресле, сел рядом.
— Так. рассказываю наш расклад. Меня можешь назвать по позывному — Хорт, можешь по имени — отчеству Геннадий Николаевич. Но так получается очень длинно, товарищ капитан слишком официозно, так что Хорт — нормально. Это — он глазами показал на моложавую женщину лет тридцати в джинсах и белоснежной футболке, обрисовывавшей крупную грудь, — Нина Владимировна Троекурова, наш эксперт, Константин Гудков — он показал на невысокого сухощавого мужчину и лежавше